Когда я вернулась в общагу, Светка заметила моё нездоровое возбуждение.
— Анжелка, у тебя губы обветрились.
Понятное дело — полдня по свежему воздуху бегала. А Светка продолжает ухмыляться.
— Что?!
— Анжел, ты когда целуешься — в подъезд заходи. Чтобы губы не обветривались.
Вот что бы я без твоих советов делала, просто не представляю!
Пришла Нелька.
— Ну что, мать, нагулялась? Тебя дома и не застать.
И покосилась на Светку. Ага, значит, по делу пришла. А Светка это по-своему поняла.
— Нелька, вот скажи, что у неё губы обветрились? Это всё от того, что на ветру целуется.
— А ты молча завидуй! — срезала её Нелька. Ещё раз покосившись, она всё же решилась обсуждать со мной дела при Светке.
— Мать, твою научную работу приняли на «ура», — она протянула мне две пятёрки. — Там ещё желающие наклёвываются.
— Ты себе-то что-нибудь оставила? — спросила я, убирая деньги.
— Не бойся, я себя не обижу. Ну всё, я пошла.
Светка еле дождалась, когда Нелька выйдет из комнаты.
— А чего это было?
Нет, лучше ей всё рассказать, а то опять подумает невесть что.
— Её знакомые попросили помочь с курсовиком. А это их скромная благодарность.
— Ничего себе — десятка!
Вот правильно Нелька ей сказала — молча завидуй!
На следующее утро пораньше приехала в лабораторию, и не зря. Виктор уже был на месте. Без десяти девять появился Андрей.
— Салют! Какие новости?
Наверное, он хотел сказать: «Докладывайте!» Меня так и подмывало встать по стойке смирно и заорать: «Товарищ сержант, ваше приказание выполнено!». Но я сдержалась, предоставив Виктору возможность проявить инициативу. Он протянул Андрею отпечатанные листки:
— Всё установили, всё работает.
Взглянув на них, Андрей довольным тоном сказал:
— Молодцы!
Я снова представила, как встану смирно и крикну: «Служу Советскому Союзу!», но опять сдержалась. Потому что работаем мы тут явно не на государство.
— Упаковывайте всё назад! — распорядился Андрей. — После обеда заберу.
— Я сигнальный кабель к принтеру за свои покупала, — напомнила я.
— Так ты же у нас на окладе, — возразил Андрей.
— И сколько там тот оклад, а за кабель я полтинник отдала! — возмутилась я.
Андрей с кислой рожей полез в карман.
— А что потом делать? — поинтересовался Виктор.
— Пока отдыхайте. Если что — я сообщу дополнительно.
Когда он ушёл, я протянула Виктору пятнадцать рублей и объяснила:
— Кабель обошёлся в двадцатку, остальное пополам.
Мы с ним в одной лодке, поэтому надо поддерживать честные отношения. Не спеша упаковали компьютер и принтер, сидим ждём Андрея. Уже скоро обед, а мы всё ждём. Наконец я не выдержала, и говорю Виктору:
— Ты будь здесь, а я пошла обедать. Потом поменяемся.
Зашла в институтский буфет, взяла капусту с сосиской. Почему-то нравится мне эта капуста, наверное, из-за её кисловатого привкуса. Сижу, ем не спеша, а сама думаю — какие ещё загадки подкинет Андрей? Вроде всё предусмотрела — инструментом обзавелась, дискеты с основным софтом наготове. А вот с кабелем для принтера пришлось побегать. Поэтому лучше всякую такую мелочёвку иметь под рукой. Но мелочёвка тоже денег стоит, да и где её покупать? Конечно, можно Серёге позвонить, но он тоже даром не отдаст.
И тут я вспомнила, как Лёшка, мой будущий муж… Или бывший, я уже запуталась. Короче, Лёшка рассказывал, где он в институтские годы радиодетали добывал. Оказывается, всё очень просто — он шарился по помойкам. С тех пор у него осталось множество коробочек с древними радиодеталями, болтиками разного калибра и даже припой для пайки. Я ещё удивилась — а что, припой тоже с помойки? Оказывается, Лёшка разведал помойку какого-то небольшого электронного производства, причём эта помойка была не за проходной, а на открытой территории. И в этой помойке вместе со всяким бытовым мусором попадались куски полосок из припоя. То ли они падали на пол, и рабочим их было лень подбирать, то ли они были лишними, но благодаря этой помойке Лёшка обеспечил себя припоем на всю жизнь, потому что паял он не очень много.
Древние детали оказались в основном бесполезными, за исключением самых элементарных — вроде резисторов или керамических конденсаторов. А самым полезным, как выяснилось, стали всякие болтики, гаечки и пружинки. Вот они, вечные ценности! А ведь все эти мелкие железячки понадобятся и мне. Интересно, где Лёшка всё это набрал? Где, где… Он же сам мне рассказывал — на помойке нашего института! Тогда почему я не могу воспользоваться его опытом?
Я взяла в буфете ещё одну порцию капусты с сосиской. А что — могу себе позволить! Вы скажете — загребает деньжищи лопатой, а давится какой-то капустой! Во-первых, не какой-то, а довольно вкусной. А во-вторых, с ресторанами тогда было негусто. Конечно, в шаговой доступности от института есть один ресторан, в котором можно просто пообедать. Но покушать там дороговато — рубля два с половиной за обед из трёх блюд, а в институтской столовой можно уложиться вдвое дешевле. Но самое главное — в ресторане всё происходит крайне неторопливо. Правда, Костя рассказал, что они разведали неподалёку заводскую столовую, где за рубль можно наесться до отвала. Но он предупредил, что еда там рассчитана именно на рабочих, то есть далеко не ресторанная. В этом плане буфет в подвале института не самый плохой вариант, хотя и без первого блюда.
Я доела капусту, проверила — на месте ли мои любимые отвёртки, и отправилась на поиски институтской помойки. Как-то за почти четыре года учёбы в институте я об этом никогда не задумывалась. Я добросовестно обошла всю территорию, но тщетно — ничего похожего на помойку, свалку, мусорные контейнеры и тому подобное. Но Лёшка же где-то нашёл. Осталось только признать, что муж оказался пронырливее и наблюдательнее меня. Почему я его всё время называю его мужем? Мы даже не знакомы, а может, никогда не познакомимся. Я сердито поправила молнию на сумке — под замок попала какая-то бумажка и мешает закрыть до конца. Что за бестолковая бумажка? Вытащила из сумки, пригляделась — это же я списывала расписание Лёшкиной группы! Совпадение? А вдруг это какой-то тайный знак?
Зашла в корпус, поднялась на четвёртый этаж. Вот и деканат Лёшкиного факультета. Сверилась с расписанием, поглядела на часы — его группа занимается совсем в другой части нашего немаленького института. То есть опасности столкнуться с ним нет. Собственно, он меня и не узнает. Но я-то его узнаю!
Ну ладно, это всё лирика. Я сюда за другим пёрлась. Поставила сумку на подоконник и уставилась в окно. Отсюда тоже видно телебашню, торчащую над крышами. Её отовсюду видно. Опустила взгляд ниже, во двор корпуса. Да вот же помойка, у меня под носом! Рядом с парой мусорных контейнеров лежат остатки какой-то аппаратуры. Теперь мне понятно, почему Лёшка её нашёл!
Я спустилась вниз и вышла на улицу. Проход во двор корпуса закрыт металлическими воротами, но в них призывно открыта калитка. Я осторожно шагнула за порог калитки. Во дворе корпуса пусто, но ведь из окон всё видно, как на ладони. Наверное, для многих было бы стрёмно шариться в помойке на виду у всего учебного корпуса, но только не для меня. Когда имеешь опыт прогулок с ребёнком, который постоянно кривляется и время от времени лупит себя по голове, как-то перестаёшь обращать внимание на мнение окружающих. Так что в этом плане я закалённый боец, или, как выразился один мозгоправ, выработала автономность.
С деловым видом я обошла вокруг мусорных контейнеров. В самих контейнерах ничего интересного не заметила, а вот остатки электронных блоков, сваленные рядом, выглядели гораздо более интересно. Выбрав из них наименее разукомплектованный, я оттащила его в сторону и взгромоздила на небольшой бетонный парапет. Не спеша оглядела его — что-то электронное непонятного назначения, на деталях и шильдиках даты изготовления — середина 70-х. Но звёздочек и букв «ВП» — признаков военной приёмки, означающих принадлежность к оборонной технике, не видно. И все болтики только под шлиц, крестовых нет. К счастью, плоская отвёртка со мной. Я положила свою сумку рядом и принялась методично свинчивать болтики, аккуратно складывая их в найденный рядом пакетик. Хоть блок и гражданского назначения, но сделан на совесть — все крепления с шайбами и законтрены капельками краски, аккуратно нанесёнными на резьбу. Из-за этого отвинчивать болтики очень тяжело, но именно для этого так и делают — чтобы от вибрации самопроизвольно не развинтились.
Сзади раздались неторопливые шаги, но я даже не оглянулась. Мало ли кто тут ходит, а я занята своим делом, никому другому не мешаю. Какой-то мужик, с виду рабочий местных слесарных мастерских, молча прошёл мимо, как будто каждый день видит тут девушек в модном прикиде, с деловым видом потрошащих электронные блоки. Как говорится, чем наглей — тем незаметней. Я, конечно, не отставной сержант Андрей Корзун, но тоже определёнными навыками коммуникаций владею.
---
Анжела Огурцова