— Петровна, привет! А ты чего не на даче? Погода-то какая! Самое время за городом отдыхать. — Наталья вышла из подъезда, держа под мышкой свою собачку-йорка, и увидела соседку с третьего этажа, Зою Петровну, на лавочке в тени деревьев. Та улыбнулась:
— Ой, и не говори, Наталья. Забастовку я объявила, вот! Сказала сыну, что ноги моей больше там не будет!
— Забастовку? Вот это да! А что случилось-то?
— Да приехал месяц назад и говорит: мол, у нас с Олькой отпуск скоро, а денег куда-то ехать нет. Поэтому мы, маманя, с тобой на даче побудем. А я что, возражать, что ли, буду? Обрадовалась. Ну, думаю, отлично. Самое время. Огурцы-помидоры уже пошли, и еще одни руки — какая-никакая, но подмога. Помогут мне по хозяйству. И вот надысь появились. Не поверишь, с чемоданом! А в нем шляпа для евонной красавицы, купальник и прочее барахло. На дачу! Я аж обомлела. Отвела Сережку в сторону да спрашиваю: это что, мол, такое? А он мне: «Отпуск — значит отпуск. Оленька сказала, что она будет представлять себя на море». Оленька, поди ж ты!
Ну, хочешь представлять — представляй. Только тут не море — обслуги нет. Я в первый день наготовила всего, на стол накрыла, зову на обед. Это фифа пришла, носиком повела и говорит: «А что, фруктов нет? Одни яблоки? У меня от них изжога». Ну, извини, говорю, апельсины в наших краях не растут. Она фыркнула и ушла. Я Сережке велела: «Езжай своей крале за фруктами на рынок в деревню». Съездил он, привез там бананов, винограда, еще чегой-то. А я после обеда со стола убрала да и прилегла отдохнуть. Жара же самая. Но куда там! Слышу какой-то разговор, да громкий такой. Как будто кто-то беседует. Только Олькин голос слышно, а больше никого. Вышла я во двор, думаю: кто это к нам в гости пожаловал? Представляешь, она перед собой телефон держит, ходит по участку и что-то показывает. А сын на меня шикает: «Тихо, она ролик записывает для своего блога!» Я так и обомлела. А дальше так и пошло. Я готовлю — она ролик записывает, я в огороде пятой точкой кверху — она на пледе возлежит. Да я бы и ничего... Дело молодое. Так ведь она, как в дом придет на завтрак или обед, так еще и нос воротит. Клубника в зубах у нее застревает. Кофе тут плохой, не из кофемашины, а блины она есть не будет, потому что они жирные, а ей фигуру блюсти надо. Тьфу! — Зоя Петровна демонстративно плюнула справа от скамейки. — Ну, в общем, не выдержала я, сказала Сергею, что в прислуги не нанималась, и уехала.
— И что? Ты теперь в такую жару в квартире сидишь?
— Не в квартире, а во дворе, видишь же. Но, на самом деле, решила я, что хватит свою жизнь в дачную землю зарывать. Мы вечером с подругой на танцы в парк идем. Эх, молодость вспомним!
— На танцы? Это на дискотеку, что ли?
— Да ты что, окстись! Дискотека — это для молодых. А для нас, взрослых, как только жара спадет, на сцене устраивают обучение танцам. Бесплатно, между прочим. Надо только пенсионное показать. Моя Нинка уже второй год туда ходит. Вот и меня позвала.
— Ну гляди в оба, Петровна, может, и жениха себе там найдешь?
— Типун тебе на язык! Зачем он мне нужен-то?
— Думаю, ты и сама в курсе. Точно не мне тебя учить, — расхохоталась соседка и повела собаку вдоль дома.
* * *
Дача у Зои появилась давно, когда сыну было семь лет. Тогда еще живой муж Валера пришел и сказал, что на заводе дают участки. Брать или нет? Зоя задумалась. С одной стороны, они оба — люди городские, и как подступиться к огороду — она понятия не имела. А с другой, сын все лето в квартире проводит да во дворе. Максимум — съездит на месяц в заводской детский лагерь (не месяц даже, а три недели). И что потом? А если дача — ребенок будет за городом, на свежем воздухе.
Так появилась дача. И за двадцать лет Зоя к ней привыкла. На участке выросли яблони и сливы, Валера построил добротный дом. И казалось бы — живи да радуйся на старости лет. Только вот муж порадоваться толком не успел. Год до пенсии не дожил. Зоя осталась одна. Ой, как она тосковала по своему Валере! Всю жизнь ведь вместе прожили. В четырех городских стенах, наверное, выла бы от одиночества. А вот грядки да деревья помогли справиться с горем. Пока все обработаешь, польешь, прополешь… Глядишь, и сил на переживания не останется.
А сын Сережка женился. Зоя надеялась, что скоро внуки будут босиком по траве бегать да клубнику с грядок рвать. Но сын объяснил, что теперь время другое, и они с Ольгой решили рождение детей отложить. Ну, решили и решили. Их дело. Зоя с советами не лезла. Привозила молодым с огорода компоты, соленые огурцы и помидоры, свежую клубнику да малину. Сын на даче появлялся редко, невестка — еще реже. Поэтому Зоя и обрадовалась, что они решили провести у нее отпуск. А оно вон как вышло — сама от них и сбежала.
* * *
— Раз-два-три-пауза! Раз-два-три-пауза! Молодцы, мои дорогие. Повторяем еще раз. Раз-два-три-пауза!
Звонкий голос преподавательницы танцев разносился по небольшому парку. На сцене под полукруглой крышей пятнадцать пожилых пар старались повторять движения под музыку. Перед сценой на местах для зрителей сидели несколько мамочек с детьми в колясках и смотрели на урок.
— Стоп! Всё, мои хорошие, вы у меня самые лучшие ученики, — хлопнула в ладоши и улыбнулась ведущая. — Теперь отдыхаем. Я включу знакомую вам музыку, а вы можете присесть на стулья или скамейки.
Заиграла известная Зое с молодости мелодия, от которой ноги сами пустились в пляс. Две подруги, двигаясь в такт, подошли к ступеням, чтобы спуститься со сцены.
— Простите, можно вас пригласит на танец? — раздался сзади мужской голос.
Зоя обернулась и увидела высокого лысого мужчину, который только что в общей группе вместе с ними обучался бачате.
— Вы мне? — удивилась она.
Незнакомец кивнул. Под ободряющим взглядом подруги Зоя вернулась на сцену, где партнер подхватил ее и закружил в танце. Когда музыка стихла, галантный кавалер поцеловал раскрасневшейся Зое руку.
— Благодарю! Как вас зовут?
— Зоя… Петровна.
— А меня Андрей Геннадьевич. Вы не устали? Может быть, еще один танец?
* * *
— Мам, а ты когда приедешь? — позвонил Сергей.
— Не собиралась. У вас же отпуск. Не хочу мешать.
— Ты чего, обиделась, что ли? Ты пойми, Оля — она для ведения хозяйства не приспособлена, а уж в земле копаться тем более.
— Да никто ее копаться, как ты выражаешься, и не просил. Но вот хоть немного уважения к свекрови не помешало бы. Пусть свои капризы тебе демонстрирует, а не мне.
— Так ты серьезно, что ли, не приедешь? Просто я собрал тут огурцы и помидоры, а что с ними делать — не знаю. Мы столько не съедим. Боюсь, что испортятся.
Огородный зуд снова обуял Зою. Когда она уезжала, то пообещала себе, что пусть хоть все сгниет на корню — она не вернется, пока у молодых отпуск не кончится. Но сын надавил на больное — пропадал урожай.
* * *
— А что вы, Зоя, сегодня какая-то задумчивая? — поинтересовался партнер по танцам во время перерыва. — Обычно всегда улыбаетесь, что-то рассказываете, а сегодня всё больше молчите.
— Ой, — махнула рукой, — мне сын позвонил. На даче урожай пропадает, говорит. А я туда поехать не могу.
— Почему? Если вам тяжело — только скажите, я вас на машине подвезу.
— Спасибо за предложение. Но я все равно не могу. Забастовка у меня…
— Забастовка?! И чего же вы требуете?
— Да того же, что и все. Уважения и достойного отношения к моему труду.
— Понятно. А кто вас так расстроил, что вы даже готовы урожай загубить?
Зоя покачала головой.
— Дети. Сын с невесткой.
По пути домой рассказала спутнику о своей обиде и решении не показываться на даче, пока у детей не закончится отпуск. Андрей Геннадьевич, выслушав, улыбнулся и предложил:
— Давайте съездим вместе. Заберем огурцы, помидоры, что там у вас еще? Погрузим все в машину и в тот же день уедем. Солить их можно и в квартире, плясать вокруг с сына с невесткой вам не придется. И вроде как забастовка продолжится до победного. А то что же? Столько труда вложено, и все прахом пойдет?
* * *
Когда рядом с забором остановилась незнакомая машина, Сергей с Ольгой подошли узнать, в чем дело.
Водитель вышел, открыл багажник и вытащил оттуда сумки, подозрительно похожие на мамины. Распорядился:
— Так, молодежь, быстро взяли сумки, отнесли в дом и разгрузили.
Сережка, не ожидая такого тона от совершенно постороннего человека, как-то на автомате послушался, словно вмиг превратился в маленького мальчика, которому имеет право приказывать взрослый. А незнакомец открыл заднюю дверь и помог выйти Зое.
— Ну, давайте знакомиться, — обернулся он к молодой паре. — Я — Андрей Геннадьевич. Знакомый вашей мамы.
— Сергей, — представился сын, — а это моя жена Ольга.
— Очень приятно, молодые люди. Ну что? Заскучали? Тогда за работу!
По-хозяйски зайдя в летнюю кухню, Андрей Геннадьевич вытащил из Зоиной сумки кусок мяса и начал со знанием дела его разделывать.
— А чего стоим? — повернулся он к паре, которая до сих пор пребывала в некотором ступоре. — Давайте несите лук. Ваша мама сказала, что он у вас в погребе есть, поэтому я его покупать не стал. Сейчас будем шурпу делать.
Сергей метнулся и принес три головки репчатого лука.
— Отлично! — кивнул Андрей Геннадьевич, забрал их и вручил Ольге. — Ну что, красавица, отложи телефон и займись чем-нибудь полезным. Почисти и порежь.
Зоя удивленно смотрела, как сын с невесткой, даже не посмев что-то возразить, выполняли приказы. Когда она поняла, что работа на кухне кипит, то пошла на участок посмотреть на грядки и деревья. Вскоре рядом с ней оказался Андрей Геннадьевич.
— М-да, — поднял он поливочный шланг, — хомут-то не держит. Поэтому и вода во все стороны брызжет. Но это я быстро починю.
Он положил шланг на траву и, подойдя к машине, вытащил ящик с инструментами.
— А что там с обедом? — как бы невзначай поинтересовалась хозяйка. Может быть, ей надо уже бежать готовить?
— Все в порядке, Зоя. Я поручения раздал. Молодежь делом занята. Сказал, что если будут вопросы — пусть задают.
За два часа, пока Ольга на летней кухне с помощью Сергея готовила шурпу, Андрей успел починить шланг, закрепить на крыльце отваливающиеся доски и подправить штакетник, который покосился от старости.
— Значит так, молодые люди, — распорядился он за обедом, — мы сейчас с вашей мамой заберем все дары огорода и сада, загрузим в машину и отвезем в город. Вам задание: два раза в день утром и вечером поливать грядки, собирать урожай и складывать в погреб. В следующий раз приедем в четверг. Сергей, если обнаружишь еще какие-то неполадки, что-то надо будет починить — позвони и скажи, чтобы я нужный инструмент взял. Ольга, там в холодильнике остались продукты, надеюсь, ты, как женщина, догадаешься, что с ними сделать.
— Мам, а ты разве не останешься? — удивился Сергей.
— Нет, — ответил за нее Андрей Геннадьевич. — У нас с Зоей завтра занятия танцами. Мы их пропускать не собираемся.
* * *
В выходные, после того они вместе с Андреем закатали несколько банок помидоров и огурцов, Зоя утомленно села на диван, взяла в руки телефон…
— Андрей, Андрей!
— Что такое? — выглянул он из кухни.
— Иди сюда, смотри, что покажу.
Андрей Геннадьевич вытер руки о полотенце и присел рядом. Зоя включила стоящий на паузе ролик. В нем невестка рассказывала, как она готовит мужу вкусный ужин из кабачков, которые только что сорвала на грядке.
— Ну вот, а ты переживала! — улыбнулся Андрей. — Они прекрасно справляются. Нужно было только задать им правильный вектор.
В этот момент телефон зазвонил. Это был Сергей.
— Мам, мы с Олей приглашаем вас с Андреем Геннадьевичем завтра на праздничный обед. Только тортик купите, пожалуйста. А все остальное мы приготовим.
— А что за праздник-то?
— Ну как же? Отпуск, лето, погода отличная. Чем не повод?
Зоя удивленно посмотрела на Андрея. Тот кивнул.
— Хорошо, спасибо, мы приедем.
— Ну что, забастовке конец? — подмигнул, когда она положила трубку.
— Думаю да, — рассмеялась Зоя. — Как же я соскучилась по даче! Хорошо, что в танцах до сентября перерыв, а то я даже не знаю, как разрывалась бы между ними и огородом.
Легко поднявшись с дивана, Зоя пошла собирать сумки для завтрашней поездки.
Автор Лариса Черная
Кровь от крови моей
Алла наконец-то добралась до автостанции. Можно было не волочить тяжелые сумки, вызвать такси и доехать с ветерком. Можно было вообще никуда не ехать – дочка и сама в гости приехать в состоянии, не сахарная.
Но… Она так измучена работой, ее девочка. Работой, большим городом, бесконечной чередой дел – весь мир взвалила на себя Маринка, хрупкая Маришка, Марочка, Маруся… Когда она успела повзрослеть, ее маленькая дочка?
***
Тогда и успела. Она всегда была самостоятельной, с детства. Она всегда пыталась помочь родителям, таким же, как и она сама сейчас, измученным, загнанным, усталым. А потом она полюбила… И что? Аллу ждало лишь беспросветное будущее – расплата за любовь. Господи, как звучит пафосно: расплата за любовь… Соседка Варвара, простая баба, родная душа, говорила тогда:
- С жиру бесишься? Хрен на блюде тебе подай! Мужик ей не такой! Какой есть, такого и терпи! Думаешь, больно сладко одной? Одной, да с девкой на руках? Думаешь, сладко?
Алла молчала, убитая наповал предательством Виктора, дышать была не в состоянии, не то, что говорить! Варя, раздраженная инертностью своей любимицы (Ни рыба, ни мясо, Господи, прости!), громко хлопала дверями, обидевшись смертельно.
В комнате гулила крохотная Марочка, пухлощекая, румяная. Счастливая в своем незнании. Ей пока ничего не надо: лишь бы мама была, теплая мама, с теплыми руками и вкусным молочком. Лишь бы сухо и светло, лишь бы сытно и покойно – как мало надо младенцам, все-таки! Витя предал не только Аллу, но и Марочку предал Витя. Поменять семью на чужую женщину… Как можно вообще такое?
Можно было простить, закрыть глаза на легкую интрижку, сохранить брак, вцепившись в него когтями, как вцепляются в свой брак многие другие женщины. Но Алла не хотела. И не желала. Предательство, единожды свершенное, свершится еще много раз. Зачем?
- Ты ненормальная! Ты – дура непроходимая? За что? А ребенок – как? Да я же не бросал тебя, идиотка, и бросать тебя не собирался, хотя жить с тобой невыносимо! – кричал тогда Витя.
Он прав был, Витя, прав: жить с такими, как Алла, невыносимо. Не было у нее своего мнения, гордости не было, она вообще пугалась громкого голоса, плакала, когда муж сердился, терялась, когда ее перебивали во время разговора, густо краснела и пряталась в уголок. Размазня бесхребетная. А тут – раз, и уперлась: уходи! Кретинка!
Алла сама не понимала, как. Ее вовсе не так воспитывали. В первую очередь – благо ближнего! Никому не досаждай! Отдай свою душу людям! Ты – ничто, народ – все! Лозунги родителей – учителей с большой буквы. Они не умели жить для себя, у них-то и семьи толком не получилось. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>