Похороны. Душный июльский день. Деревенское кладбище, заросшее берёзами. Траурная процессия идёт за покойником, которого несут, слегка покачивая, как младенца. Следом рыдает, тихо поскуливая, вдова. Её под руки ведут взрослые сыновья. На фоне их крепких, дородных фигур, она - худенькая, маленькая женщина смотрится, как провинившийся подросток, которого тащат к директору. Деревенские старушки перешёптываются и добросовестно всхлипывают.
Тремя днями ранее.
Во дворе своего дома косит траву пожилой мужчина Кузьма. «Давно надо было скосить, - думает он, размахивая литовкой, - Вон, как заросло! Завтра внуки приезжают, а тут не порядок. Эх, на рыбалку с сыном сходим. Мальчишки накупаются в речке. Вон, какое вёдро стоит. Прямо благодать!»
Сын Никита с женой Надей и двумя сыновьями второклассниками Мишкой и Сашкой часто приезжают к Кузьме Алексеевичу. У деда старый, но ещё крепкий дом, река рядом, лес. Бабушка Ефросинья балует внуков домашней стряпнёй и сказками на ночь. Мальчики целыми днями могут носиться по деревне, не то, что в городском пыльном дворе. Вот и теперь, Ефросинья и Кузьма ждут внуков в гости. Сын обещал оставить их на всё лето до самой школы.
Кузьма поставил литовку у стены сарая, а сам сел на крыльцо. Зажмурился на солнце. Замечтался.
- Кузьма, кваску холодного будешь? – спрашивает Фрося, протягивая ему отпотевшую кружку, - Нако!
- Можно! – отвечает Кузьма и жадно пьёт.
- Ты бы воды в баню натаскал, - просит жена, - завтра молодёжь приедет, помоются с дороги. Да и самим сполоснуться надо. Гляди какой ты потный, вся рубаха сырая. Сымай!
- Я на реку вечером пойду, там и сполоснусь, - отвечает Кузьма, но рубаху снимает и протягивает жене.
- Вот ещё! На реку он пойдёт! – ворчит супруга и машет на него рубахой, - Чай не молоденький. Дома помоешься.
- Так, я на рыбалку хотел сходить. Ночью самый клёв! – оправдывается он и уверенным тоном настаивает. - Могу я спокойно посидеть с удочкой в тишине? От твоего ворчания отдохнуть...
- Да ну тебя! – обиженно машет рукой Фрося, - иди на свою рыбалку... Кто тебе не даёт?
***
Вечереет. На берегу реки сидит Кузьма Алексеевич, и вдыхая влажный воздух полной грудью, улыбается. Ещё светло, но изнурительная жара спала. Тихо стрекочет кузнечик где-то в траве, щебечут, укладываясь на ночлег, перекликаясь, птицы.
Мужчина встал и присмотрелся к противоположному берегу. Река не широкая метров сорок. Ему показалось, что трава розовая. «Неужели ягоды столько поспело? – думает он, разглядывая выше по течению брод, - надо проверить. Если рыбы не наловлю, так ягоды насобираю. Вот, моя старуха удивится. А то вечно недовольна».
Он оставил удочку, сполоснул в воде ведро и закатал штаны выше колен. С ведром в одной руке и сапогами в другой, медленно переходит вброд. Водя тёплая, прогрелась за день. Одно удовольствие.
Перебравшись на другой берег, бросил сапоги и присел. Раздвигая траву рукой, радостно вскрикнул:
- Ух, ты! Да тут, хоть косой коси!
Он срывает спелую крупную клубнику и отправляет в ведро. Рука машинально забрасывает самую большую ягоду в рот. Мужчина ползает на коленках, пытаясь не раздавить ягоды, но всё равно раздавил много ягод и испачкал все штаны.
Темнеет. Кузьма рвал ягоду, пока глаза различали её, теперь уже не красную в потёмках, а чёрную. Наелся досыта. Ведро полное с верхом.
Сел на лужайку отдышаться. Огляделся. Места незнакомые. Пытается разглядеть тот берег, но туман, что поднялся над водой, всё скрыл.
- Где это я? – удивился он, - Сколько лет живу на свете, а в этих местах ни разу не бывал. Что, за чертовщина!
Только он выругался, за спиной хрустнула ветка. Резко обернулся. Никого.
Неприятное ощущение, что кто-то смотрит в затылок. Жутко! Он вскочил и бросился бежать вдоль реки.
«Где-то здесь должен быть брод!» - думает он. Шагнул в воду. Ноги провалились в илистое дно прямо по колено. Еле вытащил их и кинулся бежать дальше.
Вместо открытой поляны, где он только что собирал ягоду, оказался в заросшем кустарником хвойном лесу. В кромешной темноте, падая и царапая лицо и руки, спасается бегством. За спиной слышит угрожающее дыхание и тяжёлые шаги.
«Это не зверь, - понимает он, - но кто?» Вопрос пугает его ещё больше. Страх заставляет бежать без оглядки.
Наконец одна нога подвернулась, а вторая, не нащупав твёрдой поверхности, проваливается куда-то. Он падает в тёмную, глубокую яму. Больно расшиб бок и спину. Посмотрел вверх. Глубина метра три. На небе показались звёзды.
«Я в ловушке! – понял он обречённо, - Мне конец. Как мне выбраться? А вдруг это ещё там!?» Всё тело болит. Грязный, измученный погоней и падением, тяжело дышит. Прислушивается. Зловещее дыхание и шаги приближаются.
Он сжался и закрыл ладонью нос. Не дышит. По щекам ползут слёзы отчаянья. Его колотит от страха и холода. «Вот и конец мне пришёл!» - успел он подумать. Шаги совсем рядом. Зажмурился.
Комок земли, оторвавшийся от края, ударил Кузьму по плечу. Он проглотил слюну и открыл глаза.
- Эй! Ты там? – спрашивает знакомый, мужской голос, - Ты живой?
Кузьма рыдает от радости, как ребёнок. Вытер грязной ладонью слёзы и встал на ноги.
- Я здесь! Кто там? – кричит он, - Помогите мне!
- Это я - Михаил Михайлович, сосед твой. Ну, с одной деревни мы, - сообщает человек на верху, - Не признал что ли?
- А, Михалыч! Ты, гад, зачем меня пугал? Зачем гнался за мной? Я чуть богу душу не отдал!
На мгновение повисло молчание. Шорох.
- Сейчас я помогу, - отзывается сверху мужчина и опускает в яму длинный предмет, - Держись за конец жердины. Вытяну тебя.
Кузьма уцепился руками за длинную осиновую ветку, кряхтя и сопя, вылез наружу.
- Фу! – выдохнул он, развалившись на траве.
- Ничего я не бегал за тобой, - поясняет Михалыч, тревожно озираясь по сторонам, - Я сам дорогу домой искал. А тут ты. Чего разлёгся? Вставай, тебе туда! Скорее!
Он хватает Кузьму за руки и поднимает с земли.
- Быстрее! – требует сосед и толкает Кузьму в спину, - Оно приближается. Беги!
Куда и сколько бежал Кузьма, он не помнит.
На рассвете он оказался у калитки своего дома, где свалился прямо на траву без чувств. Очнулся уже дома, в своей постели.
Из соседней комнаты доносятся голоса сына и жены. За окном весело спорят внуки, гоняя мяч. Пахнет свежим хлебом и щами.
- Проснулся, гуляка! – спрашивает жена, заглядывая из кухни, - Много рыбы наловил?
- Я клубники целое ведро собрал, - начал, было Кузьма, но осёкся. Вспомнил, что бросил его там, на поляне, когда убегал.
- Здорово, батя! – протягивает руку Никита и улыбается, - Ты, как? Мать говорит, ты сознание потерял. Соседи помогли тебя в дом затащить. Болит что-то?
- Нет! – отмахивается он и садится на кровать, - Я такое диво видел ночью... Если бы не Михалыч, не видать бы вам меня живым.
- Ну, ну, - ворчит супруга, - Вставай, голодным какая радость валяться. Поешь, тогда хоть до ночи лежи. А то вон во двор выйди. Ветерком обдует и полегчает. Это ты вчера на солнце без кепки траву косил. Вот тебе голову и напекло!
- Ничего не напекло! – злится дед, - Отстань! Я, правда, чуть ночью не помер...
- Да, ладно, бать, расскажи! – просит сын и, обняв отца за плечи, ведёт к столу.
Там стоит закуска и пол литра белой. Кузьма торжественно садится и, расправив плечи, командует жене:
- Ну, неси! Видишь, сын приехал, надо встретить по-людски. Сама-то садись. Хватит топтаться. Рассказывать буду, как сосед меня ночью спас.
Кузьма долго и обстоятельно изложил всё, что случилось ночью.
Ефросинья, подперев кулаком щёку, покачивает головой и вздыхает. Никита задумчиво молчит. Оснований не доверять отцу, у него нет.
- Ну, батя, - поднимает сын стопку, - давай выпьем за твоё спасение и долгую жизнь!
Выпили. Кузьма ещё долго припоминал детали и сообщал домочадцам. Те только качали головами и сочувственно вздыхали.
С улицы прибежали дети Миша и Саша. Они, окружив деда с двух сторон, весело смеются и лезут обниматься.
- Ну, батя, а теперь выпьем за твоего спасителя! – поднял рюмку Никита.
- За кого? – не поняла Фрося и вопросительно глянула на мужа.
- За Михалыча! – сообщил Кузьма и уже поднёс рюмку ко рту, но входная дверь отворилась.
Вошла с печальным лицом Варвара – жена Михалыча.
- Здорово, Варвара! Проходи, - говорит хозяйка и подставляет табурет к столу, - Садись. А мы твоего Михалыча добрым словом поминаем.
- Здравствуйте, соседи! – кивает грустно женщина и садится за стол, - Это правильно. Он такой добрый, такой хороший человек был...
Женщина заплакала.
- Ты, чего Варвара? – удивился Кузьма.
- Случилось что? - спрашивает Никита, - Тёть Варя? Вы чего плачете?
- А вы что ж и не знаете ничего? – удивлённо подняла на них глаза соседка, - Михалыч мой помер. Завтра похороны. Приходите по-соседски. Прощание в двенадцать. Батюшка приедет отпевать...
- Как помер? Когда? – воскликнул Кузьма, привстав со стула.
- Так завтра третий день будет. В пятницу утром и представился, - отвечает вдова крестясь.
- Я его давеча видел! – возражает Кузьма, озираясь на сына и жену, - Как же это?
- Обознался ты, старый. Он уж неделю, как лежал, не вставал. А вчера утром богу душу и отдал сердешный, - женщина снова перекрестилась.
Все удивлённо переглянулись.
Когда соседка попрощалась и ушла, Кузьма встал из-за стола и нервно заходил по комнате.
- Это выходит? – рассуждает он вслух, - Михалыч уже мёртвый был, когда меня спасал из ямы? – чешет затылок старик и вопросительно смотрит в глаза сыну, - как такое может быть? Я же с ним разговаривал, как сейчас с тобой?
Никита растерянно пожал плечами.
- Не знаю, батя, - выдохнул он.
Кузьма уже почти убедил себя, что ему это показалось или приснилось. Только на крыльце дома он обнаружил своё ведро полное ягоды и аккуратно стоявшие сапоги, что потерял ночью.
***
На кладбище Кузьма молчал, когда другие произносили прощальные речи. Он бледный, с белым, словно у напудренного клоуна лицом стоял и хлопал глазами. Когда почти все разошлись, он ещё долго стоял задумчиво глядя на фото покойного.
«Мы не были близкими друзьями, просто хорошие соседи, - думает он. - Но Михалыч спас мне жизнь, а это что-то значит».
Прошло время, но Кузьма снова и снова задаёт себе мучительный вопрос: «Интересно. Что это было тогда ночью? Кто гнался за мной? Всё это действительно произошло или просто мне привиделось?»