Сегодня ты убьешь меня – я это знаю, у тебя все готово, чтобы меня убить. Ты шел к этому долго, бесконечно долго, около шестисот... нет, не лет, и не веков, и не километров – ты сам не хуже меня знаешь, около шестисот чего. Сегодня ты направишь мой вертолет над сияющим огнепадом и бросишь меня в потоки всепожирающего пламени.
Сегодня – ты достаточно ждал, чтобы наконец-то сделать это, и ты не хочешь ждать еще.
Ты будешь думать, что победил, ты уже думаешь, что победил, ты говоришь себе и всем, всем, всем, что вершишь правосудие, возмездие, что так мне и надо за все мои интриги, так мне и надо за всех тех, кто погиб по моей вине – где это видано, чтобы дом убивал своих хозяев, одного за другим, этого столкнул с лестницы, того утопил в ванне, милейшую женщину отравил на кухне, и что только с печью сделал, как только додумался. Так что поделом дому-убийце, он заслужил быть сожженным в огнепаде, и никакие личные вертолеты его не спасут. Ты победишь – так думаешь ты – и не понимаешь, что ты уже проиграл.
Потому что – ты завидуешь мне.
Я знаю это – ты мне завидуешь, потому что ты никогда не покидал окраину своего городка, никогда не видел ничего кроме опушки леса, полоски реки за деревьями, соседней улочки и нескольких ближайших домов – ты здесь появился сотни лет назад, здесь ты и медленно истлеешь когда-нибудь, прежде чем совсем рассыпаться в прах. Ты никогда не будешь странствовать по белу свету – как я, тебя никогда не погрузят в машину и не повезут по извилистым дорогам мимо полей и холмов на новое место где-нибудь в горах или на берегу озера. Тебя никогда не опустят в трюм огромного лайнера, который повезет тебя через океан навстречу новой судьбе. Ты никогда не окажешься на дальних берегах среди тропических зарослей, ты никогда не поедешь по бесконечно длинному шоссе посреди пустыни, ты не будешь стоять где-нибудь на большой улице в суете большого города. Ты завидуешь мне. Ты понимаешь, что у меня есть все то, чего у тебя никогда не было, нет, и не будет.
Поэтому я победил – с самого начала, и чем больше ты ненавидишь меня, тем больше ты показываешь свое поражение, особенно сейчас, когда у тебя все готово, чтобы убить меня, и ты устраиваешься в предвкушении якобы победы. Я вижу, как ты берешь перо, обмакиваешь в чернильницу, - предпочитаешь работать по старинке – выводишь строчки «вертолет сделал крутой вираж над огнепадом, - Тревел-Холл спохватился, что небо и земля поменялись местами, потом еще раз, и еще, - Тревел-Холл еще продолжал обдумывать новую жизнь в Каменистых горах, когда понял, что стремительно падает в смертоносное пламя...».
