Старинный город и порт Онега в Архангельской области, по мнению историков, является родиной экспортного лесопиления. Но история лесной промышленности 18-19 вв. на Онеге является больше рассказом о хищном разграблении лесных ресурсов, а не о славе России. Виновниками этого стали обрусевшие иностранцы, которым царское правительство безоговорочно доверяло.
Издревле по реке Онеге проходил торговый путь, через который главным образом шли караваны с соль, но и другие товары перевозились с юга на север и обратно. С 17 века в торговле стали принимать участия иностранные купцы. Так продолжалось до Петра I, который построив Санкт-Петербург, закрыл порты на Белом море. Только в середине 18 века иностранная торговля стала возвращаться на Север.
В этот период императрица Елизавета Петровна отдала графу Шувалову Петру Ивановичу местные соляные и зверобойные промыслы, а в 1755-Шувалов добавил к ним еще и лесные т.к. получил привилегию на рубку и экспорт леса. Для торговли лесом 9 декабря 1752 года в Усть-Онеге (будущий город Онега) была организована компания «Онежский лесной торг» во главе с графом П.И. Шуваловым. В 1755 году на реке Поньге построили плотину и три амбарами с водяными мельницами и по две лесопильные рамы в каждом. Это первые лесопильные заводы на Онеге. И хотя права на лесную монополию Шувалов получил на 30 лет, в том же 1755 году он продал свои заводы и права на торговлю обрусевшему английскому купцу Джингли (Вильяму или Василию Васильевичу) Гому за 120 тыс. рублей.
Компания Гома активно развивала торговлю. В 1756 году был построен ещё один завод, состоящий из плотины и 4 амбаров с лесорамами. В тот же год В. Гом открыл на Поньге канатную фабрику и крытый прядильный двор, да две верфи (Поньга и Подпорожье). На Кий-острове была сделана пристань для перегрузку досок с речных барж на морские суда. С каждым годом все больше иностранных судов стало приходить в Усть-Онегу за доской и канатами. Но развитие торговли было обеспечено путем разграбления онежских лесов. За пятнадцать лет компания Гома уничтожила ценный корабельный лес. Лесные дороги и берега реки Онега были завалены гниющим лесом, которого не смогли вывезти для переработки. Об этом писал П.И. Челищев:
Я там видел заготовленный англичанином Гомом для строения кораблей лес, которого лежит вдоль на версту, да поперек сажен на сто, и гниет он, не покрытый и не складен, понапрасну. А <...> если из любопытства рассмотреть в лесу, то на каждой версте такового для строения кораблей гниющего лесу можно найти полмиллиона дерев. Содрогнуться должно, увидев, сколько сей зловредный бродяга в пятнадцать лет начудодеял. <...> В оном г. Онеге канатная фабрика и прядильный двор в большом заведении, но тому, как оное строение канатная фабрика и прядильный двор за упадком того англичанина уничтожились, <...> и оные фабрики, заготовленный им для корабельного строения лес и выше показанные пильные мельницы, за занятые тем англичанином Гомом из казны деньги, все осталось в казенном ведомстве и распоряжении и теперь уже корабельного строения нет, и канатная фабрика с прядильным двором стоят пусты, и величайшие заведения строений брошены на сгниение.
При таком ведение дел компания стала нести убытки. К 1769 году они достигли 1,5 млн. рублей. Управление «Онежским лесным торгом» перешло введение Казны, а руководство доверено архангельскому чиновнику Гауману. Особых улучшений не наступило. Указом императрицы Екатерины II от 18 марта 1783 года дело Гома полностью перешло государству, а в управляющим был поставлен один из бывших сотрудников Гома – швед Ниман, который продолжил деятельность в духе своего начальника В.В. Гома. На такой абсурд П. И. Челищев изрек:
Нигде и никогда не было выдумано вреднее для истребления леса заведения, как в Онежской лесной конторе, и способнее к тому не бывало человека, как сей нерадивый Ниман, природою швед, по званию купец, по должности директор, а по промыслу - разоритель.
Но даже после «нерадивого Нимана» государство не смогло наладить дела. Монопольные права на экспорт лесной продукции продолжали поручать иностранцем. "Онежским лесным торгом" руководили с 1833 по 1846гг. Вильгельм Брандт с сыновьями, а с 1846 по1895гг. Джеллибрант Дмитрий Дмитриевич (компания «Кларк Александр, Губбарт, Эдуард Морган, Томас Джеллибрант»).
Иностранные лесопромышленники стремились получить только выгоду, остальное их не заботило. Лесному хозяйству наносился огромный урон. Леса нещадно вырубались, река загрязнялась гниющими бревнами. Из рек исчезала рыба,например, семга перестала заходить на нерест. Население стремительно нищало. Заработки на заводах были низкие, а труд тяжелым. "Хозяйничанье монопольной компании иностранцев, без милосердия истребившей леса, довело здесь дела до того, что все бы Прионежье обезлюдело, если бы еще не поддерживала черноземная и хлебородная Каргопольщина" - так описал Онегу С. Максимов в своем произведении «Год на севере». Но такими методами шло развитие лесной промышленности.
В 1911 году Российская империя добывала около 41 млрд. тонн леса. Стране требовалось все больше древесины, которая шла на строительство, а также использовалась в бумажной и химической промышленности. Более 2 млрд. тонн уходило на экспорт. В отрасли трудилось более 100 тыс. работников, которые занимались заготовкой, транспортировкой, переработкой и погрузкой леса. С приходом Советской власти лесная промышленность продолжала оставаться приоритетным экспортным направлением, но отношения к лесным ресурсам с годами менялось. Приходило осознание, что они не бесконечно. В наше время вопрос лесопользования продолжает оставаться актуальным.
Источники:
Вехов. Н. Онежская старина// Московский журнал. N 10 - 2008 г.
Максимов С.В. Год на Севере. - Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1984. - 605 с. перепечатка 4-го издания: М., 1890. - 698 с.
Ульянов, А. И. Онега: вчера и сегодня: XII-XXI вв. / А. Ульянов. - Онега: Онежская тип., 2015. - 174 с.
Челищев П. И. Путешествия по северу России в 1791 году. СПб, 1886. С. 61-62.
Экономическое преобразование России/Эдмон Тери; [пер. с фр. А. А. Пешкова]. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. — 183 с.
