Он не должен был ее найти...
Старая картонная папка выскользнула из рук Ксении и с глухим стуком упала на пол. Хранившиеся в ней семейные документы разлетелись по паркету. Ксения присела, собирая пожелтевшие фотографии и справки, когда её взгляд зацепился за официальный конверт с печатью суда, который она прежде никогда не видела. Внутри оказались документы о судебном иске об оспаривании отцовства, датированные месяцем после её рождения.
«Истец: Леонов Петр Семенович... Ответчик: Демидова Нина Александровна... В отношении ребенка: Леонова (Демидова) Ксения Петровна, рождена 18 апреля 1989 года...»
Ксения замерла, не веря своим глазам. Судя по документам, Петр Леонов требовал признать себя биологическим отцом ребенка, но внезапно отозвал иск. Среди бумаг лежало ходатайство матери о сохранении для ребенка фамилии Демидова. И короткая записка на обороне документа, написанная знакомым почерком матери: «Он никогда не должен тебя найти».
Мысли Ксении лихорадочно метались. Петр Семенович Леонов, с которым она несколько раз пересекалась по работе за последние полгода. Глава областного департамента культуры. Тот самый человек, чьи фотографии регулярно появлялись в городских новостях, кто выступал с речами на открытии каждого значимого культурного объекта. Этот человек — её биологический отец?
Документ, о существовании которого она не подозревала. Свидетельство, разрушающее тридцатисемилетнюю ложь. Ксения опустилась на пол среди разбросанных бумаг и прижала ладони к лицу.
Телефон завибрировал уведомлением: «Мама, я у Полины, буду поздно». Наташа, её пятнадцатилетняя дочь, как всегда лаконична и независима. Ксюша машинально смахнула сообщение и уставилась на документы. Внутри разрасталась пустота, поглощающая все мысли.
«Ты не моя дочь!» — эти слова мать бросила ей в лицо, когда Ксюше было восемь. В тот день она разбила любимую вазу — фамильную ценность. Мать никогда больше не произносила этих слов, но они навсегда впечатались в память, определив всю дальнейшую жизнь. Ксюша всегда чувствовала себя чужой. Непохожей. Неродной.
И вот теперь, разбирая вещи матери после её инсульта, она нашла доказательство. Но не того, что её удочерили, как она всегда думала. А совсем другого.
— Это невозможно, — прошептала Ксения, вглядываясь в подписи на судебных документах. — Петр Леонов? Тот самый?
Она отложила бумаги и закрыла глаза, вспоминая их последнюю встречу месяц назад. Презентация культурного проекта в большом зале администрации. Она представляла концепцию от своей компании — интерактивную выставку современного искусства. Леонов сидел в президиуме, внимательно слушал. После выступления подошел, пожал руку.
"Интересная концепция, Ксения Сергеевна. Особенно образовательная часть для детей," — сказал он тогда, задержав её руку в своей чуть дольше, чем требовали приличия. В его взгляде было что-то изучающее, словно он искал в её лице знакомые черты.
А до этого был приём в честь открытия филармонического сезона, где он, случайно столкнувшись с ней у фуршетного стола, поинтересовался её мнением о новом дирижере. И еще раньше — круглый стол по вопросам культурного наследия.
Три встречи за полгода с главой областного департамента культуры — слишком много для совпадения, понимала теперь Ксения. Он знал. Или догадывался. И наблюдал за ней.
В преддверии встречи с родным отцом
— Ксюша, ты вообще слушаешь? — голос Виктора, директора по маркетингу, вернул её в реальность переговорной.
— Извини, — Ксения поправила воротник белой блузы. — Повтори, пожалуйста.
Виктор вздохнул с плохо скрываемым раздражением:
— Презентация для департамента культуры завтра. Если мы не выиграем этот контракт на фестиваль, квартальный план накроется.
— Всё будет готово, — Ксюша открыла ноутбук, демонстрируя деловой настрой.
— Надеюсь, — Виктор задержал взгляд на её лице. — Ты какая-то... рассеянная последние дни. Проблемы?
— Ничего, с чем я не справлюсь.
Коллеги разошлись, в переговорной осталась только Ирина — её заместитель и единственный человек, которого Ксюша могла назвать подругой.
— Что происходит? — Ирина придвинула стул ближе. — Ты сама не своя с тех пор, как начала разбирать мамины вещи.
Ксения помедлила. На экране ноутбука светилась презентация, требующая доработки, а в сумке лежала папка с документами, перевернувшими всю её жизнь.
— Я нашла судебные документы. По делу об установлении отцовства, — Ксюша посмотрела на подругу. — Помнишь, я рассказывала, что мама однажды сказала мне... что я не её дочь?
Ирина кивнула.
— Это ложь. Она моя биологическая мать. Но отец — не тот человек, которого я всю жизнь считала папой.
— О боже, — Ирина выдохнула. — И кто тогда...
— Петр Семенович Леонов. Фамилия ничего тебе не говорит?
Ирина нахмурилась, потом её глаза расширились:
— Подожди, тот самый Леонов? Глава областного департамента культуры?
— Да, — Ксения горько усмехнулась. — Публичный интеллектуал и "меценат". Который отказался от борьбы за меня тридцать семь лет назад. Но, судя по документам, не добровольно.
— Тот самый, с которым у нас завтра презентация? — Ирина выглядела потрясенной. — Тот, кого ты уже несколько раз встречала на официальных мероприятиях? Боже мой... И что ты собираешься делать?
— Не знаю, — Ксения покачала головой. — Я должна решить до завтра. Сказать ему? Промолчать? У нас с ним уже было несколько деловых встреч, и каждый раз он смотрел на меня так странно... Я думала, это просто... не знаю, что я думала. Но теперь всё обретает смысл.
— А ты уверена, что он не знает? — тихо спросила Ирина. — Может, он давно догадался? Вы же правда похожи, если приглядеться.
Ксения невольно коснулась лица.
— Думаешь?
— Да. Особенно глаза и линия подбородка. Я заметила это, когда вы стояли рядом на открытии выставки в прошлом месяце.
Ксения вздохнула.
— Я должна сначала поговорить с отчимом. Выяснить, что тогда произошло. Почему они с мамой так отчаянно скрывали всё это.
Тайна открывается
Квартира родителей встретила её запахом лекарств и тишиной. Мать после инсульта лежала в этой спальне, сейчас отчим в одиночестве сидел на кухне, сгорбившись над чашкой чая.
— Здравствуй, — Ксюша остановилась в дверном проёме.
Сергей Демидов — человек, которого она всю жизнь считала отцом, поднял на неё усталые глаза.
— Ты нашла документы, — не вопрос, а утверждение.
— Да, — Ксения прошла на кухню и села напротив. — Почему вы мне никогда не сказали? Почему скрывали судебный иск об установлении отцовства?
— Я должна кое-что прояснить, — сказала Ксения, глядя на отчима. — Завтра у меня презентация в департаменте культуры. Я снова увижу его. Не в первый раз. Мы с ним уже несколько раз встречались по работе за последний год.
Отчим побледнел.
— Ты с ним общалась? Он... что-нибудь говорил? Намекал?
— Ничего конкретного. Но он несколько раз упоминал, что я кажусь ему знакомой. Обратил внимание, что у меня "интересный взгляд" и что я напоминаю ему кого-то из прошлого.
Сергей тяжело вздохнул.
— Я всегда боялся, что это случится. Что вы встретитесь.
— Мне нужно знать правду, — настойчиво сказала Ксения. — Всю правду. Прежде чем решать, что делать дальше.
Отчим тяжело вздохнул:
— Нина запретила. Сказала, что если я хоть слово произнесу — она уйдёт и заберёт тебя. А я... я любил твою мать. И тебя любил, с самого первого дня.
— Поэтому ты позволил ей кричать мне, что я не её дочь? — в голосе Ксении прорезалась горечь.
— Она не это имела в виду, — он потёр лоб. — Она сказала это в порыве гнева. И потом жалела. Всегда жалела. Но признать ошибку не могла — гордая слишком.
— А настоящий отец? Петр Семенович Леонов? Почему судебное дело было прекращено? Почему его убедили, что нужно оставить меня в покое?
— Боялась, что он тебя заберёт, — Сергей посмотрел ей в глаза. — Он тогда только начинал свою карьеру в администрации. Внешне — идеальный молодой специалист, перспективный, культурный. Но дома... — отчим тяжело вздохнул. — Нина была его личной собственностью. Он контролировал каждый её шаг, с кем она общается, как одевается. Если она делала что-то не так, он... — Сергей замолчал. — Когда она забеременела, сначала требовал аборт. Потом изменил решение, хотел ребенка для себя. Говорил, что заберет тебя, а её выставит неблагополучной матерью, у него были связи. Он умел представить себя идеальным перед всеми.
— Она сбежала от него? — тихо спросила Ксения.
— Да. Ко мне. Мы были знакомы по университету. Когда он нашел вас, то пришел в ярость, подал на установление отцовства. У нас были юристы, которые подготовили встречный иск о домашнем насилии, собрали свидетельства. Под угрозой публичного скандала он отступил. Тогда для карьерного чиновника это было бы концом всего.
— И вы ей помогли.
— Я любил её, — просто ответил он. — И я любил тебя. Как родную. Мы все эти годы боялись, что он может вернуться, когда укрепит свою власть.
Ксения молча слушала, осознавая масштаб того, что пришлось пережить её матери.
— И он не пытался вас найти?
— Пытался, — кивнул отчим. — Но у твоей матери были доказательства. Медицинские заключения, свидетельские показания... Она угрожала обнародовать всё, если он не оставит вас в покое. Для восходящей звезды культурной элиты это было бы концом карьеры. Он отступил. На время, как оказалось.
— Тогда тебе нужно действовать, — решительно продолжил отчим. — И я знаю, с чего начать.
В тот же день Ксения навестила мать в больнице. В палате интенсивной терапии пахло антисептиком. Мать лежала под капельницей, осунувшаяся, постаревшая. Увидев дочь, она слабо улыбнулась.
— Я знаю правду, мам, — тихо сказала Ксюша. — Я нашла судебные документы. Я знаю, от кого ты меня прятала все эти годы.
Глаза матери расширились от ужаса. Она попыталась схватить Ксению за руку, но смогла только слабо шевельнуть пальцами.
— Не волнуйся, я с ним не говорила, — Ксения взяла мать за руку. — Но я хочу понять. Почему ты никогда не рассказывала мне правду о нем? Папа... Сергей уже объяснил многое, но...
Нина болезненно поморщилась, потом с трудом прошептала, запинаясь после инсульта:
— Ч-чу-довище... Скрывает...
— Что скрывает, мам? — Ксения наклонилась ближе. — Что ты пыталась от меня защитить?
Нина слабо сжала её руку и с усилием произнесла:
— Будь... ос-торожна... Он... найдет... способ...
Медсестра заглянула в палату:
— Ей нужен отдых. Вы можете прийти завтра.
Ксения поцеловала мать в лоб.
— Я вернусь завтра, мам. Обещаю, я буду осторожна.
Наташа сидела на подоконнике, когда Ксения вернулась домой. В наушниках играла музыка, глаза смотрели в окно.
— Привет, — Ксюша коснулась плеча дочери.
Таша сняла наушники:
— Что происходит? Дед сказал, что ты нашла какие-то документы. Что ты теперь всё знаешь о своем настоящем отце.
Ксения присела рядом с дочерью:
— Это сложно объяснить...
— Я не маленькая, — отрезала Наташа. — Мне через два месяца шестнадцать.
— Хорошо, — Ксюша кивнула. — Помнишь, я рассказывала тебе, что бабушка однажды сказала мне, что я не её дочь?
— Да. И что это сильно тебя ранило.
— Оказалось, что это неправда. Я её биологическая дочь. Но мой настоящий отец — не дедушка Серёжа. Я нашла в маминых документах судебное дело об установлении отцовства.
Наташка присвистнула:
— Вот это поворот. И кто тогда твой настоящий отец?
— Петр Семенович Леонов. Глава областного департамента культуры.
— Тот самый? — глаза Наташи округлились. — Который в прошлом году приезжал к нам в гимназию на день знаний? У которого благотворительный фонд поддержки одаренных детей "Культурное наследие"?
Ксения почувствовала, как холодеет внутри:
— Ты его видела? Лично?
— Да, — Наташа кивнула. — Он вручал дипломы победителям олимпиад. У меня даже есть фотография с ним, подожди... — она открыла галерею в телефоне и пролистала несколько экранов. — Вот. Это было в сентябре.
Ксения посмотрела на фото и почувствовала, как пол уходит из-под ног. Петр Семенович Леонов, седовласый мужчина в дорогом костюме, стоял, обнимая за плечи Наташу и ещё двух девочек. Все улыбались.
— Он... говорил с тобой?
— Ну да, спрашивал, чем я увлекаюсь, какие у меня планы. Сказал, что у меня большое будущее и что его фонд поддерживает таланты. Потом пригласил нескольких ребят в его лагерь для одаренных детей на зимних каникулах. Я тоже в списке, — она гордо улыбнулась. — А что?
Ксению охватил настоящий ужас:
— Наташенька, послушай меня внимательно. Я не хочу тебя пугать, но... тебе нельзя с ним общаться. Ни в коем случае.
— Почему? — Наташа нахмурилась. — Если он мой дед, то...
— Потому что он опасен, — твердо сказала Ксения. — Бабушка бежала от него, потому что он... он причинял ей боль. Серьезную боль. И он пытался забрать меня, не из любви, а чтобы контролировать и наказывать её.
Наташа побледнела:
— Но он такой... вежливый, заботливый. Все его уважают...
— Такие люди умеют казаться идеальными на публике, — Ксения взяла дочь за руки. — Обещай мне, что если он свяжется с тобой, ты сразу же скажешь мне.
— Обещаю, — Наташа мгновенно стала серьезной. — Но что нам теперь делать? Если он увидел меня... что если он догадался?
Ксения несколько секунд смотрела на фотографию, пытаясь взять себя в руки.
— Мне нужно поговорить с Николаем. Нужно убедиться, что ты будешь в безопасности, — она достала телефон и набрала номер бывшего мужа.
Прямолинейный разговор
Три дня спустя Ксения сидела в маленьком кафе недалеко от офиса. Она поднесла чашку с кофе к губам и через окно заметила знакомую фигуру, переходящую дорогу. Сердце болезненно сжалось.
Петр Семенович Леонов. Не в дорогом костюме, как обычно на публичных мероприятиях, а в простом сером пальто. Он заметил её через окно и остановился на мгновение, словно решаясь. Затем толкнул дверь и вошел.
— Добрый день, Ксения Сергеевна, — он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз. — Не ожидал вас здесь встретить. Вы не возражаете? — он указал на стул напротив.
— Пожалуйста, — Ксения почувствовала, как пересохло во рту.
Леонов сел, заказал эспрессо подошедшей официантке, и внимательно посмотрел на Ксению.
— Хотел лично поблагодарить за вчерашнюю презентацию, — начал он. — Ваш проект был лучшим. Давно не видел такого свежего подхода.
— Спасибо, — Ксения сделала глоток кофе, чтобы скрыть волнение.
— Вы очень похожи на свою мать, — сказал он внезапно. — В вашем возрасте.
Ксения застыла. Он знал. Конечно, он знал.
— Я нашла документы о судебном иске, — прямо сказала она, решив не играть в игры. — Я знаю, что вы мой биологический отец.
Леонов медленно поставил чашку, которую только что поднес к губам.
— Вы всегда были такой прямолинейной? — спросил он, но в его голосе не было удивления. — Это... неожиданный поворот разговора.
— Для меня тоже было неожиданностью, когда я обнаружила документы неделю назад, — парировала Ксения. — Но мне кажется, для вас это не новость. Вы давно знаете, верно?
— Как вы узнали? — спросил он после паузы.
— Много лет назад у меня были знакомые в паспортном столе, — он пожал плечами. — Я видел документы на Ксению Сергеевну Демидову, 1989 года рождения. Даты совпадали. Потом я просто... наблюдал. Издалека. Никогда не вмешивался.
— Почему? — Ксения сжала чашку. — Если вы знали, что я ваша дочь...
— Потому что ваша мать поставила условие, — его голос стал жестче. — Или я исчезаю из вашей жизни, или она обнародует доказательства моего... скажем так, неподобающего поведения. В те годы это было бы концом моей карьеры. — Он улыбнулся, но в улыбке было что-то змеиное. — Мне пришлось уступить. Тогда.
— А теперь? — Ксения почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Почему вы организовали эти "случайные" встречи? Презентации, мероприятия... Вы специально добились, чтобы наша компания получила контракт?
— А теперь ситуация изменилась, не так ли? — он взял чашку с эспрессо. — Ваша мать перенесла инсульт. Доказательства, если они существовали, наверняка давно исчезли. Срок давности истек. А я... я всегда был любопытен. Хотел узнать, какой выросла моя дочь.
Он отпил кофе и внимательно посмотрел на неё.
— Вы оказались даже интереснее, чем я ожидал. Умная, независимая, с характером. И у вас есть дочь, верно? Наташа, если не ошибаюсь?
— Откуда... — начала Ксения, но осеклась. Конечно, он навел справки.
— Ваша дочь, Наташа, очень талантливая девочка. Я видел её работы на выставке молодых дарований. У меня большие планы на неё.
— Держитесь подальше от моей дочери, — тихо, но твердо сказала Ксения.
— Боюсь, это невозможно, — Леонов покачал головой. — Видите ли, она уже принята в программу моего фонда. Талантливым детям нужна поддержка... семьи.
Официантка принесла чек, и Леонов расплатился за обоих.
— Кстати, чуть не забыл, — он достал из внутреннего кармана пальто маленький прямоугольный конверт и положил на стол. — Приглашение на благотворительный вечер. Будут все сливки общества. Мне было бы приятно, если бы вы пришли. С Натальей, разумеется.
— Зачем вам это? — Ксения не притронулась к конверту. — Почему сейчас, спустя столько лет?
Леонов наклонился ближе, понизив голос:
— Потому что я всегда получаю то, что мне принадлежит. Рано или поздно. А вы и ваша дочь — моя семья. Моя кровь. — Он встал и застегнул пальто. — Подумайте об этом, Ксения. О том, что я могу дать Наташе. Возможности, связи, будущее... Или о том, что может случиться, если вы решите продолжать прятаться.
Он вышел из кафе, оставив Ксению с чувством ледяного ужаса.
Нужно действовать!
— Николай должен забрать Наташу к себе. Хотя бы на время, — Ксения нервно ходила по кухне отчима.
— Ты уверена, что он представляет опасность? — Сергей выглядел встревоженным. — Прошло столько лет... Возможно, он просто хочет наладить отношения?
— Ты не видел его глаза, когда он говорил о Наташе, — Ксения передернула плечами. — Это не о семье. Это о контроле. О власти. Он хочет... отомстить. За все эти годы.
— То же самое он делал с твоей матерью, — тихо произнес Сергей. — Всегда контроль. Всегда манипуляции. А если что-то шло не по его плану...
— Что именно он делал? — Ксения остановилась. — Мама никогда не рассказывала подробностей, только говорила, что ей "повезло встретить тебя".
— Сперва это были мелочи, — начал Сергей. — Запрещал ей видеться с определенными людьми, контролировал, как она одевается, куда ходит... Потом стал следить за ней. Появлялся в неожиданных местах. А когда она пыталась разорвать отношения... — он осекся. — Он угрожал ей. Не напрямую, всегда аккуратно, так, чтобы нельзя было предъявить обвинение. Однажды она попала в больницу с "падением с лестницы". Никто не поверил, что её толкнули – он был слишком уважаемым молодым специалистом. Когда она забеременела тобой, побои прекратились. Но контроль усилился. Он решил, что теперь она точно никуда не денется.
— Господи, — выдохнула Ксения. — Как она сбежала?
— Я работал тогда в лаборатории университета, и твоя мать часто приходила туда поплакаться, — глаза Сергея затуманились воспоминаниями. — В тот день она пришла в синяках, напуганная. Сказала, что он обещал "сломать ей жизнь", если она посмеет уйти с ребенком. Что у него есть "доказательства её профнепригодности". Она боялась, что он заберет тебя. Мы уехали в тот же вечер, к моим родителям в другой город. Вернулись только через полгода, когда оформили документы на тебя с моей фамилией.
Ксения молча слушала, осознавая масштаб того, что пришлось пережить её матери.
— Тебе нужно действовать, — решительно продолжил отчим. — И я знаю, с чего начать.
Два месяца спустя Ксения стояла в зале городского суда. Телевизионные камеры снимали, как Петра Семеновича Леонова в наручниках выводили из зала заседаний. Заголовки новостей кричали: "Высокопоставленный чиновник арестован по обвинению в коррупции и злоупотреблении властью".
Доказательства, которые они с отчимом собрали и анонимно передали журналистам и в прокуратуру, оказались убедительными. Но самое страшное всплыло уже в ходе расследования — история домашнего насилия, которая повторялась с разными женщинами на протяжении многих лет. Три бывшие подруги Леонова нашли в себе силы дать показания.
— Ты в порядке? — Сергей положил руку на плечо Ксении.
— Да, — она кивнула. — Просто думаю, что могло бы быть, если бы вы с мамой тогда не защитили меня.
Когда они вышли из здания суда, Ксения увидела Николая и Наташу, ожидавших у машины.
— Готова ехать домой? — спросил Николай. — Врач сказал, что Нине сегодня лучше. Она даже смогла посмотреть новости.
— Да, поехали к маме, — Ксения улыбнулась.
Телефон Ксении завибрировал. Сообщение от адвоката: "Назначена новая дата слушаний. Новые свидетели дали показания. Леонову не удастся выйти под залог".
Ксения улыбнулась и убрала телефон. Наташа взяла её под руку.
— Знаешь, мам, я нашла видео, где ты в моём возрасте выступаешь на школьном конкурсе. Ты играла на фортепиано. У тебя здорово получалось.
— Где ты это откопала? — удивилась Ксения.
— Дедушка Серёжа нашел старые кассеты и оцифровал их, — Наташа улыбнулась. — Он сказал, что всегда гордился тобой. Что ты всегда была его дочерью, несмотря ни на что.
Ксения почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
— А еще я поняла одну вещь, — продолжила Наташа. — Отцовство — это не про биологию. Это про любовь и заботу. Ведь так?
— Именно так, милая, — Ксения обняла дочь. — Именно так.
Они сели в машину и тронулись в путь, оставив позади здание суда, где история, начавшаяся тридцать семь лет назад, наконец получила своё завершение. Тридцать семь лет Ксения жила с мыслью, что не нужна собственной матери. Что она — чужая. Но правда оказалась совсем другой. И теперь, в тридцать семь, она наконец обрела то, чего ей так не хватало всю жизнь — уверенность в том, кто она такая и что настоящая семья определяется не кровью, а любовью.
— Знаешь, что самое смешное? — сказала Ксения, глядя в окно на проплывающий мимо город. — Я никогда не была "не её дочерью". Я всегда была именно её дочерью. И твоей мамой. И дочерью папы Серёжи. Вот что важно.
Если вам понравилось, нажмите на палец вверх и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.