Его имя непопулярно в рядах русских академических историков.
Зато западнее за его наследие яростно бьются польские и литовские историки. Порой в их склоку пытаются влезть и белорусские ученые змагарского толка, но без больших успехов.
Еще бы, рыцарь меча и пистоли, огнем и мечом прошедший всю Россию от рязанщины до полуночных архангельских пустошей, суровый герой, не раз и не два обращавший в бегство многократно превосходившие его московские рати, победитель Пожарского и Шереметьева и прочая, прочая, прочая.
Создатель «лисовчиков» - невероятно свирепой и не менее эффективной лучшей легкой кавалерии эпохи, хоругви которой (небывалый случай) по статусу и оплате приравнивались к гусарским, лучший рейдер Речи Посполитой.
А еще верный полковник Дмитрия Угличского, почти захвативший для него Рязань, почти взявший для него Троицу и сохранивший ему (а впоследствии и России) Псков. Об этом соседи («ложного Дмитрия» любящие ничуть не больше, чем фанаты Карамзина) пишут между делом, нехотя и без энтузиазма. Но меня эта часть его биографии заинтересовала максимально.
Ну да вам знакомы мои предпочтения.
Такой вот черный лис русской смуты.
В полном соответствии со своей фамилией то душивший беззащитных цыплят в горящем курятнике, то бесшабашно гонявший трусливых шавок, то сам с трудом уходивший от тех, чьи плечи шире, а зубы острее.
Пометки на полях
Автор в курсе, что несмотря на фамилию, гербом Александра Иосифа был еж. А вот у его старших партнеров из рода Сапег – лис. Ну и фамилия, сами понимаете...
Основой отряда Лисовского было три сотни черкас или черных ясов. В том числе и буквально по цвету коней и обмундирования. Черный – отсылка к ним.
Претензии соседских историков в целом объяснимы. Почти всю свою службу он провел в подчинении литовских гетманов Сапеги, Радзивилла и Ходкевича, родился в районе Вильно (ныне Вильнюс), что позволяет считать его «литовским шляхтичем». Но высшим его чином после амнистии был чин полоцкого поветового ротмистра, армию он формировал в Гомеле, отсюда «этнический белорус». Однако герб «Ёж» имеет чисто польские корни, поэтому «выдающийся польский военачальник».
Четыре сотни лет назад люди просто не оперировали такими понятиями.
Я тоже не буду.
Конец пометок на полях.
Главный свой поход Лисовский и лисовчики совершили в 1615 году, описав вокруг Москвы круг в 200 километров радиусом. Ни дать, ни взять – наглый лис вокруг спящей псарни. Главной целью его историки считают отвлечение русских отрядов от осады Смоленска, которая с переменным успехом осуществлялась в 1613-17.
Хронология похода в кратком изложении выглядит следующим образом.
В феврале 1615 года Лисовский с отрядом около тысячи человек вторгся в русские пределы и уже 13 марта осадил Брянск, в окрестностях которого и проторчал два с лишним месяца. На его разгром из Москвы отправили семитысячную армию во главе с князем Юрием Шаховским-Косым, которая была с треском разбита Лисовским под Карачевым. Историки говорят о солидарности лисовчиков с отрядами атамана Баловня, подошедшего к Москве с севера.
Пометки на полях.
Поход Лисовского на начальной стадии повторяет поход Дмитрия Угличского (Лжедмитрия II) в 1607. Идут по идентичному маршруту. Почему?
Юрий Шаховский – русский князь со смоленскими и ярославскими корнями. Главную свою победу он одержал ни много ни мало над самим королем Сигизмундом, осенью 1612 остановив его армию у Погорелого Городища (ныне Тверская обл.). А вот в 1615 князь откровенно сплоховал (или был предан), разбит с лучшей московской армией, попал в плен. По возвращении из плена котировался не слишком, максимум карьеры – воевода в Таре, да и там больше прославился мздоимством, а не доблестью.
Его троюродный брат Григорий Петрович – один из самых известных активистов Дмитрия Симеоновича (Лжедмитрия I).
Восстание Баловня было де-факто финальным актом трагедии волны ополчений. Несмотря на обещания Земского Собора 1614 начать платить жалование ветеранам ополчения, фактически казаков предали и бросили на север, где они с переменным успехом воевали со шведами и грабили местное население (а как еще ведет себя армия, которой не платят?). Зимой 1614-15 они катком прошлись по городам верхней Волги во главе с братом уже казненного Ивана Заруцкого, но были разбиты войсками Бориса Лыкова и присягнули царю Михаилу. В июне 1615 пятитысячный отряд атамана Баловня (по канону – рязанский дворянин Михаил Иванович Баловнев) стремительным маршем пошел на Москву, бросив освобожденный от шведов Тихвин. Беззащитная Москва увидела их у своих стен в конце июня. Баловень вступил с правительством в малопонятные переговоры, но буквально парой дней позже из Ярославля подошли дворянские сотни Бориса Лыкова, блокировавшие лагерь казаков близ Донского монастыря. Три тысячи повстанцев сдались на милость победителей, Баловня повесили за ребро в центре Москвы.
А еще весной-летом ногайцы (оцениваются до 20 000, что, видимо, преувеличение) по Кальмиусскому шляху дошли до Серпухова и воевали в окрестностях Калуги и Коломны. Годом ранее они же разорили окрестности Брянска и Карачева, но в этот раз пошли восточнее. Это был их последний крупный поход на Россию.
Конец пометок на полях.
Лисовский тем временем попытался повторно взять Брянск (предсказуемо неудачно) и задержался в Карачеве. После чего (да, повторяя маршрут Дмитрия Угличского из 1607) двинулся к Орлу. 23 августа в шести километрах от города отряд лисовчиков подвергся атаке армии во главе с князем Пожарским (около 2 000 воинов всего, 700 дворян, в основном калужских и боровских, и немцев, более 1 200 казаков, не исключено, что и бывших баловневцев). Лисовский уверенно отразил атаку и загнал Пожарского в лагерь с весьма поредевшей армией (600 человек, из них 250 – дворяне и стрельцы). Часть военачальников предлагала отступать к Болхову, но Пожарский уперся и переломил ход неудачной кампании. В лагерь стали съезжаться беглецы плюс остатки немцев из русского лагеря договорились с наемниками Лисовского и перетащили их в лагерь Пожарского. Через неделю стояния на берегах небольшой реки Сухой Орлицы Лисовский снялся с лагеря и стремительной атакой разорил Орел и Кромы.
31 августа он попытался повторить этот маневр с Болховым, но столкнулся со стойким и мотивированным гарнизоном и отступил. 1 сентября сжег Белев, из которого трусливо бежали воеводы. Далее схема повторилась с Лихвиным (его отстоял дядя будущей царицы Евдокии, Федор Степанович Стрешнев) и Перемышлем (войска во главе с воеводой Глебовым трусливо удрали в Калугу, бросив даже порох с пушками).
Пожарский настиг Лисовского, но вместо битвы занялся фортификацией и разменом пленных. В Калугу подошло крупное подкрепление из Казани, но Пожарский сказался больным (или правда свалился от перенапряжения). Лисовский же, преодолев стремительным маршем 300 километров среднерусского осеннего бездорожья, атаковал и разгромил подо Ржевом крупную армию Федора Шереметьева. Армия с большим обозом шла на деблокаду Пскова. Ее остатки заперлись в остроге Ржева, который Лисовский с упоением штурмовал до середины ноября, неся самые крупные потери за время кампании (к ее завершению трехтысячный отряд сточился до 850 бойцов).
Пометки на полях.
Лисовский послал в Смоленск отряд (40 человек) с просьбой о подкреплениях и с известием о победе. На обратном пути его разгромили русские дворянские сотни в районе Белой (Смоленская обл.). Шикарный подарок гетмана Ходкевича в виде дорогого аргамака проехал в Москву напрямую, миновав Лисовского. Победители подарили его царю Михаилу.
Об осаде дяди Федора во Ржеве, что показательно, молодой царь узнал от него самого, когда тот по возвращении из осажденного города поделился печальными итогами: «ратные люди погромлены, а иные побиты, и стали ратные люди запасы и службою скудны». Налицо успешная информационная блокада операции Лисовского.
Лисовский активно и вроде безуспешно пытался привлечь на свою сторону казаков из смоленского лагеря.
Осада Пскова продолжалась с 17 июля по 25 октября 1615 года, причем решающий штурм имел место в начале октября (до боя Лисовского и Шереметьева). Точно армия Шереметьева шла к Пскову, а не Смоленску?
Конец пометок на полях
С некоторым опозданием заработала бюрократическая машина, и из Москвы полетели грамоты в Углич (сохранилась грамота воеводе князю Волконскому) и другие заволжские города. Лисовский же, обманув всех, внезапно оказался под Торжком и сжег посад. Распустил слухи о походе на север и рванул к Угличу, где его ждал готовый к отпору Волконский. Растворившись в лесах, отряд 24 ноября стремительно атаковал небольшую Данилову слободу и остановился на неделю. Но уже 26 ноября ярославский воевода громит их передовые загоны. Лисовский вновь ударился в успешную дезинформацию. Подкинув царским воеводам перебежчика с планом штурма Костромы, он переправился через Волгу и рванул в Суздальские земли. Его успехами стали разгром небольших Мещеры и Шуи, крупные города он не трогал. Разве что Муром атаковал, но безрезультатно. Воевода Барятинский, ставший от Ярославля главным преследователем Лисовского, грабил суздальские деревни (за что в 1616 попал под арест) и практически не трогал атамана.
Даже свежая армия Федора Куракина, 25 декабря вроде бы резво атаковавшая Лисовского под Алексиным, ограничилась явными полумерами и просто сопроводила загостившегося полковника до границы. Четыре дня спустя Лисовский достиг Лихвина, который повторно отразил его штурмы.
Пометки на полях.
Лисовский хорошо знал местность похода и возможно даже местных русских воевод.
В 1608 он после поражения на Медвежьем Броду добирался до Тушино похожими окольными путями, обойдя Москву по кругу через рязанские и суздальские места.
В 1609 воевал с переменным успехом в окрестностях Углича, Костромы и Ярославля.
В 1610 до ухода в Псков его базой был сохранивший верность Дмитрию Угличскому Суздаль.
Не было никакой езды в незнаемое для самого батьки-атамана и костяка его отряда.
Старший брат князя Куракина женат на дочери Дмитрия Пожарского. Сам он породнился с Татевыми (тоже суздальцы). Бьют и преследуют Лисовского только те, чьим имениям он непосредственно угрожает. Или гарнизоны, чья мобильность заведомо ниже.
Барятинского, погромившего суздальских деревень не меньше Лисовского, уже спустя несколько месяцев амнистировали. Был воеводой и послом в Персию. Умер в 1618 в Казвине. Он из калужских, сам род ведет отсчет от черниговских Рюриковичей.
Конец пометок на полях
Еще через неделю толком никем не преследуемый Лисовский ушел в Мстиславль.
Рейдера широко чествовали в Речи Посполитой. Личная аудиенция у короля, награда в 10 000 флоринов, почетная должность в Полоцком повете стали следствием громкой славы этого похода.
Когда год спустя рейд попытались повторить, Лисовский (уже в русских пределах) умер, совершенно не героически упав с коня. Сменивший его Чаплинский завершил поход под Калугой, проиграв Пожарскому без шансов и оговорок.
Такой вот поход.
Пока не следишь за датами поход кажется эпичным и долгим, но на самом деле это не так. Неспешный старт зимой 1615, весна в вялых попытка взять Брянск и неистовый спурт в июне с взятием Карачева, разгромом Шаховского и метанием по приграничью. Снова месяц тишины и в конце августа яростный размен ударами с Пожарским и погромом небольших крепостей в районе Калуги. Еще месяц переговоров и обмена пленными и вместо предполагавшегося всеми ухода на зимние квартиры – рывок под Ржев с разгромом Шереметьева. Больше месяца плотной осады и неистовый полуторамесячный рывок вокруг Москвы с двумя недельными остановками.
Подготовка-удар, подготовка-удар. И во всех случаях, кроме боя с упрямцем Пожарским Лисовский лучше русских воевод понимает, когда и кому этот удар нанести. Да, он лучший рейдер эпохи, но разведка у него работает на уровне старлинков, которые еще не изобрели.
Ногайцы, лисовчики и казаки Баловня выступают очень синхронно. Причем даже по понятной схеме – ногайцы вяжут в тяжелых боях основные силы дворянского ополчения, силы московского гарнизона терпят оглушительное поражение от коронной армии Лисовского, а у ее стен нарисовываются казаки с политическими требованиями. Ничего не напоминает?
Да это калька переворота 1605.
С некоторыми натяжками – сведения с престола Шуйского в 1610.
Вот вам нехитрая схема успешного переворота времен Смуты.
Верная армия, связанная боем далеко от столицы плюс военный разгром, подрывающий авторитет династии, плюс небольшая, но крепкая армия для обеспечения силовой поддержки переворота равно триумф нового правительства имени Федора Мстиславского.
В 1615 схема сбойнула на тоненького. Лыков едва успел к Москве с ярославскими дворянами и повязал баловневцев, а Пожарский явно лучше ожиданий отбился сначала от ногайцев, а потом от Лисовского.
А еще в июне сменяется русское командование под Смоленском. Дмитрия Черкасского меняет незадолго до того получивший боярство Иван Хованский. И бои у Смоленска стихают, а армию растаскивают на другие задачи. Осада продолжается, но Хованский больше дипломат и работает в основном по профилю.
Я практически уверен, что история про поход Шереметьева под Псков был дезинформацией для проведения запасов и орудий под Смоленск. Отсюда и маршрут с возможным поворотом как на север к Пскову, так и на запад к Смоленску. Поход большой русской армии на Псков был выгоден литовцам и их доброхотам, а вот мощная артиллерия под Смоленском могла и переломить исход неудачной осады. От этого Лисовский и спас Литву, одержав свою громкую победу подо Ржевом. Сумасбродный трехсоткилометровый спурт по пересеченной местности осенью с очень выверенной по времени атакой на превосходящую по численности, но отягощенную огромным обозом армию Шереметьева мог случится только в том случае, если Лисовскому помогли из Москвы информацией и провожатыми.
Да-да, прямо как Девлет-Гирею в 1571 и Жолкевскому в 1610.
Так виртуозно обойти русские армии на этом участке и так вовремя атаковать на марше спонтанно нельзя. И да, осада Ржева была единственной продолжительной осадой похода. Кому-то очень нужно было не только сорвать возвращение Смоленска, но и избавится от фактического главы тогда еще совсем непрочного правительства Михаила Романова.
С кем ссорился и конфликтовал Федор Шереметьев?
Только ли с литовскими гетманами?
Кто там сидел в соседней кремлевской башне и дергал за ниточки?
Кто был серым кардиналом нашей смуты и напустил на собственную страну острозубого черного лиса?
Или я напрасно демонизирую первого московского боярина?
А черный лис нашей смуты – он интересный персонаж и написано про него немало. Хотите цикл статей про тушинца?