На следующий день Анафема решила наведаться к полковнику, узнать, что там про Лилю слышно, ищут или нет, а то ведь девочка четвертый день уже как «пропала». В общем, очинно интересно было Анафеме Петровне, как идут поиски и что, вообще, говорят на эту тему.
«А то, может, и не ищут такое сокровище», — подумала про себя Анафема и хихикнула. Она тут намедни сама решила понаблюдать за Лилехой, как её Горазд называет, а то, может, всё и не так уж плохо, домовые преувеличивают и просто отыгрываются на ней за всё. За Надю, за собак, ну, и за остальное по мелочи.
Ей хватила полчаса. Для того, чтобы понаблюдать. Больше не выдержала. Боялась, что сорвется. Не удержится, зайдет в комнату к красавишне и настучит той по кумполу. Или по темечку. Непедагогично себя, в общем, поведет.
Тихонечко развернулась, да спустилась к себе в квартиру. А там уж дала волю эмоциям, заворчала, зашипела, словно карбид в луже, ругаясь на дитятка, которое выросло, а и не выросло при этом. А пуще ругалась на родителей Лилечки, которые настолько избаловали дочь, что она даже посуду мыть за собой не приучена.
Тарелочку она мыла, вилочку и чашечку! Да если бы я так посуду мыла, у меня бы уже тараканы тут табунами бегали. Это ж надо — держать за край и ждать, пока все под струей воды стечет. А губку взять, намылить и протереть? Ииэх…!
Повозмущалась, побухтела, успокоилась, да подивилась, как это у Горазда еще терпения хватает? Кормит, поит её, нравоучительные беседы в образе брата проводит. Другой бы уж плюнул, да обратно спровадил, как абсолютно неподдающийся дрессировке воспитанию объект.
Сходила с утра на работу, забежала домой, перекусила слегка, да отправилась к полковнику. Кошку Фиму взяла с собой. Потому что не предупреждала Сергея Ивановича о своем визите. А знать-то ведь надо, на месте он или нет.
Доехала на автобусе до места, в этот раз пешком не пошла, да отправила Фиму на разведку.
— Фима, ты давай, слетай, узнай, на месте наш генералиссимус или нет. Если на месте — дай мне знать, — а про себя подумала: «А если не на месте, так Фима хоть эмоциями и энергией подпитается, и то вперед».
Полковник оказался на месте.
Достала телефон и сделала контрольный звонок:
— Сергей Иваныч, дорогой, на месте? Ага, и тебе добрый день. Я зайду? Да не, ненадолго, минут на пять. Кое-что спросить надо. Не, ну, если у тебя время есть, так я с удовольствием и подольше с тобой пообщаюсь.
Зашла в здание, поднялась на нужный этаж, открыла дверь в кабинет — Сергей Иванович, как только увидел её, тут же встал из-за стола и пошел навстречу.
— Еще раз привет, дорогой. Как грится, вы нас не ждали, а мы припелись, — и улыбнулась широко и радостно. Пожалела, что ей не на дцать лет меньше, тогда бы можно было какое-нибудь декольтированное платьишко надеть — мужчины же сразу меньше за мыслительной деятельностью следят, так как взгляд совсем на другом фокусируется. Ну, и внимание — тоже.
— Ой, Анафема, ты как скажешь — хоть стой, хоть падай. Знаешь ведь, я всегда рад тебя видеть.
— Ой, прямо-таки всегда? — и глазками хлоп-хлоп.
Полковник слегка завис.
— Анафема, что-то я тебя не узнаю. Надышалась что ли чего?
— Да ну, господь с тобой, устала просто. Решила прогуляться после работы, мозги проветрить. А поскольку шла мимо, то и надумала к тебе заглянуть.
— Ой, лиса, в жизнь не поверю, что ты просто так мимо шла и просто так решила зайти. Говори, что надо. Что хотела спросить?
— Что, что… Сам не понимаешь что ли? — что там по нашему делу слышно? Есть какие-то новости? Всех уже пересажали или нет? Или нам так пока и жить в режиме боевой готовности?
— Сколько вопросов…
— Ну, сколько есть.
— Не всех еще пересажали. Дело, которое с отравлением Надежды связано, уже в суд передали, а вот другое — там пока следствие идет. Большего тебе сказать не могу, увы. Так что да, в режиме повышенной внимательности и осторожности остаетесь.
— Ладно, так Наде и передам. Что пока везде исключительно с Николаем, и лишний раз из дома лучше не выходить.
— Пусть старается поменьше выходить. Или вообще — не выходит.
— Почему?
Полковник смотрел на Анафему и думал: говорить или нет, — «Скажу, все равно ведь узнает. Отчима Надежды не сегодня-завтра выписывают, он уже в курсе, явно у падчерицы будет интересоваться, не видела ли она его дочь. Если уже не поинтересовался. Хотя, нет, Анафема бы тогда знала, ей бы Надя точно сразу рассказала».
— Почему… — Лиля, ну, дочь Зинаиды Кирдяшкиной пропала.
— Как пропала?
— Ну, вот так. Четвертый день уже дома нет. И никто не знает, где она.
— Ой… А морги, больницы?
— Тоже нет. И — слава богу, т-т-т, — полковник три раза сплюнул через левое плечо и постучал по столешнице.
— Похитили что ли? — Анафема сделала большие глаза и даже побледнела слегка (ну, а что не побледнеть — достаточно было представить, что полковник узнал, что Лиля у них на чердаке).
— Не факт. Судя по всему, сама ушла из дома. Точнее, от тетки. Только вот куда…
— К подругам?
— Обзвонили, обошли — нет её.
— Плохо искали, наверно. Куда она денется без денег-то?
— А вот тут ты ошибаешься: у тетки восемьдесят тысяч пропало.
— Да ты что?
— Угу. Сын не брал, она сама — не трогала, остается Лиля.
— Вот жеж… «Есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет дьявол, есть люди, в которых живут только глисты…» …
Полковник хохотнул, и разговор продолжился.
Поговорили о том, о сем, о Наде, о Лиле и о семействе Кирдяшкиных в целом, и Анафема Петровна откланялась. Она узнала все, что хотела, можно и домой идти.
А дома её ждала еще одна новость. На этот раз — действительно новость, и очень интересная: у Нади амулет сработал.
— Анафема Петровна, представляете, работает ведь, работает!
Надежда в окно увидела, как Анафема домой возвращается, и сразу же прибежала к той в гости.
— Работает амулет! Пошли днем с собаками гулять, уже домой возвращаемся, осталось-то каких-то метров пятьдесят пройти, Николай отстал, ну, не все дела у него пес еще сделал, а я, значит, к подъезду иду. И тут компания молодых подвыпивших или обкуренных, не знаю. И что-то им так смешно стало над моими собаками. Ну, ладно, если бы только смеялись, так ведь и руки тянуть стали, селфи им захотелось с собачками устроить. А мои, вы же знаете, чужих не любят, рычать начинают, хоть и боятся. А те давай пуще смеяться. Один так вообще — Айса почти схватил. И тут, не поверите! — они вдруг все просто попадали. И глаза такие квадратные, трясутся от страха, отползают и говорят: «Убери собак, убери». Ну а я что, я и «убрала» собак, раз просят — в подъезд с ним зашла. Так что работает амулет, работает!
— Ну, а я тебе что говорила? Так что ты на улицу всегда в нем выходи. Даже когда без собак.
— Конечно, я теперь его вообще снимать не буду!
— Ну, дома-то можно.
Надежда еще раз поблагодарила за такую шикарную вещь и убежала к себе домой.
— Фим, а ты не знаешь, что это хулиганы все попадали?
Ответ дал Кузьма, он рядом был и весь разговор слышал, а проявился только сейчас.
— Так сила действия равна силе противодействия. Или — защита сообразно угрозе. Эти гаврики к собакам приставали, вот им в результате вместо маленьких собачек и привиделись огромные волкодавы. То и попадали.
— Ясно.
Оставшийся вечер прошел тихо, Горазд не появлялся, видимо, воспитывал Лилю, звонков на телефон не было, сама Анафема занималась рецептами. А про себя думала, — «Может, и Лиле какой амулет сотворить? — такой, делает что-нибудь не так и неправильно, а ей — раз, и сразу по лбу прилетает. Или бородавка на носу вырастает. Может, тогда быстрее процесс воспитания пойдет? — а то нам долго еще с ней тут возиться…».
📌 Прим. автора: фраза «Есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет дьявол, есть люди, в которых живут только глисты…» принадлежит Фаине Раневской.
Продолжение: «Магия обновления. Или — от хандры к новому стилю» — см. ссылку ниже.