- «Я тебе верю». Глава 73.
- Привет, Оля, ну что, есть новости по моему вопросу? - Лиза помешивала густой борщ в огромной кастрюле, предназначенной на недельный объёма супа.
- Пока нет. Ты же знаешь, сразу может не получится. Тут надо осторожно к вопросу подойти. Если директор откажет, это всё, дальше разговаривать будет бесполезно, - шуршание бумаг на фоне разговора подтверждало бурную трудовую деятельность секретарши Оленьки.
- Когда я могу позвонить, скажи, пожалуйста? - Лиза вздохнула. - Неудобно тебя беспокоить, в самом деле.
- Я сама тебе позвоню. Не переживай, ты же знаешь мою хватку. Надо сначала почву подготовить. Ладно, я побежала, Лиза, работы завал. Пока! - она нажала красную кнопку «Отбой» на телефонной клавиатуре, и опустилась на стул.
Оля не могла представить, как подружка может хотеть оставить маленького ребёнка, чтобы выйти на работу. Возможно, дело было в том, что сама Оля забеременеть не могла. Пусть времени прошло всего ничего после замужества, она каждый месяц продолжала отмечать в маленьком календарике дни красным, и эти стройные ряды кружочков один за другим перечёркивали её самую большую мечту.
Муж, пытаясь успокоить, обнимал её, прижимая к своему большому спокойному телу, гладил волосы, шептал на ухо ласковые слова. Оле в такие моменты становилось ещё хуже. Она представляла, как Беслан держит на руках их дочь, как смотрит на неё своими ласковыми тёмными глазами. Оля закрывала глаза и слушала ритмичные удары большого доброго сердца, умоляла его, просила: «Пусть у нас всё получится. Пусть всё получится!»
Лиза, высказав наконец мужу тайное желание, будто освободилась. День теперь казался не таким бессмысленным. Она представляла, как быстро будет принимать душ, за пару минут наносить лёгкий макияж. Лиза открывала шкаф, будто выбирая наряд для работы на сегодняшний день.
Снова заплакал Саша. Слюнявые кулаки не убирались ото рта. Мать быстро помыла руки, взяла из тарелки синий круглешок прорезывателя и дала мальчику. Сын посмотрел на неё, и раздался резиновый скрип мокрой резины о припухшие дёсны. Лизе с самых первых месяцев казалось, что Саша смотрит на неё так, будто знает какую-то тайну. Она погладила большим пальцем его смешной выпуклый лобик, и сын наморщился.
Подгузники менять приходилось уже реже, да и Лиза научилась понимать, когда сын начинал напрягаться и усердно покряхтывать. Непонятно, кто кого в их тандеме учил жить. Саша, названный в честь Македонского, поражал серьёзностью своих глаз и настойчивостью затяжного плача.
Эдик разговаривал с сыном так, будто Саша был уже взрослым. Ни сюсюканья, ни заискивающего тона, каким взрослые часто говорят с детьми.
- Болят твои зубы, мой крокодилище? А ты терпи, терпи, дружище. Да, сейчас мы с тобой походим, от окна и до прихожей, а потом снова до окна. Папка скоро на работу уйдёт, ты за старшего остаёшься. Понятно тебе? Будь мужиком. Зубы, они, знаешь ли, у всех лезут.
Саша, будто прислушавшись к словам отца, успокоился. Но стоило Эдику положить его в кроватку, мальчик снова заревел.
- Лиза, мне пора, - муж натягивал через голову тёплый свитер с высоким воротником.
- Всё - всё, Эдик, я закончила, - женщина взбивала блендером овсянку с небольшим кусочком банана.
Муж обнял её, подойдя сзади. Правая рука Лизы замерла над стеклянным сосудом, с блендера медленно падали тягучие капли. Эдик снова почувствовал, как напряглась жена при его приближении.
- Пока, - он поцеловал Лизу в затылок.
- До завтра, - кивнула она, глядя на очередную сорвавшуюся каплю. - Я позвоню сама, хорошо?
- Хорошо, - через силу улыбнулся муж, чтобы женщина почувствовала его несказанное «Всё в порядке».
Прошло больше полугода с рождения сына, но Лиза всё ещё не могла прийти в себя. Она не рассказывала о родах. Но Эдику казалось, что в ней что-то застыло, и упрямо не хотело размораживаться. Их ночи были одинаково ровными, как гладкое полотно магистрали, по которому продолжает по инерции катиться машина с заглохшим двигателем. Мужу казалось, что невидимая дверь в сознании Лизы никак не может открыться, та дверь, за которой происходит слияние душевного, и лишь потом физического. Обсудить это мужчине было не с кем. На работе его бы подняли на смех, Алёшке бы он дал повод насмехаться над ним бесконечно. Эдик решил позвонить матери.
- Привет, мам! Удобно говорить? - появление сотовой связи сделало общение более доступным, а отговорки всё более изобретательными.
- Да, сынок, удобно, - Наталья Анатольевна кивнула головой нянечке на играющих детей, и показала глазами на дверь, предупреждая о своём намерении отлучиться.
- Ты прости, что давно не звонил. Знаешь, работа, дом... - Эдик ждал от матери ответа из череды обычных понимающих слов.
- Ну что ты, сынок, не извиняйся. Всё в порядке, - она оправдала ожидания сына. - Как Лиза, как Сашенька? У тебя что-то случилось? - Голос говорил одно, а интонации выражали неготовность к дурным новостям.
- Ничего особенного., можно сказать. У Сашки зубы лезут Такие острые кажутся, как у маленького акулёнка. А Лиза... Она говорит, что на работу хочет выйти, мам... - замолчал Эдик.
Молчала и мама.
- Конечно, я чувствую себя виноватым. Денег хватает едва. Понимаю, что ей с ребёнком тяжело. Мне кажется, с одной стороны я понимаю её. Сам бы не выдержал круглые сутки так...
- Сын, пойми, мать - на то она и мать. Мужчина не может ни выносить, ни родить ребёнка. То, что Лиза хочет на работу мне даже понятно. Для неё работа - это отдых от дома. От ребёнка. Может, мне отпуск взять, приехать к вам?
- Я не знаю, мам. Мне кажется, её раздражает просто всё подряд, - Эдик посмотрел по сторонам, переходя дорогу по пешеходному переходу.
- Ты спроси у неё, хорошо? Я сама такое предложить не могу. Она у тебя своенравная. Не уверена, что мы смогли бы вместе жить долго, но отдохнуть она точно сможет, если я приеду.
- Я сегодня на смену, на сутки. Завтра, как дома буду, у неё спрошу, хорошо? - Эдику самому даже в голову не приходила такая возможность.
- Да, сынок. А я на работе узнаю, насколько меня отпустят, если Лиза согласится, - женщина приоткрыла дверь в группу, чтобы убедиться, что с детьми всё в порядке.
- Ещё есть один вопрос. Неудобно, конечно, говорить... - Эдик будто собирался с мыслями.
- Всё удобно, говори. Ты теперь не просто мужчина, ты сам теперь отец. Давай уже!
- Ладно, -парень тяжело вздохнул. - Как у вас с отцом после того, как я родился, всё было?
- Ты имеешь ввиду семейную жизнь, - уточнила Наталья Анатольевна.
- Ну да. Лиза меня просто терпит. Понимаешь? Совсем не то, что раньше.
- Это ты зря переживаешь, сынок, - Эдику показалось, он видит, как утвердительно кивнула головой мать при этих словах. - Для неё сейчас на первом месте материнство. Ребёнок для неё сейчас - самое главное. Всё наладится, дай ей немножко времени.
- Хорошо, мам, спасибо тебе. - парень понял, что продолжать этот разговор бессмысленно. - Можно я спрошу, как там отец? - мужчина стал чаще задумываться о своём детстве и отце в последнее время.
- Не знаю, Эдик. Мы не видимся с ним сейчас. Почти. Да и желания никакого нет. Знаешь, как в песне поётся? «Было-было-было, но прошло...»
- Понятно. Что поделать, раз так сложилось, - парень уже видел комбинатскую проходную. - Мама, я пришёл уже. Значит, завтра я тебе позвоню, договорились?
- Да, сынок, конечно, буду ждать! - пожилая воспитательница вернулась в группу с играющими детьми, кивком головы поблагодарив нянечку.
Заведующая была не очень рада просьбе Натальи Николаевны. Быстрая речь, резкие движения и развитые плечи - всё выдавало в ней вчерашнюю дворовую пацанку.
- Присаживайтесь, Наталья Анатольевна, - не отводя глаз от светлого монитора, заполненного таблицами и цифрами, сказала она. - Минуту подождите, я сейчас закончу.
Пожилая женщина медленно опустилась на стул и начала разглядывать диковинные растения в тонких пластиковых горшках с яркими ценниками, которые подарили заведующей на недавний юбилей.
Белые и красные цветки, состоящие из одного пронизанного тонкими жилками лепестка с пестиком соседствовали с толстобельчатыми тёмно-зелёными растениями, похожими на лавровый лист.
- Нравятся цветы? - спросила заведующая, довольная впечатлением, произведённым на сотрудницу.
- Они странные, - сказала Наталья Анатольевна.
- Они не странные, а современные. Модные, можно сказать. А вот то, что Вы хотите взять отпуск по семейным обстоятельствам, хотя уже отдыхали летом - это очень странно. - Молодая женщина принялась старательно разбрызгивать воду на близко стоящие растения, орошая заодно листья и тех, которые не переносят прямого контакта с водой. - Насколько я знаю, Вы разведены. Маленьких детей у Вас нет. Сами здоровы, как... - она придирчиво коснулась брезгливым взглядом пышной фигуры воспитательницы, - как и подобает сотруднице детского сада. Может, скажете, что на самом деле произошло? Сохраним наши прекрасные отношения?
Мнение Натальи Анатольевны с мнением руководителя в данном случае не совпадало. «Подсидевшая» пожилую предшественницу, заведующая окружила себя коллегами, близким себе по возрасту, предпочитая общаться на понятные компании темы. Но увольнять «костяк» не спешила, понимая, что отлаженная работа лучше расшатанного коллектива. Воспитатель, как и другие сотрудники в возрасте, чувствовала своеобразное отношение. Как и раньше, детский сад принимал участие в самых разных конкурсах и проектах. Только почётные грамоты и премии теперь получали только «приближённые к императрице» лица.
- У меня сноха родила, чуть больше полугода прошло. Мама ей помогать не может в силу занятости, они с мужем оба в школе работают. Сами понимаете, какая сейчас нагрузка у тех, кто работает с детьми, - она посчитала, что слово лести делу не навредит. - Месяц, возможно, чуть больше, - Наталья Анатольевна смотрела на очередную красно-синюю грамоту с ровными печатными буквами, на которой заведующей оставалось поставить лишь размашистую подпись.
- И Вы от меня ничего не скрываете? Вас устраивает рабочее место, график, и нет никаких претензий? - молодая женщина рассматривала воспитательницу, будто пытаясь распознать увесистый камень у неё за пазухой.
- Нет, конечно, мне нечего скрывать, - Наталья Анатольевна поправила бирюзовые бусы, прекрасно оттенявшие её голубые глаза. - Выйду на работу в указанный срок. Если отпустите, конечно.
- Слышали ли Вы об открытии частного детского садика в квартале от нас? - заведующая продолжала поиски булыжника.
- Да, конечно, слышала. Многие родители об этом говорят.
- И Вы не собираетесь уйти к ним работать?
- Нет, конечно. У меня же детки свои, да и с Нюрой мы почти всю жизнь проработали, - улыбнувшись недоверчивости заведующей, пожала плечами Наталья Анатольевна.
Тётя Нюра - так звали дети всех поколений нянечку, работавшую в детском садике со студенческой скамьи. Никто ни разу не слышал, чтобы она повысила голос. Её добрые глаза одним покорным взглядом внушали раскаяние в души самых отчаянных хулиганов. Бесконечное множество раз протирала она квадратные столы, за которыми питались дети. Её морщинистые руки разучили эти движения, как старательная ученица запомнила раз и навсегда «Собачий вальс». Забирая чайник с тёплым компотом из кухни, всегда просила добавить пару поварёшек набухших жёлтых и коричневых сухофруктов, старательно раскладывая всем детям понемногу. Случилось так, что Нюра стала свидетельницей взрослой жизни Натальи Анатольевны со дня её переезда в город, не принёсший женщине счастья. Поделившись однажды в отчаянье свои горем, она некоторое время побаивалась идти на работу. Боялась любопытных взглядов и осуждающего шёпота за спиной, которые прорастают на чужом горе, как кучливые опята на трухлявом рыхлом пне. Но ничего не менялось, сотрудницы вели себя как раньше. И Наталья Анатольевна поняла, что горе можно разделить на двоих, поплакав в «сончас» на плече молчаливой Нюры.
Однако, тайна жизни самой Нюры оставалась скрытой до последнего дня, до дня её увольнения.
В результате допросно-переговорного процесса Наталья Анатольевна получила желаемый отпуск, окрылённая надеждой вскоре увидеть сына, его ребёнка, и дать передышку снохе.
§§§
Смена Эдика прошла спокойно. Ночной воздух был свежим, но ещё не таким морозным, каким бывает обычно поздней осенью. Привычная работа, хорошо знакомые сослуживцы, в которых он был уверен, как в самих себе. Алёшка был привычно весел, шутил и смеялся, обязательно находя вторую сторону у любой медали. Утром, в серой туманной дымке, к заводским воротам подъехал УАЗиК.
- Странно, обычно, в это время никто не выезжает. У них же пересменка сейчас, - Эдик посмотрел на светящийся кварцевый циферблат, и решительным шагом направился к машине.
- Да не ходи, Эдька, за ночь находился уже. Я сам проверю, - Лёшка, шутя ткнув его кулаком в плечо, рванул наперерез.
Эдик остановился, проследив взглядом путь машины до проходной. Она выехала из ангара, через который проходили рельсы. Что-то странное показалось мужчине в стечение этих обстоятельств, и он, замешкавшись на мгновение, решительно направился к проходной.
Алёшка уже махнул рукой, подавая знак открыть ворота. Эдик, перейдя на бег, поравнялся с кабиной. Ворота, начавшие было разъезжаться в стороны, мягко захлопнулись, как большая мышеловка. Мужчина заглянул в тентованный кузов и увидел груду железа. В следующий момент он распахнул пассажирскую дверь и запрыгнул в кабину.
- Накладная? - он протянул правую руку, ожидая документы.
Пожилой водитель надвинул кепку на глаза:
- Выписать не успели. Сказали, потом отчитаются. Сами.
- Не понял? - спросил Эдик. -Как нет документов?
Сияя улыбкой на щетинистом лице, подошёл его друг Алёшка.
- Да чего ты, Эдька, говорит же водила, потом всё сдадут...
Странно преувеличенная расслабленность фигуры и усыпляющий тон насторожили Эдика. Он посмотрел на Лёшку, будто примеряя на него табличку «Вор», и помотал головой, отгоняя неприятные мысли. Глаза Эдика снова смотрели на пожилого водителя, на лице которого не дрогнул ни один мускул.
- Часто это у вас бывает, отчётность задним числом?
- Не-е-е, командир, в первый раз такое, - Эдику показалось, что водитель смеётся над ним. - Ну, я поехал?
- Давай, - согласился молодой мужчина, направляясь к проходной. Здоровый парень, записывающий в журнал въезжающие и выезжающие с территории предприятия машины, воровато обернулся на звук шагов.
- Здорово!
- Здорово, - перекинулись приветствиями мужчины.
- Давай сверим номера УАЗиКа, - Эдик махнул в след растворяющемуся дымку из выхлопной трубы.
- А ты не много на себя берёшь? - неожиданно нагло спросил широкоплечий паренёк. - Там вон ходи, на территории, службу свою собачью неси. А здесь тебе делать нечего, понял?
Эдика будто окатили ледяной водой6
- Ты так со мной не разговаривай. Дорогу к твоему руководству знаю. Одна докладная, и тебя в два счёта уволят.
- Ой, насмешил, не могу! Да на моё место человека не так-то просто найти. За смешную зарплату сутками тут сидеть, - он закурил, выпустив едкую струйку дыма в сторону вошедшего. - Зато на твоё место было просто попасть, правда? - не вынимая си гареты изо рта, парень затягивался раз за разом.
- Ты о чём вообще? - Эдик смотрел в окошко, за которым нервно расхаживал Алёшка.
- У кореша своего спроси, это ведь он тебя сюда сосватал? Спроси, спроси, глядишь, делиться с тобой начнёт!
Продолжение следует.
Путеводитель здесь.