Ольга весь вечер смотрела на Даниила. Она не знала, как ей поступить. Ведь сначала нужно понять, что происходит. Неужели все это время их сын работал рядом с Владимиром, и тот ничего не замечал? А вдруг это просто совпадение, и Даниил не ее сын?
— Папа, я искренне не понимаю, как ты мог так поступить? — Владимир ходил по комнате. Не так давно он узнал, что родной отец предал его, отдав родного внука в Детский дом. И что самое главное, не испытывал при этом угрызений совести. Если бы не позднее раскаяние Таисии Кузьминичны, то они с Ольгой никогда не узнали о своем сыне.
— А что я должен был делать? — развел руками. Он искренне не понимал причину претензий сына. — Тот год бы самым тяжелым в моей жизни. Работы толком не было, а если и была, то платили мало. Еще один рот мы не прокормили бы.
— Антон, хватит врать! — тихим, но твердым тоном произнесла Таисия Кузьминична. — Скажи им правду.
— Таисия, не лезь! Не нужно городить ерунды! — огрызнулся пожилой мужчина.
— Папа, о чем она? — насторожился Владимир. Он понимал, что отговорки отца совершенно нелепые. Ведь Антон Игнатьевич в то время стал заниматься бизнесом. Да, дела шли с переменным успехом. Но их семья точно не голодала. Это потом уже бизнес отца развалился, и отец перешел на завод, где и проработал до пенсии.
— Ни о чем, — махнул рукой пожилой мужчина. — Из ума, видимо, выжила, старая.
— Если ты не признаешься, то я все расскажу, — предупредила Таисия Кузьминична.
— Не смей! — прищурив глаза, прошипел Антон Игнатьевич. — Иначе тебе несдобровать.
— Мне уже все равно терять нечего, — пожала плечами пожилая женщина.
— Таисия Кузьминична, мы вас внимательно слушаем, — с напором произнес Владимир. Нежели то, что сказала ему перед смертью мама, правда? И это был не бред умирающего человека?
— Я не понимаю, что вы от меня еще хотите услышать, — пробормотал Антон Игнатьевич и устало опустила в кресло.
— Дело в том, что мы с Антоном давние любовники, — произнесла Таисия Кузьминична. — Наши отношения завязались, когда вам с Вовой было по 10. И длились они больше восьми лет. Пока твоя мама Марина, Владимир, не заболела. Тогда мы приняли решение расстаться, потому что Антон все время проводил с Мариной — ездил с ней по больницам, санаториям.
— Если ты решила рассказать всю правду, то расскажи своей доченьке отчего умер ее отец, — зло буркнул Антон Игнатьевич и ехидно посмотрел на пожилую женщину.
— Мама... — прошептала Ольга и посмотрела на Таисию Кузьминичну. Видя, как побледнела женщина, Оля поняла, что сегодня вся подноготная матери станет известна. И причем не самая хорошая. У Ольги было ощущение с каждой минутой она все дальше и дальше погружается в клубок, кишащей змеями, где каждая так и норовит укусить ее.
— Оля, прости меня, — Таисия Кузьминична подошла к дочери. Ольга сидела на диване не шелохнувшись.
— Я тебя внимательно слушаю, — безмоциональным тоном произнесла женщина и посмотрела на мать.
— Так получилось, что в тот день, когда умер твой папа, Саша застал нас с Антоном вместе, — пожилая женщина села рядом с дочерью. — Я несколько раз пыталась поговорить с мужем, но он отказывался. Тогда я решила дать ему время немного успокоиться, и оставила наш разговор на следующий день. Но...
— На следующий день папа не проснулся, — сказала Ольга, резко перебив мать. — Получается, что папа умер из-за тебя, не пережив измену, — женщина смотрела в одну точку. Геннадий, который все это время сидел рядом с женой, крепко прижал ее к себе, чтобы она почувствовала его поддержку. Но казалось, будто бы Ольга находилась в прострации. Как теперь жить с этим?
— Я не знала, что так получится, — Таисия Кузьминична сидела на диване и теребила в руках платок. Она понимала, что с каждым произнесенным словом все больше и больше отталкивает от себя дочь.
— Господи, какая же ты мерзкая! — Ольга практически не скрывала ненавистью, которую испытывала к матери. Она всегда знала, что ее мать не подарок, но чтобы масштаб трагедии был таким огромным...
— Мы так и не узнали, почему вы отдали нашего ребенка в Детский дом, — напомнил Владимир. Он смотрел на своего отца. Но тот упорно молчал.
— Мы с Антоном несколько лет были любовниками, и в какой-то момент поняли, что устали скрываться. Мы хотели быть вместе, жить одной квартире. Перед тем, как вы объявили о своей беременности, мы с Антоном решили, что он уйдет из семьи. Мы столько времени мечтали о том, как соединим наши судьбы, — набравшись смелости, произнесла Таисия Кузьминична. — Появление вашего ребенка было совершенно ни к чему, ведь это мешало нашим планам. Тогда Антон предложил сделать так, будто мальчик умер при родах, а на самом деле он окажется в Детском доме. Тогда нам казалось, что единственно верный вариант, чтобы мы стали свободными ото всех обязательств.
— То есть наш сын стал разменной монетой в вашем... обмане только лишь потому, что мешал вам быть вместе? — Владимир чуть не задохнулся от возмущения. Такого наглого лицемерия и эгоизма он еще никогда не видел. Ведь как эти двое убивались, когда узнали, что якобы их внук не пережил тяжелые роды.
— Я тоже человек, и хочу быть счастливым! — неожиданно произнес Антон Игнатьевич. — И я был бы им, если бы эта малолетка не забеременела, — мужчина ткнул пальцем в сторону Ольги.
— Я тебе уже сказала однажды, чтобы ты не смел так называть мою дочь! — предупредила Таисия Кузьминична.
— Если бы не она, то мы были бы вместе! — пожилой мужчина встал со своего места и стал ходить по комнате. — Я тебе сколько раз говорил, наплюй на все, и уходи ко мне. Мне в отличие от тебя было, что терять — жену и сына. Но как бы не так, — усмехнулся Антон Игнатьевич. — Оленька же страдает после потери ребенка, и ее нельзя отставить. А твоя ненаглядная доченька после школы бросила тебя и умотала в другой город, совершенно не думая о тебе. Сильно она по тебе скучала потом? Много к тебе потом приезжала?
Таисия Кузьминична молчала. Она не собиралась оправдываться перед бывшим любовником, ведь женщина поступила так, как считала нужным.
— Папа, ты ничего не хочешь сказать? — Владимир посмотрел на мужчину, который несмотря на свой возраст, быстрым шагом ходил по комнате.
— Если ты ждешь моих извинений, то их не будет, — хмыкнул Антон Игнатьевич.
— Я всегда знал, что ты — жестокий человек, — Владимир покачал головой.
— Вот не надо считать меня монстром, — пробурчал пожилой человек. — Я не такая сволочь, как вы сейчас думаете. После того, как мальчика отдали в Детский дом, я каждый месяц по мере возможности перечислял на его счет деньги.
— Зачем? — усмехнулся Владимир. — Для очищения совести?
— Можно и так сказать, — согласился Антон Игнатьевич. — Как бы то не было, когда мальчишка выпустился, у него на счету была крупная сумма, которая помогла ему.
— Чем это?
— На эти деньги он выучился в Институте. А потом я помог ему устроиться в твою компанию.
— Подожди, мой сын работает у меня? — опешил Владимир. — Кто он?
— Даниил.