«Испытания судьбы неожиданны порой. Но сложнее нет борьбы, чем борьба с самим собой.» Георгий Колеватых.
Начало тут
Одного знакомого я попросила как-то выразить несколькими словами ассоциации, которые у него возникают при слове «жена». И упор я делала именно на более физиологическое материальное, нежели духовное. Первое, что придет в голову.
Он выделил:
Постиранная и выглаженная одежда, свежеприготовленный ужин и… кое-что личное…
О чем можно и не писать, все догадаются и так :)
Затем я попросила его назвать ассоциации, которые возникают при слове «женщина». И немного помогла, начав перечислять варианты.
Грудь, попа, улыбка, волосы, животик...
Собрали мы совместными усилиями.
По сути ничего нового. Давно известная всем истина, что пока женщина просто «женщина», она интересна мужчине, как объект его восхищения и вожделения, как только становится «женой», в ней начинают превалировать не выпуклости и тактильные приятности, а то, что несет мужчине комфорт, бытовой и физиологический, а также заботу. И лучше, если второе не стирает полностью первое.
И здесь условный мужчина может столкнуться с диссонансом.
Выбрав себе жену привлекательной внешности с незаурядным умом, он решает, что семечко брошено, пускай себе растет и развивается на всеобщее семейное благо. Но не тут-то было!
В серых буднях охоты за мамонтом и переключением каналов с новостями он перестает замечать и новый цвет волос своей жены, и вникать в ее интересы, и слушать ее впечатления.
Но вдруг… или не вдруг, а со временем, начинает замечать, приходя с работы, как жена что-то строчит на компе, одновременно бегая смотреть, не убежал ли борщ. А увидев его, радостно впаривает коляску с ребенком, выпроваживая на прогулку, чтобы закончить рабочий проект. Затем он гуляет с коляской и думает:
«И на кой ей это все надо? Ведь приношу денег достаточно. Сидела бы себе ребенком занималась, да обо мне заботилась.»
А потом замечает, что и каре уже у жены выстриглось, а темы с женой плавно уходят от обсуждения памперсов и последних событий на детской площадке в более рабочие, мировые и философские, и телефон звонит чаще и порой разговаривает томным мужским голосом, а, периодически, вместо того, чтобы, уложив ребенка спать, бежать исполнять супружеский долг, она продолжает стучать по клавишам, чтоб к утру успеть закончить работу, тем самым бросая вызов его мужскому естеству и провоцируя крайнее недовольство. И мужчина воспринимает это все не более, чем блажь, развращающую его некогда домашнюю жену.
А если сюда добавить какие-нибудь развивающие вебинары и курсы, то мужчина может серьезно забить тревогу в виде скандалов и выяснений, в какую секту вляпалась его некогда домашняя и интеллектуально неприхотливая жена.
«Плохая мать! Семью забросила!» - первое что транслирует его возмущенное сознание.
Но видя, как горят глаза его жены, которая пытается донести до него необходимость своего развития, важного для нее, как воздух, в болоте беспросветного быта, он воспринимает это еще агрессивнее:
«Неблагодарная! Забыла, как я тебя из родительского дома с одним пакетом вещей забрал, одел, обул, деньгами снабдил?»
И это уже больше, чем тупик. Потому что мужчина, пользуясь более доминирующим положением по природе, начинает давить на жену упреками и подозрениями. А у мужчин они всегда сводятся к одному:
«И, все-таки, кто такой Иван Иванович? У тебя точно с ним ничего нет?»
И суть таких подозрений кроется именно в том, что описано в начале статьи.
Пока женщина борется за право быть независимой личностью, она остается «женщиной». А женщина вожделенна и привлекательна и для других. Мужчине, даже имея ее в качестве жены, приходится ментально чувствовать конкуренцию с другими мужчинами, приходится условно делить ее с другими мужчинами. В этой конкуренции ему необходимо по-прежнему быть в чем-то лучше других, доказывать свое превосходство над другими. Еще хуже, если за это превосходство необходимо бороться с ней самой. И какой бы хорошей женой с выглаженными рубашками и утренней постельной гимнастикой она не была, ему не дает покоя то, что за пределами бытовых дел она остается женщиной, а порой и очень интересной, для других чужих мужчин.
Тогда в ход идет тяжелая артиллерия:
«Да что ты в жизни понимаешь? Хочешь, как та соседка, одна с ребенком остаться и пахать всю жизнь? Или ты думаешь, что за дверью тебя очередь благородных рыцарей ждет?»
Все это и не только начинает будоражить его воображение, он уже и сам перестает замечать тонкую грань между фантазиями и реальностью. Временами он может понимать, что его жена по-прежнему верна ему и неплохо справляется и с домашними обязанностями, а помочь ей не так уж и трудно для него. Но потеря контроля над ситуацией продолжает точить его сомнениями изнутри. В ход идет тотальный контроль, создание различных препятствий на пути развития жены, попытки ее приземлить.
Таким образом мужчина не замечает, как становится удавкой на шее женщины, тем самым еще более подкрепляя ее тягу к социальному развитию.
Потому что только там она способна дышать полной грудью, покидая душное семейное гнездо, в котором уютом и безопасностью отдает все меньше и меньше. В котором ее без объективных причин постоянно критикуют и отчитывают, как нашкодившего ребенка, а порой и агрессивно пытаются указать на ее место где-то между плитой и супружеским ложе. И чем больше угрозы женщина чувствует в мужчине, тем больше мотивации она видит в стремлении к своей независимости от него.
В то время, как мужчина, продолжая инстинктивно идти на поводу у своего оскорбленного эго, даже не догадывается, что условные рыцари занимают в этот момент мысли его жены меньше всего.
Ведь именно сейчас авторитет ее главного рыцаря трещит по швам прямо у нее на глазах…