Глава 61
После посещения одной из местных достопримечательностей, которая, если честно, не произвела на меня ровно никакого впечатления, мы ехали обратно в гостиницу на такси. Поликарпов, который всё это время смотрел в окно, неожиданно повернулся ко мне и спросил:
– Скажите, Лена, а вам никогда не приходило в голову венчаться в церкви?
Я даже не сразу поняла, что он обращается ко мне. Вопрос застал меня врасплох, потому что я никогда всерьез об этом не задумывалась. Религиозной я себя не считала. Да, крестик на шее ношу – бабушка подарила ещё в детстве. «Отче наш» и «Богородицу» знаю наизусть, но исключительно потому, что меня когда-то заставили их выучить, как стишки наизусть. В церковь я заходила крайне редко, да и то чаще по необходимости, а не по зову души. Последний раз это случилось несколько лет назад – меня отправили туда по редакционному заданию, освещать пасхальную службу. Сам митрополит должен был вести богослужение, да и высоких гостей ожидалось немало, так что надо было сделать несколько кадров. Я выполнила задание и ушла, не задерживаясь ни на минуту дольше, чем требовалось.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Может быть. Я не слишком воцерковлённая.
– А вы верите, что браки заключаются на небесах? – не унимался он, наблюдая за моей реакцией.
Я рассмеялась.
– Если бы это было так, то разводы были бы невозможны. А у нас даже венчанные супруги расстаются, и довольно часто. Получается, на небесах тоже не всё гладко с подбором пар. Значит, лучше полагаться на себя, чем рассчитывать на господа Бога, – ответила я с лёгкой иронией.
Поликарпов только улыбнулся и вновь уставился в окно. Я прищурилась: что это он вдруг такие темы поднимает? Сначала в церковь меня потащил, теперь расспрашивает про венчание. Явно что-то задумал.
– Вы что, жениться собрались? Подыскиваете место для венчания? – спросила я. – Только учтите, та церковь, куда мы ходили, католическая. Там православных не венчают.
– Венчают, если как следует заплатить, – спокойно ответил он. – Бог един. Это люди придумали разные способы его называть и почитать. На самом деле, там, наверху, существует одна сила, объединяющая всех, и она помогает нам оставаться людьми, несмотря на войны, болезни и катастрофы.
– Сами додумались или кто-то подсказал? – усмехнулась я.
– Сам.
– Похвально. Но на вопрос вы так и не ответили.
– Какой именно?
– Про женитьбу.
Он хитро прищурился и улыбнулся загадочной улыбкой, словно смаковал какую-то свою тайну.
– Недавно делал предложение одной даме. Но получил отказ.
– Почему?
– Видимо, недостаточно убедительно постарался.
– Ну, значит, стоит исправить ошибки и попробовать снова.
– Вы так считаете?
– Уверена!
Мы доехали до гостиницы. Поликарпов попрощался и отправился к себе в номер, а я осталась на улице, решив немного прогуляться. В голове роилась куча мыслей, и мне хотелось привести их в порядок.
Всё-таки у меня теперь есть одна зацепка: тот самый запах, который учуяла Маша от Кобальта. Судя по цене этих духов, дом, где он держал девочку, явно не из элитных особняков. В нём были старые чугунные батареи – такие уже давно не устанавливают. И ещё они были пыльными, что говорило о том, что жильё долго пустовало.
Хотя, с другой стороны, это мало что доказывает. Кобальт мог просто арендовать дом или купить, а затем забросить. Но этот запах… Почему мне кажется, что я уже сталкивалась с ним раньше? И не просто сталкивалась, а запомнила его именно как нечто отталкивающее? Может, дело не в аромате, а в человеке, который им пользовался? Такое ведь бывает: кто-то тебе неприятен, и его запах ассоциируется с этим чувством. Теперь этот аромат снова всплыл в памяти, и мне казалось, что я на пороге важного открытия.
Но этот аромат... Маша его узнала. Кто же из моих знакомых им пользуется? Поскольку духи явно женские, мужчины автоматически исключаются – хоть здесь можно сужать круг поиска. Я стала методично перебирать всех, кто мог бы носить этот запах.
Моя бывшая коллега Наташа? Вряд ли. Она предана «Красному яблоку» от Nina Ricci, а этот аромат совершенно иной. Резковатый, характерный, терпкий – амбра и сандал здесь не просто оттенок, а главные ноты. Заместитель главного редактора Роднянская? У нее, несомненно, дорогие французские духи, но поскольку она всегда стремится казаться моложе, ароматы у нее лёгкие, воздушные, современные. Такой терпкости она бы не выбрала.
Моя мама? Исключено. Я сама подарила ей на 8 Марта Chanel Gabrielle, и она в него буквально влюбилась – предавать эту любовь ради нового флакона не в её характере. Кто же тогда? Пока я шагала по улицам, в голове пробегали имена и лица. Я проверяла каждую знакомую, каждую коллегу, но всё было не то.
Пресс-секретарь «ПромСтройАвиа» Юлия? Видела у нее на подоконнике Serge Lutens Ambre Sultan. Конечно, у настоящей леди никогда не бывает единственного аромата, ведь разные обстоятельства требуют разного звучания. Кто-то может позволить себе по три-четыре флакона, а кто-то предпочитает выбирать одно, но дорогое. Хотя, если сильно захотеть, раз в год можно побаловать себя чем-то особенным, не так ли?
Но я увлеклась. Если не хочу окончательно заблудиться в рассуждениях, лучше следовать исходной логике: одна женщина – один аромат. Тогда кто же?
Задумавшись, я даже не заметила, как оказалась у входа в один из модных бутиков. На Елисейских полях их целая россыпь, и каждый манит в свои витрины. Поддавшись минутному порыву, я зашла внутрь, без особой цели разглядывая ряды развешенной одежды. Оказалось, что парижские дамы вовсе не так аккуратны, как хотелось бы думать. Вот кто-то взял платье, посмотрел, а потом не удосужился повесить обратно, просто бросил вниз. Видимо, посчитав, что наводить порядок – не её забота. Впрочем, на полу вещи не валяются – для этого предусмотрены пластиковые короба, в которые и отправляются всё, что небрежно сбросили с вешалки. Чем больше скидка, тем быстрее наполняется этот короб.
Я просто шла вдоль рядов, не особенно вчитываясь в ценники, пока взгляд не зацепился за блузку нежно-фиалкового оттенка. Полуприлегающий силуэт, лёгкость ткани – вещь из весенне-летней коллекции. Элегантная, простая, но при этом стильная. Но вот цена... Даже со скромной скидкой в пять процентов она оставалась недоступной для большинства. Тем сильнее мне захотелось её купить. В груди зародился острый, почти детский восторг: обладать этим предметом, сделать его частью своего гардероба! Руки задрожали от нетерпения, когда я осторожно дотронулась до ткани.
И в этот момент я замерла.
Постойте-ка! Где-то я уже видела такую блузку! И этот терпкий, густой аромат: амбра, сандал, пачули, роза… Точно! Только вот странное дело: в моём сознании эти два элемента почему-то никак не соединялись, разлетались в разные стороны, словно два магнита с одинаковыми полюсами. И вот вдруг, в этот самый миг, они сложились в единую картину, обретя смысл. Я совершенно точно помню, что не раз, не два, а множество раз встречала эту вещь. Значит, кто-то из знакомых или коллег… В старой редакции точно ни у кого такой не было. Значит, искать надо в City News…
Елизавета! Елизавета Каравич!
Вот кто носит такую блузку! Вот от кого тянется этот шлейф The Moon от Frederic Malle! Я мгновенно всё поняла. Вспышка озарения накрыла меня с головой, и, забыв обо всём, я рванула к выходу. Менеджеры бутика бросили на меня тревожные взгляды, словно подозревая в попытке кражи. Но детектор на входе не издал тревожного сигнала, и потому погони за мной не последовало. Уже через десять минут я оказалась в гостинице и стояла у двери номера Поликарпова. Подняла руку, чтобы постучать, но вдруг замерла, уловив приглушенный женский голос.
Я осторожно прижала ухо к двери. Девушка явно была молода. Она смеялась, порой звонко, порой с придыханием, и говорила по-французски. Время от времени раздавался баритон Поликарпова, и он тоже изъяснялся на языке Вольтера.
– Ах вот как, значит! – вспыхнула я, чувствуя, как волна злости поднимается внутри. «Пока я, значит, тут носом землю рою, расследую, он там развлекается! Ночную бабочку пригласил! Вот ведь жулик в дорогом костюме!» – злобно подумала я и, даже не дождавшись конца их разговора, развернулась на каблуках и ушла к себе.
Я хотела с ним поделиться своим открытием? Да чёрта с два! Ничего он не узнает! Захлопнув за собой дверь, я быстро схватила сумку – хорошо хоть, вещи даже не успела толком разложить – и рванула вниз, на ресепшн. Там же, холодным и отстранённым голосом, перешедшим на английский (французская речь ещё слишком свежо звенела в ушах, причиняя боль), потребовала вызвать мне такси и заказать билет на ближайший рейс до Москвы.
Метрдотель, безупречно вежливый и расторопный, выполнил все мои просьбы, так что через полчаса я уже стояла у стойки регистрации в аэропорту. Мне невероятно повезло: посадка на ближайший рейс в Москву только-только начиналась. Спустя три часа я спускалась по трапу в холодную, сырую московскую ночь. Потом – «Аэроэкспресс», метро, и вот я, наконец, открываю дверь своей квартиры. В доме было темно, все спали, но моя няня, Нина, услыхав шорохи, выглянула из своей комнаты.
– Вы уже вернулись? – удивлённо спросила она, сонно моргая.
– Да, так сложились обстоятельства.
– А я Маше сказала, что вас неделю не будет.
– С чего вдруг?
– Ну как же? Париж всё-таки… – мечтательно протянула Нина.
Я едва заметно улыбнулась.
– Ты ведь там никогда не была?
– Ну что вы! У меня таких денег отродясь не бывало! Ах, Париж… – она подняла глаза к потолку, точно видя сквозь него шпиль Эйфелевой башни. – Там ведь так красиво! С детства мечтала…
Я молча достала телефон, быстро перевела на её карту две тысячи евро, после чего повернула к ней экран.
– Держи. Это тебе. В подарок.
Нина застыла, как вкопанная, глядя то на меня, то на экран, где мелькало уведомление о переводе.
– Это… мне? Так много?! Но за что?
– Ты же говорила, что мечтаешь увидеть Париж? Вот и поедешь. Купишь билет, прогуляешься по мостам, выпьешь кофе в уличном кафе, съешь круассан… Короче, пора спать.
Нина разомкнула губы, но слов не нашла. Потом вдруг, с лицом, на котором читалась высшая степень счастья, бросилась ко мне, чмокнула в щёку и, смутившись, убежала обратно в гостиную, сверкая пятками. Словно ребёнок, которому подарили целую вселенную.