Марина всегда верила: если в семье нет скандалов, значит, всё хорошо. Они с Алексеем не ругались. Он не хлопал дверьми, не уходил ночевать неизвестно куда, не высказывал претензий. Да, бывало, что возвращался позже с работы. Иногда вдруг отворачивался в постели, когда она тянулась его обнять. Но это ведь нормально? Быт, рутина, годы — у всех так.
Она гнала от себя тревожные мысли.
Но однажды что-то внутри неё щёлкнуло.
Это случилось накануне их годовщины.
Марина купила билеты в театр, заказала столик в их любимом ресторане. Она не ожидала цветов или сюрпризов, но надеялась, что Алексей хотя бы улыбнётся, услышав, что она подготовила.
— В театр? В будний день? — нахмурился он, даже не оторвавшись от экрана телефона. — Марь, ты чего? Мне потом на работу вставать.
— Но это же наша дата…
— Слушай, а давай без всей этой мишуры? Посидим дома, закажем пиццу. Включишь свой сериал — вот и праздник.
И он снова уткнулся в телефон.
Марина почувствовала, как что-то внутри холодеет, становится пустым и вязким.
Когда они перестали быть друг другу близкими людьми?
Всю ночь она не спала. Она прокручивала в голове прошлые годы. Вспоминала, как он мог внезапно стать раздражённым, как сердился, когда она заговаривала о совместных планах. Вспоминала эти его "потом", "давай не сейчас", "разве это важно?"
А главное — этот телефон. Он даже за столом не выпускал его из рук.
Ей вдруг стало не по себе.
На следующий день Марина уехала на дачу. Хотела побыть в тишине, навести порядок в мыслях.
Она не собиралась возвращаться раньше. Но пошёл дождь, и делать там стало нечего.
Марина приехала домой днём. Достала ключи, уже в прихожей почувствовала чужой запах.
И тут она услышала женский смех.
Она застыла. Вошла в спальню.
Алексей спокойно застёгивал ремень. Молодая девушка натягивала на себя платье, которое больше походило на маечку.
Марина молчала.
Это было странно. Не так она представляла измену. Не было драмы, ни капли вины на его лице. Всё было буднично, будто она зашла не в их спальню, а в магазин за хлебом.
Девушка хихикнула, чмокнула Алексея в щёку и бросила через плечо:
— Разберёшься с проблемами — звони.
Марина шагнула в сторону, чтобы её пропустить. Ощущала себя как в сцене из чужого фильма.
Она молчала.
И тут Алексей вздохнул. Как человек, которого внезапно отвлекли от важного дела.
— Ты мне всё прощала. Почему теперь вдруг решила устроить сцену?
Голос был спокойный. Даже удивлённый.
Марина моргнула.
— Прощала? — её голос дрогнул, но она взяла себя в руки. — Нет. Я просто любила.
— Ну, любила и любишь! Это ведь главное! — Алексей пожал плечами, как будто это был разговор о забытом мусоре, а не о разрушенной семье.
— Ты серьезно?.. — Марина смотрела на него и пыталась почувствовать боль. Разгром, панику. Но их не было.
Было только пустое, ледяное равнодушие.
— Марин, не надо вот этого цирка. Ты же всегда всё понимала. Ты же взрослая женщина!
— Что я должна понимать?
— Да то, что у каждого мужика бывают такие вот… эпизоды. Ты что, правда думала, что ты у меня одна? Ты же не ребёнок, знаешь, как этот мир устроен. Я, кстати, всегда думал, что ты тоже себе что-то позволяла. Это же нормально.
— Нормально? — эхом повторила она.
Алексей выдохнул и устало сел на кровать.
— Боже, Марин, ты такая наивная. Я всегда ценил тебя за терпение, за ум. Ты ведь понимаешь, что, кроме тебя, мне никто не нужен? Это просто... такие мелочи. Ты всё усложняешь.
Он действительно был уверен, что она останется.
Что она всё примет, как всегда.
Он даже не вставал, не пытался её остановить.
Марина сделала вдох. Медленный, глубокий.
Она взяла сумку, не глядя бросила туда пару вещей. Телефон. Документы.
Алексей хмыкнул.
— Ой, ну только не спектакль, Марина. Куда ты собралась?
Она застегнула молнию и посмотрела на него так, что он на секунду осёкся.
— Я не спектакль устраиваю. Я ухожу.
— Куда?
— Куда угодно. Главное — подальше от тебя.
Она уже стояла в дверях, он произнёс с усмешкой:
— Ага, конечно. Посидишь, остынешь, через пару дней вернёшься. Только скажи, сколько тебе надо, чтобы поиграть в обиженную?
Марина не ответила. Она не чувствовала боли. Она чувствовала освобождение.
Она закрыла за собой дверь.
И больше никогда в этот дом не вернулась.
***
Марина не помнила, как добралась до деревни.
Вещей с собой почти не было — она не брала ни платьев, ни косметики, ни любимого халата, в котором раньше встречала Алексея с работы. Взяла только документы, телефон и пару сменных футболок.
Она ехала в автобусе, смотрела в окно, но ничего не видела. Пустота. Вот что было внутри.
Раньше ей казалось, что если жизнь рухнет, она будет кричать, рыдать, биться в истерике. Но нет.
Она не плакала.
Просто сидела и смотрела на мимо проносящиеся поля.
— Марина? Это ты, родная?
Она очнулась. На крыльце стояла тётя Лидия. Старая, согбенная, но всё с той же тёплой улыбкой, что в детстве.
— Можно у тебя немного пожить?
— Можно, конечно! Ты чего так?
— Не спрашивай пока.
Тётя Лидия не стала. Просто крепко обняла, и Марина впервые за день почувствовала, что она не одна.
На следующее утро Марина проснулась без привычной тревоги.
В городе она каждое утро открывала глаза с мыслью: «Алексей опять недоволен. Алексей опять уставший. Алексей опять на работе допоздна».
Теперь — тишина.
Она вышла во двор, вдохнула запах свежескошенной травы, услышала петухов.
Жизнь продолжалась.
— Вон, молочка себе возьми, творожку, пирожков напекла, кушай, — тётя Лидия хлопотала у плиты.
Марина налила молока в чашку, откусила пирожок. Впервые за долгое время она хотела есть.
— Ты отдохни пару дней, а потом поможешь мне с огородом, ага? — подмигнула тётя.
Марина кивнула.
Да. Она отдохнёт. А потом решит, что делать дальше.
Первое время она просто гуляла.
Каждый день уходила к реке, в лес. Сидела у воды, смотрела на отражение облаков, на насекомых, суетящихся в траве.
Мир жил. И она тоже.
***
Спустя неделю Марина впервые взяла в руки книгу.
Не ту, что когда-то читала урывками между готовкой и уборкой, а ту, что давно хотела, но всегда откладывала.
Раньше она покупала книги, но не читала — вечно не хватало времени. Теперь оно было.
Она сидела на крыльце, тётя Лидия хлопотала на кухне, вдалеке блеяли козы, и впервые за долгое время Марина провалилась в чужой мир.
Она зачиталась.
— Ну надо же, как уткнулась-то в книгу! Я тебя такой с детства не видела! — улыбнулась тётя Лидия.
Марина закрыла книгу, прикрыла глаза и сказала:
— Я раньше не замечала, как мне этого не хватало.
И действительно.
Она начала читать запоем.
Потом — писать. Просто записывать мысли, куски воспоминаний, ощущения.
Она ловила себя на том, что ей не хочется листать соцсети, не хочется знать, что там, в городе.
Она жила здесь и сейчас.
И впервые за долгое время чувствовала себя живой.
***
А тем временем Алексей звонил.
Сначала редко.
— Марин, ты где? Ты совсем с ума сошла?
Она молчала.
Потом чаще.
— Ты что, решила меня наказать? Всё ведь можно исправить! Ты просто вспылила!
Она не отвечала.
А потом в одном из сообщений увидела:
— Ты мне вообще кто, чтобы так со мной поступать? Я думал, у меня умная жена, а ты — истеричка! Ну и сиди в своей дыре!
Марина улыбнулась.
Ей стало абсолютно всё равно. Она была свободна.
***
Теперь время текло иначе. Без напряжения, без вечных тревог, без ожидания звонков.
Марина гуляла по деревне, помогала тёте с хозяйством, читала по вечерам, писала короткие заметки в дневник. Она заново училась быть собой.
А ещё…
Она стала замечать взгляды.
В магазине, на рынке, даже в деревенском клубе.
Сосед Павел, агроном, предлагал подвезти её до дома, когда встречал на остановке.
Фёдор, мужчина лет пятидесяти, который держал пасеку, как-то спросил:
— Марин, может, чаю попьём как-нибудь? С мёдом, настоящим?
Она улыбалась, благодарила. Но не соглашалась.
Она понимала: ей не хочется обратно в этот круг.
Не хочется угадывать, прислушиваться, зависеть.
Раньше, когда она слышала истории про женщин, которые остаются одни, она думала: «Как же так? Неужели им не хочется снова любить?»
Теперь поняла.
Она не хотела мужчину.
Она хотела себя.
Алексей тем временем начал паниковать.
Сначала звонил спокойно.
— Ну хватит уже, Марин. Ты чего из себя мученицу строишь? Давай нормально поговорим!
Потом стал раздражаться.
— Ты что, серьёзно думаешь, что без меня тебе будет лучше?
Потом — злиться.
— Ты мне вообще кто, чтобы вот так меня бросать? Я думал, у меня умная жена, а ты просто истеричка!
Она не отвечала.
Но когда однажды в её двери постучали, она уже знала, кто там стоит.
Алексей.
Усталый, злой.
— Мы должны поговорить, — заявил он, переступая порог.
Марина не спорила. Прошла на кухню, налила себе чай.
— Ну?
— Что «ну»? — он явно не ожидал такой реакции.
— Что ты хочешь сказать? Что ты осознал, как я тебе нужна?
— Я всё осознал. Я хочу, чтобы ты вернулась. Марин, мы же семья. Я ошибся, но ты-то всегда была разумной. Что тебе здесь делать? В этой дыре?
Она посмотрела на него.
— Алексей, а ты заметил, что я ни разу тебя не спросила, как ты?
— Что?
— Раньше я всегда волновалась. Как твои дела, как твоя работа, как твои нервы. А теперь… Мне всё равно.
Он нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что тебе и без меня нормально?
— Нет, Лёш. Я хочу сказать, что без тебя — лучше.
Он встал.
— Ты что, решила в монастырь податься?
Она рассмеялась.
— Я просто решила жить без того, кто не умеет ценить.
Он молча ушёл. И больше никогда не вернулся.
***
Прошёл год. Марина не вернулась в город.
Вначале она думала, что это временно — отсидеться, восстановиться, придумать план. Но чем больше дней проходило, тем яснее становилось: возвращаться некуда.
Она больше не была той Мариной, которая уезжала.
Она привыкла начинать утро с чашки кофе на крыльце, а не с тревожных сборов мужа на работу.
Она наслаждалась тишиной и не ждала чужих сообщений.
Она жила так, как хотелось ей.
Летом к ней приехали дети — старший сын с девушкой и младшая дочь.
Марина волновалась, как они отнесутся к её жизни в деревне, но всё оказалось лучше, чем она ожидала.
— Мам, как тут хорошо! Так тихо, спокойно. Я даже не думал, что скучал по этому месту! — сын смотрел на реку и улыбался.
— А мне кажется, что я снова в детстве! Мы ведь каждое лето здесь проводили, помнишь? — дочь босиком бегала по траве, смеясь.
Они были рады за неё. Видели, что она не грустит, что здесь ей по-настоящему хорошо.
Марина готовила для них пироги, варила клубничное варенье, вечером они сидели во дворе, пили чай, вспоминали школьные каникулы.
Впервые за долгое время Марина почувствовала, что всё правильно.
Она не потеряла семью. Она потеряла Алексея.
Но, может, это не потеря?
***
А Алексей…
Он не остался ни с чем.
Деньги у него были, работа тоже. Но вот счастья не было.
Любовница ушла. Одна, потом другая.
Прошло время — и он начал пить.
Сначала по выходным — расслабиться, отвлечься. Потом и в будни, потому что выходные вдруг стали слишком длинными.
Вскоре даже женщины перестали его радовать.
Они приходили и уходили, приносили в его жизнь шум, интриги, а потом исчезали.
Алексей начал скучать по покою. По дому, в котором всегда был горячий ужин и тёплый свет. По женщине, которая не требовала доказательств, не устраивала сцен, а просто была рядом.
Но этого больше не было.
Марина навсегда закрыла за ним дверь.
***
А её жизнь продолжалась.
Она писала статьи в местную газету. Вела кружок для детей в библиотеке. Готовила домашний хлеб, гуляла по лесу, слушала музыку по вечерам.
И ей было хорошо.
Мужчины продолжали появляться.
Тот же Павел не раз звал её на ужин. Фёдор с пасеки предлагал привезти свежий мёд.
Но она не хотела.
Не хотела снова заботиться о чьих-то интересах, делить с кем-то дом, слышать чужие ожидания.
Она не хотела мужчину.
Она хотела себя.
В один из вечеров, когда солнце уже клонилось к горизонту, Марина сидела на крыльце, укутавшись в плед.
Раньше, много лет назад, она бы ждала звонка. Привычного «Я задержусь», «Ты не забыла купить продукты?», «Что у нас на ужин?».
Теперь телефон молчал.
И это было идеально.
Она сделала глоток горячего чая, посмотрела на уходящее солнце и поняла:
она счастлива.
Марина выбрала жить для себя. Она больше не хочет отношений. Это правильное решение? Или новые чувства могли бы сделать её ещё счастливее?
💬 Напишите своё мнение в комментариях!