Как бельгийский художник превратил банальность в философию и предсказал эпоху мемов
Если бы Рене Магритт жил в наше время, он, вероятно, стал бы королём TikTok. Его картины — готовые виральные ролики: яблоко в комнате размером с дом, человек в котелке с птицей вместо лица, трубка, которая «не трубка». Всё это выглядит так, будто художник собрал мемы XIX века в альбом и назвал их «сюрреализмом». Но Магритт не просто шутил — он заставлял зрителей пересобирать мозг, как пазл.
Мастер парадоксов, рождённый трагедией
Родившись в 1898 году в семье торговца тканями, Магритт с детства сталкивался с двойственностью реальности: отец учил его видеть красоту в узорах, а мать, Регина, утонувшая в реке, когда Рене было 14, оставила ему образ женщины с лицом, закрытым ночной сорочкой. Этот мотив позже всплыл в его картинах — буквально.
Но Магритт не стал бы Магриттом, если бы не его фирменный юмор. В 1926 году, устав рисовать обои для рекламы (да, он кормился дизайном обоев!), художник создал «Потерянного жокея» — лошадь, скачущую через театральные кулисы. Критики фыркнули: «Это не искусство!» На что Магритт, вероятно, ответил бы: «Это и не должно быть им».
Парижский троллинг и трубка, которая не трубка
Переехав в Париж в 1929 году, Магритт вступил в кружок сюрреалистов Андре Бретона. Но вместо того, чтобы копаться в подсознании, как Дали, он играл в логические шахматы. Его «Вероломство образов» (1929) с подписью «Ceci n’est pas une pipe» («Это не трубка») — чистейший троллинг. «Конечно, это не трубка! — будто говорит художник. — Это её изображение. Вы что, в школе не учились?»
Когда коллеги-сюрреалисты увлеклись Фрейдом, Магритт сбежал обратно в Брюссель, открыл рекламное агентство и продолжил ставить эксперименты над зрителями. Его «Солнечный сюрреализм» 1940-х, напоминающий импрессионизм на стероидах, критики назвали «изменой движению». Но Магритт лишь усмехнулся: «Если я изменю сюрреализму, значит, он мне никогда не нравился».
Урожай идей: как Магритт предсказал цифровую эпоху
Сегодня его работы кажутся пророческими. «Сын человеческий» (1964) — человек в котелке с яблоком вместо лица — идеально лёг бы на обложку альбома The Beatles или в профиль анонимного Twitter-аккаунта. А «Голконда» (1953), где десятки мужей в котелках парят над городом, — готовый комментарий к массовой культуре: «Мы все — капли в дожде банальности».
Магритт умер в 1967 году, но его наследие живёт везде: от обложек книг Стивена Кинга до рекламы Apple. Он доказал, что искусство может быть умным и смешным одновременно. «Мир — это ребус, — говорил он. — Но ответы только мешают его разгадке».
Эпилог: Что бы Магритт нарисовал сегодня?
Наверное, что-то вроде: «Это не статья о Магритте» — с подписью: «Это попытка упаковать его гений в 500 слов. И она обречена на провал». Но он бы простил нас. В конце концов, как писал сам художник: «Всё видимое скрывает другое видимое». Или не скрывает. Или скрывает кот в шляпе. Кто его знает.