"Считаю крайне ужасным, что группе пришлось пройти через весь этот хаос и предательство и что их ситуация с лейблом получила столь публичную огласку" — вспоминает Стив Альбини, продюсер пластинки In Utero.
Nevermind Nirvana — первый диск команды, выпущенный на крупном лейбле, и второй в дискографии коллектива — оказался невероятно успешным, и все это знают. Он произвёл фурор в мире популярной музыки того времени, сместил с пьедестала почёта одни группы и возвёл другие. Его называют одним из самых значительных альбомов в современной музыке и, что не менее важно, он еще и невероятно озолотил своих авторов и всех причастных к записи и изданию пластинки.
На создание Nevermind было потрачено около 130 000 долларов, и для записи альбома деньги это небольшие (даже на то время). Учитывая то, что сама пластинка разошлась тиражом в 30 миллионов копий, легко представить, как радовались боссы Geffen Records.
Благодаря успеху Nevermind, лейбл получил значительную прибыль. Казалось бы, на запись следующей работы группа легко могла запросить миллион долларов, а лейбл вполне мог бы удовлетворить эту просьбу. Однако вместо этого был выбран бюджет в 25 000 долларов и единоразовая выплата в размере 100 000 долларов Стиву Альбини за продюсирование альбома. Эта сумма была выплачена вместо роялти, которые могли бы принести ему гораздо больше денег.
Если бы вы оказались на месте руководителей Geffen Records, то, вероятно, были бы в восторге от того, что ваша звёздная группа решила сэкономить вам денег на студийной записи, записать более сырой альбом, который довольно точно бы отражал их истинный дух как творческого коллектива.
Успех первого альбома вполне мог бы обеспечить Nirvana значительно большей творческой свободой в работе над вторым диском, особенно учитывая, что на его создание было выделено меньше средств. Однако всё оказалось не так просто...
Во-первых, выбор Стива Альбини в качестве продюсера уже вызвало недовольство со стороны лейбла. Причина довольно понятна — Альбини испытывал неприкрытое презрение к тому, как лейблы контролируют группы в студии, какое оказывают давление на музыкантов, и не горел желанием создавать музыку, пригодную для радиоэфира. Проще говоря, Альбини стремился помочь группе создать альбом, который они сами хотели бы услышать, а Geffen хотели получить столь же коммерчески привлекательное продолжение Nevermind.
Как итог, пока альбом (впоследствии получивший название In Utero) записывался, лейблу так и не дали послушать ни одной новой песни.
К слову, работа над диском велась в течение нескольких недель в студии в Кэннон Фоллс, штат Миннесота.
"Я посетил студию и могу сказать, что она производит впечатление довольно уединённого места. И когда компания Geffen получила финальные миксы, она осталась недовольна. Они раскритиковали авторский стиль Кобейна и посчитали, что эти песни невозможно слушать" — вспоминает Альбини.
В документальном фильме «1991: Год прорыва панка» Кобейн вспоминал, как лейбл оценил некоторые из его песен, как «слабые» или как те, что «не соответствуют уровню».
В интервью с Tape Op Podcast Стив Альбини рассказал, что журналисты, которым он давал интервью тогда, цитировали слова лейбла о том, что якобы это Альбини испортил альбом Nirvana и они не могут его выпустить. Сам Стив отреагировал так:
"У лейбла не хватило смелости сказать группе: „Вы не можете выпустить свой альбом, потому что он нам не понравился“. Манипуляциями и ложью они попытались загнать группу в угол, чтобы те попробовали сочинить что-то удобоваримое. Я не уважаю ни одного из тех, кто участвовал во всем этом". — Альбини
Он продолжил:
"Я чувствую себя ужасно, что группе пришлось пройти через все это и что их ситуация с рекорд-лейблом стала достоянием общественности. Мне кажется, это было очень неловко. И не забывайте, что все это случилось в то время, когда Курт был очень уязвим, и он снова подсел на наркотики. Всё это было отвратительно".
Альбини признаёт, что группа испытывала некоторые сомнения по поводу записи, которые были решены путем ремикширования. Но когда Кобейн попросил Альбини перезаписать некоторые песни полностью, то последний отказался, потому что не хотел уступать требованиям лейбла. Кобейн даже заявлял, что хочет перезаписать весь альбом целиком. Вот как Альбини описывает этот момент:
«Я спросил его, что он хочет [перезаписать], и он ответил: "Ну, если бы у меня было время, я бы перезаписал всё". Для меня это звучало как разочарованная и отчаянная позиция. Это не было похоже на обдуманный план. Это звучало так, будто он просто сдался».
Было бы неразумно возлагать на звукозаписывающий лейбл ответственность за то, что Курт вновь попал в зависимость от наркотиков, что впоследствии привело его к трагической гибели. Однако споры и давление, которое лейбл оказывал на него и группу, дают нам представление о том огромном прессинге, с которым сталкивались многие артисты, пытаясь творить собственное искусство, особенно в ту эпоху, когда крупные лейблы имели гораздо больше влияния, чем сейчас.
Альбини заявил, что он счастлив, что в итоге в магазинах появился именно тот альбом, который Курт хотел, чтобы его поклонники услышали.
"Я думаю, что в конечном итоге именно это и важно. Сегодня любой ребёнок может послушать этот альбом и почувствовать энергию и эмоции, которые Кобейн и группа вложили в своё творчество, и неважно, насколько неполированным или коммерчески выгодным оно могло казаться в то время".
Спасибо, что дочитали до конца! Подписывайтесь на канал!
Рекомендуем также другие наши публикации: