(Если бы он существовал, конечно)
АНТВЕРПЕН – Представьте: 1865 год. Молодой бельгиец с именем, которое звучит как случайный набор слов из многоязычного словаря («Пьер Жан» по-французски, «ван дер Аудера» по-нидерландски — классический бельгийский коктейль), получает Римскую премию второй степени. Государство, вручая награду, словно говорит: «Вот тебе билет в Италию, только не забудь про чеки в стиле барокко». И наш герой, не теряя времени, отправляется в трехлетний арт-трип изучать Рафаэля. Нет, это не тревел-блогер эпохи Ренессанса, это Пьер Жан ван дер Аудера — человек, чьи работы когда-то заставляли зрителей в Вене ахать громче, чем взорвавшаяся партия штруделя.
Глава 1: Как стать иконой, не попав в учебники
Ван дер Аудера — мастер, о котором вы, скорее всего, не слышали, хотя его карьера напоминает сценарий для блокбастера от Netflix. Выпускник Королевской академии Антверпена, он прошел школу у Якоба Якобса, Жозефа ван Лериуса и Никеза де Кейзера — трио, чьи имена звучат как состав средневековой гильдии алхимиков. Но вместо философского камня они выковали художника, способного превращать краски в скандалы.
Его «Поцелуй мира» (1882) — полотно, изображающее средневековый ритуал примирения убийцы с семьей жертвы, — стал главным мемом XIX века. Представьте: Вена, международная выставка, дамы в кринолинах и господа в цилиндрах обсуждают не погоду, а «этот провокационный поцелуй». Если бы тогда существовал Twitter, хэштег #PeaceKissChallenge взорвал бы ленты, а ван дер Аудера наняли бы арт-директором королевского двора.
Глава 2: От Рафаэля до Палестины, или Как сменить аватарку
После Италии, где художник впитывал гений Рафаэля (предположим, что он делал селфи с фресками и подписывал их «#SistineChapelVibes»), ван дер Аудера вернулся в Антверпен. Но настоящий поворот случился в 1893 году, когда он отправился в Палестину с коллегами Карелом Омсом и Максом Росесом. Групповой тур по Святой Земле? Звучит как сюжет для реалити-шоу «Арт-паломники», где трое бельгийцев ищут вдохновение среди песков и оливковых рощ.
Эта поездка стала для него тем же, чем для современных инфлюенсеров является ретрит на Бали: полная смена контента. Отныне его полотна — не жанровые сцены, а библейские сюжеты. Представьте, как его подписчики в XIX веке листали бы газеты: «Снова Распятие? Где веселые убийцы с поцелуями?»
Глава 3: Почему ван дер Аудера не стал Моне (и это нормально)
Секрет уникальности ван дер Аудеры — в его нежелании вписываться в рамки. Он писал исторические драмы, портреты, религиозные сцены — словно боялся, что алгоритмы арт-рынка загонят его в одну нишу. Если бы он жил сегодня, его TikTok пестрел бы экспериментами: утром — мемы с ангелами, вечером — сторис с реконструкцией средневековых дуэлей.
Но почему его имя не на слуху? Возможно, Бельгия XIX века была переполнена талантами, как брюссельский рынок вафель. Или критики сочли его «слишком разным» — не импрессионист, не символист, а вечный странник между жанрами. Однако именно это делает его актуальным сегодня, когда границы искусства размыты, а успех приходит к тем, кто смешивает стили, как кофе с кардамоном.
Эпилог: Что бы сделал ван дер Аудера в 2024 году?
Он бы собрал 100К подписчиков за месяц. Его «Поцелуй мира» стал бы NFT, проданным за криптовалюту. Поездка в Палестину превратилась бы в подкаст «Искусство и духовность», а коллеги Омс и Росес открыли бы совместный блог о путешествиях с лайфхаками для художников.
Но главное — ван дер Аудера напомнил бы нам, что искусство не обязано быть удобным. Оно может целовать врагов, спорить с богами и менять направление, как ветер в пустыне. И даже если история временами забывает бунтарей, их работы продолжают шептать: «Смотри. Чувствуй. И не бойся поцеловать мир в губы, даже если от этого взорвется Вена».
P.S. Если вы вдруг найдете «Поцелуй мира» на блошином рынке — не целуйте продавца. Просто купите картину. И позвоните нам.
(Статья опубликована в рамках рубрики «Воскрешая гениев: Художники, которых вы не успели проигнорировать»)