Читаем русскую поэзию.
Читаем современниц.
Анна Ревякина:
* * *
Льву Григоричу
.
Чуден град мой под тучами на реке.
На бульваре трое в известном тебе кабаке
пьют холодную раскалённую. Без закуски.
Пьют по-русски и говорят по-русски.
.
Словно маслицем речь их сдобрена матерком.
Тот, что справа, прозван был Босяком.
Тот, что в центре, по имени отчеству — Лев Григорич.
Тот, что слева, больше молчит, запивая горечь.
.
Что мне люди эти, приезжие из-за гор.
Не хотелось вникать в их выспренный разговор.
В цену подвига, в стоимость камуфляжа.
Просто три подвыпивших персонажа.
.
Этот город — литература. Ни дать ни взять.
Оказалось, что третий — Льва Григорича старший зять.
А четвёртый, приехавший позже прочих,
муж одной из Льва Григорича крёстных дочек.
.
«Здесь Россия!» — Лев Григорич сказал и встал.
Просто с кресла, показалось — на пьедестал.
«Слышь-ка, девочка, да, глазастенькая, тебе я,
ты не слушай нашу чуть пьяную ахинею,
.
а то вижу сидишь, нахохлилась, собралась...»
Есть у верных слов над людьми колдовская власть.
«Здесь Россия!» — повторила я как сумела звонко.
Лев Григорич ответил: «Ай, молодца, девчонка!»
.
А потом мы пили коменде почти впритык.
Я сказала им, что возьму их в свой новый стих.
Лев Григорич расхохотался и оставил мне номерочек.
.
— Лев Григорич, Вы как там, понравился ли стишочек?
***
Светлана Чмыхало:
***
У истинного Шамана – всё ещё три руки,
У истинного Шамана - крыло из-за плеча
Дыхание мутное, чёрное у реки
На каждом экране не светится, но горит свеча
Взлетают и падают бумажные журавли
Но кружит московское серое вороньё
В оврагах лесных уже крокусы зацвели
Кляни-не кляни это время, оно твоё.
