Санкт-Петербургский цирк на Фонтанке, известный также как Цирк Чинизелли, уже почти 150 лет остается главной цирковой площадкой России. Открытый в 1877 году итальянским предпринимателем Гаэтано Чинизелли, он стал первым в стране капитальным зданием, специально построенным для цирковых представлений. Сегодня это не просто место для развлечений, а важная часть культурного наследия страны.
Итальянский наездник и дрессировщик лошадей Гаэтано Чинизелли, гастролируя по России в 1860-х годах, сразу понял: деревянные цирки-времянки не для русского климата. То мороз их покорежит, то зрителей не вместят. К тому же такие цирки часто горели. Так у артиста родилась мечта — построить в Санкт-Петербурге настоящий каменный цирк, как в лучших европейских столицах, куда будут ходить аристократы.
Гаэтано Чинизелли (1815–1881) — представитель знаменитой итальянской цирковой династии: родился в Милане в семье владельца передвижного цирка и акробатки. С юных лет проявил исключительный талант в работе с лошадьми, достигнув вершин мастерства в искусстве верховой езды.
В начале 1840-х годов Чинизелли отправился в турне по Европе, где покорял публику виртуозными номерами классической дрессуры лошадей. Его выступления в традициях haute école (высшей школы верховой езды) включали сложнейшие элементы. Эти гастроли не только принесли ему славу "короля манежа", но и позволили перенять передовой европейский опыт, который позже лег в основу его петербургского цирка.
В 1850-х по приглашению российского императорского двора прибыл в Россию, где получил признание как "король седла" за виртуозное исполнение сложнейших трюков на полном скаку. Особое восхищение вызывали номера, где Чинизелли исполнял трюки одновременно на трёх лошадях - техника, требовавшая невероятной координации и многолетних тренировок.
В 1869 году заключил брак с россиянкой Елизаветой, окончательно связав свою судьбу с новой родиной. Он кардинально преобразовал русский цирк, подняв его от ярмарочных представлений до уровня настоящего искусства.
Место нашлось на Манежной площади — участок с богатой историей. Здесь сменилось несколько деревянных цирков: сначала Турнера, потом знаменитого Карла Гинне (кстати, тестя Чинизелли). Когда последний балаган обветшал, Гинне за символическую сумму продал его зятю — видно, разглядел в нём талант не только артиста, но и предпринимателя.
Но построить каменное здание в двух шагах от императорского дворца оказалось задачей не из лёгких. Разрешение на строительство давала городская дума, которая несколько лет под разными предлогами оттягивала решение о сдаче в аренду на 30 лет земли для возведения каменного здания.
Тогда Чинизелли подошёл к делу с истинно итальянской хитростью. В прошении Александру II он тонко сыграл на самолюбии императора: «Ваше Величество, во всех известных городах Европы имеется по несколько цирков в каждом городе, а в Санкт-Петербурге, при всей его потребности и громадном народонаселении, постоянный цирк еще не устроен. Даже в провинциальных городах есть стационарные цирки, а в столице — позорная пустота!»
Не забыл и про экономику — обещал рост торговли вокруг цирка и новые рабочие места: «Окрестности цирка оживятся, вырастет торговля, а бедная прослойка населения сможет снискать пропитание службой в цирке», — написал итальянец русскому царю.
Ходили слухи, что в итоге получить одобрение на строительство помогла дочь Чинизелли — мол, так хороша собой, что император не смог отказать. Но документы свидетельствуют: дипломатичный и находчивый Гаэтано добился своего исключительно умом и упорством. В 1875 году разрешение было получено с условием — скромная арендная плата в размере 1200 рублей в год, но полное благоустройство сквера перед цирком.
Спустя ровно два года, 26 декабря 1877 года, столица Российской империи получила поистине царский подарок — первый в стране каменный цирк. Да ещё какой! Архитектор Василий Кенель воплотил в жизнь амбициозный проект Гаэтано Чинизелли, создав не просто здание, а настоящий храм циркового искусства. Примечательно, что разбитый тогда же сквер перед цирком до сих пор остаётся любимым местом отдыха петербуржцев — немой свидетель дерзкой мечты итальянского артиста.
Сколько стоил цирк?
Строительство обошлось Чинизелли в астрономические по тем временам 300 тысяч рублей (по сегодняшним меркам около 3 млрд рублей). Чтобы понять масштаб: годовой доход рабочего тогда составлял 120-150 рублей, роскошная карета стоила 700 рублей, а килограмм осетрины 80 копеек. Разбивка сквера добавила к расходам ещё 15 тысяч рублей.
Финансирование этого проекта стало образцом предпринимательской смекалки Гаэтано. Он задействовал как личные сбережения от европейских гастролей и приданое супруги Елизаветы (дочери циркового магната Гинне), так и кредиты под будущие доходы, что было неслыханно по тем временам.
Инвестиции окупились с лихвой: уже к 1882 году цирк приносил до 100 тысяч рублей чистой прибыли ежегодно. При стоимости билетов 1-5 рублей (дневной заработок квалифицированного мастера) пятитысячный зал неизменно заполнялся.
Культурный капитал и вовсе не поддаётся оценке. Цирк Чинизелли стал не просто коммерчески успешным предприятием, а эталоном для всей российской индустрии развлечений. Его история доказывает: настоящая культурная институция может быть вполне прибыльным бизнесом. Но частных инвесторов с подобным размахом и дальновидностью в этой области больше не встречалось.
Здание цирка поражало воображение и являло собой шедевр инженерной мысли: его грандиозный купол диаметром почти 50 метров не имел внутренних опор, что создавало беспрецедентное для того времени свободное пространство и возможность для артистов исполнять невиданные ранее трюки. Инновационная система вентиляции, просторный 13-метровый манеж и освещаемый газовыми люстрами зал на пять тысяч мест с креслами и ложами, обитыми роскошным малиновым бархатом с золотой отделкой, поражали современников.
Особой гордостью цирка стала первая в мире специально оборудованная царская ложа, за создание которой архитектор Кенель был удостоен бриллиантового перстня из рук императора. Правда, по свидетельствам современников, Чинизелли создал царскую ложу не столько для монарших особ, сколько с тонким маркетинговым расчетом. Этот ход позволил превратить цирк в России из простонародного развлечения в модное светское мероприятие.
Присутствие императорской семьи легитимизировало посещение цирка аристократией. Первоначально Александр II посещал цирк инкогнито, но после постройки специальной ложи стал появляться официально, что сразу повысило статус заведения. Ложа располагалась напротив входа, чтобы все видели, кто сегодня в зале. А купцы первой гильдии платили вдвое больше за места рядом с ложей.
Впрочем, большую часть публики все же составляло простонародье - ему отводились галерка и стоячие места. Причем отгорожены они были так, что высший класс никак не соприкасался с низшим. Чтобы представители аристократии чувствовали себя в цирке, который считался «плебейском зрелищем», уютно, обслуга носила накрахмаленное белье и отглаженную униформу. Программки для высшего света печатались на шелковой бумаге на французском и русском языках. Даже конюшни, рассчитанные на сто лошадей, демонстрировали небывалую роскошь — с мраморной отделкой, зеркалами, фонтанами, и благоухали туалетной водой из Парижа.
Чинизелли внедрил ряд новаторских архитектурных решений, впоследствии ставших эталоном для европейских цирков. В частности, он создал уникальный сферический купол, покрытый расписным холстом с цирковыми сюжетами — на нём были изображены сам антрепренёр и его дочь Эмма, выполняющая конный номер. Фасад здания отличался пышным декором: арочные оконные проёмы украшали скульптурные изображения муз – Мельпомены, Евтерпы и Эрато, что придавало новому цирку особую торжественность.
Это архитектурное достижение стало настоящим технологическим прорывом для XIX века. И ознаменовало начало золотой эпохи российского циркового искусства. Цирк Чинизелли моментально превратился в главную культурную достопримечательность столицы, собиравшую под своей крышей представителей всех сословий — от простолюдинов до аристократии.
На его арене блистали лучшие артисты со всего света: виртуозные канатоходцы, грациозные акробаты, загадочные иллюзионисты и, конечно, великолепные лошади — особая страсть самого Гаэтано. Репертуар обновлялся ежедневно: лишь исключительные номера удостаивались права быть показанными два вечера подряд.
Примечательно, что билеты в цирк стоили дороже театральных, однако Чинизелли, будучи принципиальным антрепренёром, никогда не снижал цен. Тем не менее, зрительный зал неизменно был переполнен — публика готова была платить какие угодно деньги за уникальное зрелище.