Проекция – очень любопытный психический механизм, и есть он, как я уже писала, далеко не у всех, и даже не у всех злодеев. Вот, например, у «гениальных» подлецов его нет – они заведомо считают себя умнее и изобретательнее других людей, даже в самом злодействе никто с ними не сравнится. Поэтому и проецировать на других свою гениальность они никогда не будут.
Мы-то понимаем, конечно, что ни о какой гениальности тут речи не идет – ни по-настоящему умным, ни компетентным в чем-либо, кроме злодейства, злодей быть не может, это противоречит самой природе зла, разрушительной и деструктивной во всем. Представление о собственной гениальности – психическая защита злодея, его оправдание и разрешение себе творить зло. А где же иначе ему свои уникальные способности проявлять?
А вот с проекцией все сложнее, так как здесь речь идет буквально об отрицании самого себя, своей собственной сущности. Такой злодей, в принципе, довольно хорошо понимает, что такое зло, а что такое добро, и способен отличить плохие поступки от хороших. Он может даже буквально перечислить вам все то плохое, что он делает, и это перечисление не оставит вам сомнений, что все эти поступки он вовсе не считает хорошими или чем-то оправданными. Он довольно хорошо понимает, что эти поступки являются возмутительными, ужасающими, совершенно неприемлемыми.
Но он никогда, ни за что не «присвоит» себе эти поступки, не признает свою ответственность и вину, не допустит даже предположения, что все эти злодеяния совершил он сам. Он будет причинять своей жертве зло и, глядя ей в глаза, говорить ей, что зло причиняет она ему. Все то плохое, что он делает, он будет приписывать своей жертве или каким-то другими людям. Это они – плохие, жестокие, коварные, злобные, беспринципные, безнравственные, глубоко корыстные и алчные люди, а вовсе не он сам. Все попытки его убедить и даже доказать ему с помощью свидетельств, что виновником всех этих злодейств является он сам, будут натыкаться на глубокое, тотальное отрицание, обвинения в подтасовках и фальшивках, клевете и злословии.
Для злодея, находящегося в проекции, самой его личности, его собственного «я» не существует – он живет в иллюзии самого себя, в виртуальной реальности, в матрице, где его аватар – бесконечно храбрый, умный, добрый и милосердный человек, настоящий герой, спаситель человечества. Где-то глубоко внутри он чувствует, ощущает, что в этом аватаре нет ничего общего с его подлинной сущностью, и это обстоятельство его глубоко фрустрирует.
Эта фрустрация усиливается каждый раз, когда его подлинная сущность выплывает из глубины немного ближе к поверхности, и он видит и осознает разрушительные последствия своих действий. Видит, осознает и не принимает, не «присваивает» - а усиливающаяся фрустрация лишь способствует эскалации его агрессии, ужесточению творимого им насилия и злодейств. И их он тоже принимать не будет, хотя и будет по этому поводу продолжать фрустрировать – и насилие будет продолжать усиливаться.
Глубокое, тотальное отрицание собственной сущности вызвано, конечно, огромным страхом встречи с самим собой настоящим и уничтожения всей прекрасной виртуальной видимости самого себя. Встречаться с самим собой ему до ужаса страшно, и понять его можно – в этом, действительно, мало приятного.
Эта встреча буквально может свести с ума – настолько для такого злодея недопустима мысль, что злодеем в действительности является он сам, настолько эта мысль угрожает его экзистенции, пусть и иллюзорной. Чтобы избежать подобной встречи, злодей будет готов пойти на все, будет повышать и повышать ставки – до тех пор, пока сам полностью не растворится и не исчезнет в этом зле.