Виктор и Галина прожили вместе больше двадцати лет. Когда-то у них была шумная, полная забот семья, но теперь дети разъехались, и они остались вдвоём. Всё стало каким-то серым и рутинным.
Виктор Николаевич давно перестал замечать жену в привычном смысле. Она была где-то рядом, хлопотала по дому, что-то говорила, но он больше не вслушивался.
Он любил сидеть в своём старом кресле с газетой, как в молодости. Телефоны, компьютеры, телевизор — всё это раздражало его своей навязчивостью. Настоящее удовольствие — это шелест страниц, запах свежей типографской краски и покой.
Правда, этот покой Галина то и дело нарушала.
В соседней комнате хлопнула дверца шкафа.
— Вить, ты ключи от кладовки не видел? — раздался голос Галины.
Виктор поморщился. Он знал этот тон. Это не просто вопрос. Это завуалированное обвинение. Если она что-то потеряла — виноват он. Если не потеряла, но не может найти — виноват тоже он.
— Нет, не видел, — буркнул он, не опуская газеты.
— Ну конечно, — усмехнулась она. — У нас, как обычно, ничего само по себе не теряется, а просто исчезает.
— Исчезает или прячется от тебя?
Он услышал её шаги. Галина подошла ближе, сложила руки на груди.
— Виктор Николаевич, у тебя есть талант — ты так искусно избегаешь домашних дел, что я даже завидую.
— Я не избегаю, я отдыхаю, — небрежно ответил он.
— От чего?
Он отложил газету и посмотрел на неё.
— Галь, тебе когда-нибудь приходило в голову, что люди могут просто сидеть в тишине и не делать ничего?
— Ты не сидишь в тишине. Ты прячешься.
Он фыркнул.
— От кого?
— От меня, конечно, — Галина усмехнулась. — Ты же не спрятался бы от друзей.
— Потому что друзья не заставляют меня искать ключи от кладовки.
— Друзья с тобой и не живут.
Наступила тишина. Виктор вдруг почувствовал, что этот разговор куда-то не туда идёт.
Галина посмотрела на него долгим взглядом, потом вздохнула и произнесла:
— Вить, а давай разведёмся.
Он замер.
— Чего?
— Разведёмся, — повторила она, словно говорила что-то обыденное, например, «давай купим новый чайник».
— Это шутка?
— А похоже?
Он растерянно посмотрел на неё.
— А с чего вдруг?
— А с того, что ты живёшь, как холостяк. Я — как твоя домработница. Так зачем нам это всё?
Виктор открыл рот, закрыл, снова открыл.
— Так, Галь, ты чего? С ума сошла?
— Нет, Витя, я вдруг подумала, что ты прав. Может, мне тоже пора отдохнуть?
Он чувствовал, как что-то привычное и стабильное, что казалось вечным, начинает рассыпаться у него под ногами.
***
Галина не шутила. Уже через пару дней она методично собирала вещи, перетасовывая посуду и одежду, будто делала генеральную уборку.
Виктор сидел в своём кресле, скрестив руки.
— Ты так спешишь. Может, подумаем ещё?
Галина даже не повернулась.
— А что тут думать? Ты сам сказал, что не видишь смысла дальше жить вместе.
— Да я так... в сердцах ляпнул. Разве мало чего мы друг другу говорим?
Она усмехнулась.
— Да, Вить. Мы много чего говорим, но последнее время мы вообще не слышим друг друга.
Она сложила в коробку кастрюли.
— Вот, забирай эти. Мне всё равно, какие у меня будут. Только половину оставь.
— А можно мне просто оставить всё, как есть?
— Нет, милый, теперь у нас раздельный быт.
Виктор скривился.
— И куда ты собралась?
— Снимаю квартиру недалеко отсюда. Валентина с третьего этажа давно звала меня соседкой.
Он чуть не поперхнулся воздухом.
— К этой... разведёнке?
— Да, Виктор Николаевич. Она, кстати, прекрасно готовит.
Он молчал.
Галина надела пальто, посмотрела на него в последний раз и сказала:
— Ну, увидимся на разводе.
Прошла неделя. Виктор наслаждался тишиной. Никто не спрашивал, куда он дел пульт. Никто не заставлял менять лампочку. В квартире царил уютный хаос, который поначалу его даже радовал.
Но к концу второй недели появились первые тревожные звоночки.
- Во-первых, носки. Куда-то пропали все чистые пары.
- Во-вторых, холодильник. Продукты, оказывается, не покупаются сами по себе.
- В-третьих, посуда. Он честно ел из одной тарелки и пил из одной кружки, но на пятый день даже они стали какими-то подозрительно липкими.
На третей неделе Виктор решил навести порядок.
Через пять минут уборки он устал.
Через десять — психанул и заказал доставку еды.
А через месяц он набрал её номер.
— Галь, а ты знала, что если забыть про кефир в холодильнике, он взорвётся?
В трубке раздался её смех.
— Вить, а ты знал, что жизнь после развода — тоже может быть счастливой?
***
— Жизнь после развода тоже может быть счастливой? — передразнил Виктор, когда Галина отключилась.
Он бросил телефон на стол и с досадой потёр лицо.
Нет, определённо, её жизнь без него точно счастливее.
Галина, судя по всему, прекрасно обустроилась: звучала бодро, не жаловалась, даже смеялась. А он? Он за месяц своей «свободы» достиг критического уровня бытового хаоса.
На кухонном столе стояла банка растворимого кофе, пустая коробка из-под пиццы и непонятно откуда взявшаяся батарейка. В углу затаилась гора грязного белья, которую он методично игнорировал.
Виктор впервые за месяц признался себе: он облажался.
Через несколько дней он не выдержал и зашёл в гости к их общему соседу — Сергею Петровичу.
— Развёлся? — спросил тот, как только Виктор сел за стол.
— Типа того.
— И как оно?
Виктор хлебнул чаю, вздохнул.
— Грязные тарелки умножаются сами по себе. Носки исчезают в параллельные миры. Хлеб не появляется в хлебнице магическим образом.
Сергей Петрович рассмеялся.
— А ты думал, что твоя Галя просто так по дому летала?
— Я… я думал, что быт не такой сложный.
— Вот и я так думал, пока моя не ушла, — хмыкнул сосед. — Три месяца лапшу на воде ел, пока не смирился и не пошёл в магазин за нормальной едой.
Виктор поморщился.
— Я уже был в магазине. Это ужасное место.
— Вот именно. Так что, Виктор Николаевич, решай, будешь ли ты дальше выживать или будешь что-то менять.
Виктор решился.
На следующий день он пришёл к Галине.
Она открыла дверь, увидела его — и приподняла брови.
— О, какое редкое зрелище. Тебя занесло ко мне по делу или просто решил проверить, не умерла ли я с голоду без твоего присутствия?
Виктор скривился.
— Ты так говоришь, как будто я монстр какой-то.
— Ну, по крайней мере, не особо заботливый муж.
— Бывший муж, — поправил он, но тут же осёкся.
Слова неприятно кольнули в грудь.
Галина вздохнула.
— Ладно, заходи, только по ковру не разливай свои сожаления. У меня уборка раз в неделю, не чаще.
Виктор вошёл, быстро огляделся.
Её новая квартира была меньше их совместной, но уютная. А главное, аккуратная.
— Тебе тут… нормально?
— Прекрасно.
— А Валентина где?
— А причём тут Валентина?
— Ну, ты же к ней переезжала.
Галина усмехнулась.
— Я сняла квартиру. Валентина тут ни при чём.
— То есть, ты живёшь одна?
— Ага. Представляешь, Вить? Можно жить одной, и это не смертельно.
Виктор прокашлялся.
— А тебе не скучно?
Галина сложила руки на груди.
— Ты что, хочешь узнать, не жалею ли я о разводе?
Он замялся.
— Ну…
— Не жалею.
Бах. Вот это было больно.
Галина прищурилась.
— А ты?
Он замолчал, сжал челюсть.
Потом вдруг резко выдохнул.
— Честно? Да, Галь, я жалею. Я думал, что если мы разведёмся, мне станет легче. Что наконец-то смогу наслаждаться тишиной и покоем. А оказалось, что тишина — это одиночество, а покой — это когда тебе всё равно. А мне не всё равно.
Она удивлённо моргнула, но молчала.
— Я облажался. Я не замечал, сколько всего ты делала. Я воспринимал твой труд как должное. Галь, мне без тебя фигово.
— И что ты предлагаешь?
Он вздохнул:
— Может, начнём заново?
Галина внимательно посмотрела на него.
— А что изменится, Вить? Ты снова будешь прятаться за газетой, а я — стирать твои носки?
— Нет. Теперь я буду их стирать сам. И газеты больше не читаю.
Она задумчиво качнула головой.
— Вот оно что.
Виктор замер.
— Ну так что?
Она задумалась, явно раздумывая над его словами.
И Виктор понял: от её ответа зависит всё.
***
Галина молчала, обдумывая слова Виктора.
Он ждал. Сердце стучало так громко, что, казалось, она тоже его слышала.
— Допустим, я соглашусь попробовать заново, — наконец сказала она. — Но мне не нужна старая жизнь, Вить. Мне не нужен муж, который валяется в кресле, а я бегаю вокруг с пылесосом.
— И не будет! Всё будет иначе! — быстро кивнул Виктор.
Галина скептически подняла бровь.
— Допустим. А как ты себе это видишь?
Виктор замешкался.
— Ну... Ну, мы же можем, как-то... Ну, ты понимаешь…
— Нет, Виктор Николаевич, я не понимаю. Поэтому говори чётко.
Он нервно провёл рукой по волосам.
— Ладно. Тогда так: я больше не буду делать вид, что не слышу тебя, когда ты просишь помочь. Никакого «потом», «забыл» и «я устал». Чёткое распределение обязанностей. Я не буду прятаться за газетой. Буду готовить. Или хотя бы резать салат, пока ты готовишь.
Галина внимательно изучала его лицо.
— Ты серьёзно?
— Галь, я месяц жил один. Теперь я серьёзнее, чем когда-либо в жизни.
Она закусила губу, явно раздумывая.
Виктор затаил дыхание.
И наконец Галина выдохнула:
— Ладно, Вить. Но на испытательный срок. И без газеты!
Он широко улыбнулся.
— Без газеты.
Она кивнула.
— Ну, тогда начнём с малого. Прямо сейчас.
— Что угодно!
— Молодец. Тогда мой посуду. Чайник у тебя на плите.
Виктор замер.
Потом рассмеялся и закатал рукава.
— Ну что ж, холостяцкая жизнь официально окончена.
Галина хмыкнула.
— Надеюсь, навсегда.
***
🔥 А вы верите в «вторые шансы» в отношениях? Стоило ли Галине принимать Виктора обратно? Или развод был правильным решением? Пишите в комментариях, ставьте лайк и подписывайтесь – впереди ещё больше жизненных историй! 💬✨