– Попался папка, – горячо зашептала взволнованная Шура. – Это дядька Степан его отлупил. И жену свою тоже. Васильевич сейчас у них, а потом к нам придёт. Он сказал, чтобы мы его тут ждали.
Кузьмин появился у Кошкиных через пятнадцать минут. Его привёз всё тот же Денис.
– Подожди меня, парень, – попросил фельдшер. – Мне Алексея осмотреть надо.
– Что там произошло? – прижав руки к груди, спросила у Кузьмина Соня.
Глава 19
– Господи, Боже мой! – всплеснула руками Соня. – Шурка, беги за Васильевичем! Да скорее же ты... Отца, наверное, в город надо, у него, похоже, голова проломлена! И с ногой что-то…
– А кто это Васильевич? – не поняла Шура.
– Да включи же ты мозги! – рассердилась на неё сестра. – Фельдшер это наш, Кузьмин Анатолий Васильевич. Забыла, что ли?
– Так бы и сказала, – пробурчала Шура, покосившись на отца, лежавшего прямо на земле. – Я, вообще-то, не обязана всех помнить. И не надо на меня орать! Сейчас оденусь и пойду. Ещё не хватало мне из-за вас простудиться...
Фельдшерский пункт находился в самом центре Зари и Шуре пришлось потратить на дорогу до него почти десять минут.
Кузьмин к счастью был на месте, но, едва увидев Шуру, нахмурился и принялся собираться:
– Что там у вас опять произошло? Вы, Кошкины, надо мной как проклятие какое-то. Всё у вас не слава Богу! Ну, рассказывай, что молчишь? С сестрой что-то? Ей, в её положении осторожнее быть надо, тяжести не поднимать, отдыхать больше. Да вам разве что-нибудь докажешь?
– Причём тут Соня? – пожала плечами Шура, направляясь вслед за Кузьминым к выходу. – Папка там приполз весь избитый. Соня говорит, что он помереть может.
– Час от часу не легче, – начал фельдшер, но договорить не успел, потому что из проулка прямо на него вылетел громыхающий Москвич, за рулём которого сидел парень лет двадцати пяти. Это был Денис, сосед Марии-почтальонки, к которой частенько захаживал Алексей.
– Дядь Толь, – Денис резко остановил свой аппарат. – Поехали срочно! Степан Звягин жинку свою прибил. Домой нежданчиком вернулся, а его Машка с её отцом, – Денис кивнул на Шуру, – в одной постели дрыхнут. Ну он их и поучил, чтоб не паскудничали. Да видать перестарался. Люди на крик сбежались, а Машка уже вроде как не дышит.
– Иди домой, – прикрикнул на Шуру Кузьмин. – А ты, Денис, отвези меня сначала к Звягиным, а потом поедем к Алексею.
Испуганная Шура помчалась к дому. В этот раз она не на шутку перепугалась и, растеряв привычное нахальство, бросилась к Соне, которая сидела рядом с отцом и осторожно вытирала его лицо влажным полотенцем.
– Ну? – с нетерпением встретила та задохнувшуюся от быстрого бега сестру. – Где Васильевич? Почему ты одна?
– Попался папка, – горячо зашептала взволнованная Шура. – Это дядька Степан его отлупил. И жену свою тоже. Васильевич сейчас у них, а потом к нам придёт. Он сказал, чтобы мы его тут ждали.
Кузьмин появился у Кошкиных через пятнадцать минут. Его привёз всё тот же Денис.
– Подожди меня, парень, – попросил фельдшер. – Мне Алексея осмотреть надо.
– Что там произошло? – прижав руки к груди, спросила у Кузьмина Соня.
– Ничего хорошего, – серьёзно и даже строго ответил он. – Я вызвал городскую скорую и оставил Степана под присмотром.
– А тётя Маша? – неприятное предчувствие закралось в душу Сони.
– Ей врачи уже не нужны, – мрачно проговорил Кузьмин.
Алексей, видимо, услышал его слова, потому что застонал и попытался приподняться. Но фельдшер не позволил ему сделать это:
– Лежи уже, герой-любовник. Свою жену в гроб загнал, Марию следом за ней отправил, сам вон на ладан дышишь. Девок своих на кого оставишь? Наплодили вы детей, а ума кто им давать будет? Растут, как трава придорожная. И Степану из-за тебя теперь срок светит. Приехал мужик, называется, на побывку. Как ты жить-то теперь после всего этого будешь?
Алексей только промычал что-то невразумительное.
Ещё через полчаса в деревню приехали две городские машины скорой помощи и милицейский УАЗик. Одни врачи увезли в больницу Алексея, другие, подтвердив констатацию смерти Марии, забрали её тело в морг. Милиционеры долго опрашивали свидетелей, проводили необходимые мероприятия, тут же заполняли бумаги. А потом тоже уехали, надев на Степана наручники и усадив его в свою машину.
Сёстры Кошкины, ошеломлённые случившимся, долго молчали, тихо роняя слёзы. И только Гриша, узнав о том, что случилось, как-то по-особенному повёл плечами и сплюнул себе под ноги:
– Уеду я отсюда как Андрей. Жить не могу больше в этом болоте, пропади оно пропадом!
***
О том, что произошло в Заре, Анфиса узнала всё от той же Надежды-продавщицы. Новости и слухи, словно волны в прилив и отлив, стекались в сельпо, а потом расходились оттуда по всем сторонам. Страшное происшествие, в котором оказался замешан Алексей Кошкин, быстро обросло людскими домыслами и догадками. Говорили, что Степан застрелил любовников из ружья, выдумывали, что Мария была беременная, божились, что обманутый муж собирался сжечь вместе с ними дом.
– Побойся Бога, Надежда! – воскликнула Анфиса, когда та передала ей всё, что знала. – Как такое возможно?
– Обыкновенно! – всплеснула руками женщина и посмотрела Любашу, которую Анфиса теперь не отпускала от себя ни на шаг. – Бедная девчонка! Сначала мать померла, теперь и отец вслед за ней отправится. Так и придётся тебе, Яковлевна, досматривать её. Несчастная сиротка. Вот ведь, действительно, у каждого своя судьба и нельзя её ни переписать, ни перечеркнуть, ни заново начать. Слушай, а правду говорят, что твоя Людмила Любашку нагуляла от кого-то? Ведь совсем не похожа она на Алексея. Я недавно смотрела передачу, где в роддоме перепутали младенцев. Представляешь, ужас какой. Может так и с Любашкой произошло? Хотя, вроде, Людмила дома её родила... Вот и начал Алёха по бабам шляться, чтобы Людке за всё отомстить. Правильно я говорю или нет?
Анфиса, озадаченная тем, что услышала о зяте, не придала значения последним словам Надежды. Она только отмахнулась от неё, а потом, забыв про покупки, поспешила вместе с Любашей домой, так и не ответив Надежде на её вопрос.
– Точно нагулянная! – решила Надежда и довольно потёрла руки. Будет теперь при случае, что рассказать людям в обмен на их новости.
***
Анфиса же вернулась домой сама не своя. Она уже решила, что ей обязательно нужно в Зарю, узнать у Сони об отце. Но что делать с Любашей? Намучается дитё, пока они туда доберутся. Да и прохладно на улице, сыро. Одну оставлять девочку дома никак нельзя, эта егоза обязательно найдёт приключения на свою голову. Разве что Наталью-соседку попросить присмотреть за ней? Анфиса так и сделала.
– Не беспокойся, Яковлевна. Пусть вон сидит Любашка, мультики смотрит. Я суп доварю, покормлю её. Иди, разбирайся со своими делами.
Анфиса поблагодарила добрую соседку и ушла, наказав Любаше слушаться тётю Наташу и не баловаться.
До Зари ей посчастливилось добраться очень быстро, едва она вышла за деревню, как на дороге показалась попутная машина. Знакомый мужик не отказался подвезти её и доставил к самому дому Кошкиных.
А там творилось что-то неладное. Коровы мычали, не переставая. В свинарнике повизгивали поросята. Дверь в курятник была распахнута, и несушки бродили по всему двору.
– Соня! Шурка! – Анфиса торопливо вошла в дом и увидела, что средняя внучка обедает только что поджаренной на сале яичницей. – А где все? Что с отцом? Плетут тут у нас всякое...
Шура, никогда не любившая бабушку, увидев её, недовольно поморщилась:
– Папка в больнице вместе с Соней. Гришка в школе, а может быть, гуляет где-то, ему вообще забот мало. А я тут дома одна со всем должна управиться. Нормально это, что ли?
– Вижу я, как ты управляешься, – покачала головой Анфиса. – Скотина голодная кричит, надрывается. Коровы, небось, не доенные. А тебе и дела мало. Что с отцом, рассказывай!
– Дядя Степан побил его сильно. Подрались они. И тёте Маше досталось. Степан толкнул её, она упала и ударилась обо что-то головой. Так сразу и померла. Степана в милицию забрали, папку в больницу. Говорят, что он ходить больше не будет. Что-то у него там сломано оказалось.
Глядя на внучку, Анфиса удивлялась её равнодушному тону. В семью пришла очередная беда, но ей, казалось, было всё равно. Девушка спокойно обедала, явно не потеряв аппетит. Она не предложила бабушке ни разделить с ней обед, ни чаю, ни даже просто воды.
Помолчав немного, Анфиса, так и не присев, сказала Шуре:
– Доедай и выходи во двор, я помогу тебе управиться по хозяйству...
– Ага, – кивнула девушка.
Однако она появилась, только когда Анфиса уже почти всё закончила. Накормленная и напоенная скотина молчала, оставалось подоить коров.
– Не очень-то ты разогналась, – покачала головой Анфиса. – Бери ведро, неси тёплой воды и тряпку, чем вы тут вымя коровам подмываете...
Всем своим видом показывая недовольство, Шура отправилась выполнять распоряжение бабушки.
– Явилась, карга старая, – ворчала она. – Прилетела, как ворона на падаль. Кто тебя звал сюда? Ишь, выискалась командирша...
Но, побаиваясь Анфису, всё что нужно, сделала быстро, и ловко управилась с одной коровой, пока бабушка доила вторую.
Потом они вместе занялись обедом. Уже почти всё было готово, когда из города вернулась Соня. Обеспокоенная Анфиса сразу же бросилась к внучке:
– Сонюшка, ну что там?
– Всё плохо, – вздохнула девушка. – Кроме побоев, у папы оказалась сломанной нога. Вот тут, – девушка показала на бедро. – Какое-то время он будет лежать на вытяжке. И потом могут возникнуть трудности. Перелом сложный какой-то. Со смещением, что ли. Это всё мне сказал врач. Есть вероятность, что папа вообще не сможет ходить.
– Как же так вышло? – покачала головой Анфиса.
– Ты, наверное, уже знаешь, – вздохнула Соня. – Папа загулял с Марией Звягиной. Говорят, что он встречался с ней, даже когда мама была жива. Со своим Степаном Мария то сходилась, то расходилась. Детей у них не было, кажется, из-за неё. Вроде как она по молодости неудачный аборт сделала. Пожалела потом об этом, но было уже поздно. Степан стал на заработки уезжать, домой приезжал редко. А тут явился...
– Чужая семья - потёмки, – кивнула Анфиса.
– Сколько раз говорила я папе, чтобы он не ходил туда к ней. Но разве он когда-нибудь меня слушал? – новый тяжёлый вздох вырвался из груди Сони. – И вот что теперь делать, я не знаю. Папа долго будет в больнице, а для этого нужны деньги. Только где ж их взять?
– Продавай хозяйство, – посоветовала внучке Анфиса и показала на её круглый живот. – Тебе всё равно будет тяжело одной управиться со всем. Да и нельзя уже надрываться. А Шурка, смотрю, тебе не помощница.
– Наверное, так и сделаю, – задумчиво проговорила Соня. И вдруг спросила, не выдержав: – Бабушка... А Егор? Ты видела его?
– Видела, – кивнула Анфиса. – Заходил он как-то ко мне попрощаться. Сказал, что дом продаёт, уже и покупатели нашлись. А сам куда-то уезжает. Вот только куда – не сказал. Он вообще в этот раз был не очень разговорчивый...
В глазах девушки блеснули слёзы.
– Ну, ладно-ладно... – покачала головой Анфиса. – Нечего плакать. Ушёл, значит, так тому и быть.
Она вдруг подняла голову и внимательно посмотрела на внучку:
– Постой-ка! А ребёночек у тебя не от него ли?
– Лучше бы от него, – всхлипнула Соня. – Может быть, тогда он вернулся бы ко мне. А теперь... Нет, бабушка, это наш с Герой ребёнок. И если бы ты знала, как я жалею об этом...
– Что уж теперь жалеть? – развела руки в стороны Анфиса. – Что случилось, то случилось. Теперь, как говорится, только наливай да пей. Ладно, Сонюшка, пора мне домой. Любашку я оставила у Натальи, а ты же знаешь эту егозу. Глаз да глаз нужен за ней... и то не уследишь.
***
В этом Анфиса оказалась права. Любаша с интересом посмотрела мультфильм, но когда потом началась какая-то передача, девочка быстро соскучилась и попросила у Натальи разрешение поиграть во дворе.
– Только никуда не уходи, – попросила та, не видя причин для отказа.
– Хорошо, – согласилась Любаша, даже не подумав выполнить её просьбу. Она вышла во двор Натальиного дома, немного походила, разглядывая чужое подворье, потом направилась к калитке.
– Пойду домой и буду качаться на качели, – решила девочка, не найдя других развлечений.
Она вприпрыжку пустилась к дому, и быстро добралась до него, но, к удивлению девочки, калитка ей не поддалась. Она была заперта.
– Вот ещё! – подумала Любаша и сунула нос в щель между штакетником. Любимые качели, легонько покачиваясь на ветерке, словно дразнили девочку, и она наморщила лоб, соображая, что же теперь делать. В конце концов, ей в голову пришла простая и очевидная идея: нужно просто перелезть через забор и всё!
С первой попытки ей это не удалось. Но Любаша и не подумала останавливаться. Вот она уже и наверху. Осталось только спрыгнуть вниз, но, посмотрев на землю, девочка поняла, что забралась высоко, и прыгать было страшновато. Тогда она начала аккуратно спускаться. Опустила сначала одну ногу, потом другую. И вдруг поняла, что висит. Оттопырившись, курточка девочки зацепилась сразу за два штакетника и теперь Любаша болталась в воздухе, не имея никакой возможности отцепиться от забора.
– По-мо-ги-те! Спа-си-те! – закричала отчаявшаяся девочка. – Лю-ди!!!
Совсем рядом раздался громкий смех. Кое-как повернув голову, Любаша увидела того самого лохматого чёрного дядьку, к которому бабушка категорически запретила приближаться. Для пущей убедительности Анфиса припугнула внучку тем, что он ворует детей. И теперь Любаша, округлившимися от ужаса глазами, смотрела на него и торопливо дёргала руками и ногами, как пришпиленный к стене жук.
– А-а-а!!! – закричала она, и смех мужчины тут же прекратился.
– Что ж ты так верещишь? – спросил он удивлённо. – Ты ведь внучка бабки Анфисы? А я ваш сосед, дядя Ваня.
Иван произнёс эти слова и сам удивился своему тону. Во-первых, никогда и никто не называл его дядя Ваня. А во-вторых, он просто не привык общаться с маленькими детьми, тем более, вот такими, как эта визгливая девчонка. Она показалась ему очень забавной, и он снова улыбнулся.
Любаша внимательно посмотрела на него:
– Зацепилась я, – сообщила она ему, как будто он сам этого не видел. – Как слезть-то мне?
– Даже не знаю, – сказал вполне серьёзно Иван. – Может быть, позвать твою бабулю? Только всыплет она тебе по первое число, чтоб ты не лезла, куда не надо.
– Нету её, – Любаша ещё раз попыталась отцепиться. – Она давно ушла.
– Ну, тогда давай я попробую сам, – Иван легко и осторожно освободил девочку от её плена. – Вот и всё!
– Спасибо, – поблагодарила его Любаша. – А я так испугалась. Бабушка сказала, что вы воруете детей.
– Зачем? – опешил Иван.
– Не знаю, – пожала плечами Любаша.
Хорошее настроение Ивана мгновенно улетучилось. Он развернулся и молча пошёл прочь. Постояв немного, Любаша посмотрела на запертую калитку, закрывавшую ей доступ к заветным качелям. Но лезть через забор она больше бы не рискнула. Возвращаться к Наталье тоже. А бабушку ждать ещё так долго...
***
Иван поднялся на крыльцо своего дома и потянул на себя скрипучую дверь.
– Ой! – послышался за его спиной звонкий девчоночий голосок. – Вы меня чуть не прибили.
Иван медленно повернулся и снова увидел маленькую глазастую соседку, которая зачем-то увязалась за ним. Он на какое-то мгновение даже растерялся. А потом изогнул правую бровь:
– А ты не боишься, что я вот сейчас возьму и тебя украду?
– Не-е-е! – во весь рот улыбнулась Люба. – Я же вижу, что вы хороший...