— Тебя вообще-то дома ждут, — нарочито спокойный голос дочери в телефоне казался стеклянным, готовым вот-вот разбиться.
Лидия зажмурилась.
— Машенька, прости. Летучка затянулась...
— Конечно, — горько усмехнулась дочь. — У тебя всегда так.
В трубке раздались короткие гудки.
Главный редактор журнала «Стиль жизни» Лидия Александровна Соколова — для подчиненных железная леди, для конкурентов акула медиарынка, для рекламодателей непробиваемая стена — сидела в своем кабинете, обхватив голову руками. По ту сторону панорамных окон тридцатого этажа бизнес-центра разворачивался очередной московский вечер: вереницы машин, огни рекламы, серое ноябрьское небо, истекающее дождем.
Часы показывали начало девятого. Очередной день, украденный у семьи. У дочери.
— Лидия Александровна, — в кабинет заглянула секретарша Вера, — вам кофе принести?
— Нет, — Лидия резко поднялась, — я ухожу.
Накинув пальто от MaxMara — последний писк сезона, подарок от благодарного рекламодателя — она спустилась на парковку. В салоне BMW пахло дорогой кожей и одиночеством.
Дома было темно и тихо. На кухонном столе — нетронутый ужин под пищевой пленкой и записка, выведенная размашистым подростковым почерком: «Не буди. У меня завтра генералка спектакля. Хотя тебе же все равно».
Лидия прошла к комнате дочери, осторожно приоткрыла дверь. Маша спала, свернувшись калачиком, как в детстве. На стуле — небрежно брошенный сценарий, исчерканный пометками. На стене — афиша школьного театра: «Ромео и Джульетта». Премьера через неделю.
Сердце болезненно сжалось. Когда она в последний раз была на Машином выступлении? Кажется, в седьмом классе, на новогоднем концерте. Или в шестом?
Телефон в кармане завибрировал — сообщение от бывшего мужа: «Лид, ты в курсе, что Маша хочет поступать в театральный? Может, обсудим?»
Сергей. Пять лет прошло, а до сих пор больно. Успешный архитектор, любящий отец, идеальный муж — был им, пока не встретил молодую художницу из своего бюро. Теперь у них своя студия, двухэтажный дом за городом и трехлетняя дочка.
Утром Маши уже не было — ушла на репетицию. На холодильнике магнитом прижата записка: «Вечером важный прогон. Было бы здорово, если бы ты пришла. Начало в 18:00. Но ты, наверное, занята...»
В редакции царила привычная суета. Верстался юбилейный номер — пятнадцать лет журналу. Планерка, летучка, согласование макетов, звонки рекламодателям. День промелькнул как один миг.
— Лидия Александровна, — Вера протянула стакан воды с шипучей таблеткой, — у вас голова опять?
— Да, немного...
— Может, к врачу? Вы третий день без обеда.
— Некогда, — отмахнулась Лидия. — Что там у нас с фотосессией для обложки?
Часы показывали 17:45. Школьный театр — всего в двадцати минутах езды. Можно успеть...
— Лидия Александровна! — в кабинет влетел арт-директор. — ЧП! Типография бракованный тираж отпечатала! Срочно нужно решать!
Телефон разрывался от звонков. Она набрала Машин номер — недоступен.
В десять вечера, когда кризис с типографией наконец разрешился, Лидия доехала до школы. Темные окна, запертые двери. На стене афиша: «Ромео и Джульетта». Маша играет главную роль.
Дома — тишина и записка: «Я у папы. Вернусь завтра».
Лидия налила себе вина. В голове крутились обрывки статьи, которую она написала для юбилейного номера: «Современная женщина способна на все: построить успешную карьеру, создать крепкую семью, реализовать себя как личность...»
Горький смех вырвался из груди. Кого ты обманываешь, Лидия Александровна?
Утром она проснулась от звонка Сергея:
— Лида, нам надо поговорить. Серьезно поговорить.
Через час они сидели в кафе недалеко от его офиса. Сергей почти не изменился — все та же военная выправка, внимательный взгляд, седина на висках. Только морщинки у глаз стали глубже.
— Маша вчера весь вечер проплакала, — он смотрел куда-то мимо бывшей жены. — Знаешь, что она мне сказала? «Папа, иногда мне кажется, что мама любит свой журнал больше, чем меня».
Лидия вздрогнула. Официант принес кофе — черный для нее, капучино для него. Как раньше.
— А помнишь, — Сергей покрутил чашку, — как мы мечтали открыть свою студию? Ты бы писала, я бы проектировал...
— Помню, — глухо ответила она. — И помню, как ты ушел к этой... художнице.
— Лида, — он поморщился, — давай честно. Я ушел не к Кате. Я ушел от твоей работы. От твоей вечной усталости. От ощущения, что я и дочь — просто красивая декорация для твоей успешной жизни.
— Неправда!
— Правда, — он впервые посмотрел ей в глаза. — Знаешь, что самое страшное? Маша идет по твоим стопам. Уже сейчас репетиции до ночи, какие-то актерские курсы, постоянная гонка... Она выгорит, как ты.
— Я не выгорела.
— Нет? — он усмехнулся. — Посмотри на себя. Когда ты последний раз высыпалась? Была в отпуске? Просто гуляла по парку?
Лидия промолчала. По стеклу кафе барабанил дождь, размывая силуэты прохожих.
— Маша талантливая, — продолжил Сергей. — Очень. Но ей нужна мать, чтобы в семье не стало одним одержимым карьеристом больше.
— Что ты предлагаешь?
— Помоги ей. Поговори. Покажи, что есть другая жизнь. Пока не поздно.
Остаток дня прошел как в тумане. Вечером Лидия впервые за много лет вернулась домой до захода солнца. Маша сидела на кухне, листая сценарий.
— О, ты рано, — в голосе дочери сквозило удивление. — Журнал закрыли?
— Нет, — Лидия сняла пальто, — просто решила, что пора что-то менять.
Маша хмыкнула:
— И что же?
— Например, приготовить ужин. Вместе. Как раньше.
— Серьезно? — Маша отложила сценарий. — А как же твой юбилейный номер?
— Переживет без меня один вечер.
Они готовили любимые Машины спагетти с морепродуктами. Лидия резала овощи для салата, дочь колдовала над соусом. В какой-то момент Маша случайно опрокинула банку со специями — и они расхохотались, как не смеялись уже давно.
— Мам, — вдруг тихо сказала Маша, — а почему ты после развода так в работу ушла?
Лидия замерла.
— Наверное... боялась. Показаться слабой. Проиграть.
— Кому проиграть?
— Всем. Себе. Жизни, — она села за стол. — Знаешь, когда папа ушел, многие говорили: «Ну конечно, карьеристка, мужа не удержала». И я решила доказать, что справлюсь. Что буду лучшей во всем. А в итоге...
— В итоге чуть не потеряла дочь, — закончила Маша.
Повисло молчание. За окном догорал закат, окрашивая кухню в оранжевые тона.
— Мам, — Маша подсела ближе, — а ты счастлива?
Простой вопрос. Сложный ответ.
— Не знаю, — честно призналась Лидия. — Вроде все есть: престижная работа, награды, статус... А внутри — пустота.
— Как черная дыра? — улыбнулась Маша.
— Точно. Затягивает все живое.
Маша встала, прошлась по кухне. В свете заходящего солнца она казалась совсем взрослой.
— Знаешь, что самое обидное? Я ведь понимаю, к чему все идет. Сейчас поступлю в театральный, начнутся репетиции, спектакли, бесконечная гонка за ролями. И однажды проснусь такой же... успешной и одинокой.
— Машенька...
— Нет, правда! — она резко развернулась. — Вчера смотрела, как ты спишь в кресле над макетами. Такая красивая, стильная — и такая несчастная. И знаешь, что я подумала? Что не хочу так. Не хочу в сорок лет писать статьи о счастливой жизни, пытаясь заглушить работой собственную боль.
Лидия почувствовала, как к горлу подступает комок. А Маша продолжала, словно прорвало плотину:
— Папа рассказывал, какой ты была раньше. Как пела, когда готовила. Как смеялась. Как мечтала написать книгу. А теперь что? Таблетки от головы, успокоительные, вечный недосып. И эта маска — «я все контролирую, у меня все отлично». Знаешь, иногда хочется просто встряхнуть тебя, закричать: «Мама, очнись! Ты живая!»
За окном окончательно стемнело. Где-то вдалеке завыла сирена скорой. Лидия смотрела на дочь и видела в ней себя — двадцать лет назад, когда весь мир казался открытым, когда были мечты и надежды, когда работа была радостью, а не спасением и бегством.
— А я ведь правда хотела написать книгу, — тихо сказала она. — О женщинах, которые потеряли себя в погоне за успехом. О том, как важно вовремя остановиться.
— Так напиши! — Маша порывисто обняла мать. — Прямо сейчас начни. К черту этот глянец, эти статьи про «десять способов стать успешной». Пиши правду!
— Думаешь, кому-то нужна такая правда?
— Уверена! Знаешь, сколько таких же девчонок, как я, живут с мамами-трудоголичками? Сколько женщин загоняют себя в эту бесконечную гонку? Им нужно знать, что можно иначе.
На следующее утро Лидия впервые за пятнадцать лет опоздала на работу. Зашла в кабинет, достала из сумки ноутбук и написала заявление об уходе.
Владелец издательского дома был в ярости:
— Вы с ума сошли? Посреди работы над юбилейным номером? А как же наши рекламодатели, контракты?
— Знаете, — спокойно ответила Лидия, — я пятнадцать лет писала о балансе между работой и личной жизнью. Пора наконец научиться этому самой.
Вечером они с Машей сидели на кухне, пили чай и строили планы. Впереди было лето — последнее перед поступлением. Можно поехать на море, как в детстве. Или рвануть в Питер — погулять по набережным, походить по театрам.
— Мам, — вдруг спросила Маша, — а ты не жалеешь?
— О чем?
— Ну, о работе. Все-таки столько лет...
Лидия улыбнулась:
— Знаешь, у меня такое чувство, будто я наконец-то проснулась. И впереди — целая жизнь.
Через год журнал «Стиль жизни» сменил владельца и формат. А книга Лидии Соколовой «Право на счастье» стала бестселлером. Маша поступила в театральный, но не в Москве, а в Питере — решила начать все с чистого листа. Они часто созванивались, говорили часами. А раз в месяц Лидия приезжала к дочери — просто побыть рядом, сходить в театр, погулять по набережной.
Как думаете, стоит ли карьера тех жертв, которые мы приносим ради нее? И можно ли найти настоящий баланс между работой и семьей, или это всего лишь красивый миф?
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.💕