Было начало ноября 1944 года, американский грузовик ревел мотором и «чихал», сизый дым захлёстывало ветром в кузов, где сидели шестеро бойцов и сержант. Ему конечно можно было и в кабине ехать, как-никак среди попутчиков старший по званию но он предпочёл мёрзнуть вместе со всеми. В госпиталь они все попали, когда было тепло, поэтому зимнего обмундирования не имели. Кто-то лечился месяц, а кто-то, как сержант, целых два. Его правая рука ещё не совсем зажила, но он торопился на фронт к своим товарищам, поэтому настоял на выписке, но быстро добраться до своих не получилось. Комендант городка, где находился госпиталь, наотрез отказался выдавать соответствующие документы и отпускать сержанта одного.
- Жди, когда команда наберётся и попутный транспорт будет, одного не отпущу, - это был его окончательный ответ.
Не понравился сержанту этот пузатый комендант, трус, сразу видно, чуть за окошком громыхнёт, голову пригибает. Команда набиралась неделю, потом ещё три дня они ждали попутную машину, наконец, поехали. Проезжая по совсем недавно освобождённой украинской земле, бойцы видели, что оставил враг после себя. Разрушенные и сожжённые деревни, где-то даже маленького домика целого не осталось, тяготили бойцов, сжимались кулаки. Сержант вспомнил свой дом, до него враг не добрался, но было голодно, жена писала. Грузовик несколько раз дёрнулся, сержант наклонился к окну водителя:
- Чего там у тебя?
- Не знаю, смотреть надо.
- Как же ты в дорогу собирался, если машина неисправна?
- Да всё хорошо было. Тут деревня по дороге есть, там машину посмотрю и заночуем.
Показались крыши домов, что было удивительно после ранее увиденного, деревня-то целая! Дома растянулись в линию по двум холмам, из труб шёл дым, выходит, живут тут люди. Сделав крюк, грузовик уже подъезжал к первому дому, как на дорогу, чуть не попав под колёса, выбежал старичок, водитель, резко затормозив, выругался, брань была слышна даже в кузове.
- Ты чего, дед, под колёса лезешь, война кончается, а ты на тот свет торопишься?!
- Торопился бы, давно там был. Не сюда вам надо, туда езжайте, - дед указал на еле заметную дорогу вдоль огородов.
- А ты кто такой будешь, что командуешь?
- Езжайте до последнего дома, я следом, там и скажу кто я таков.
Спорить сержант не стал, в этом человеке чувствовался характер, такие просто так не разговаривают. Водитель выкрутил руль в направлении, указанном стариком, через десять минут были на месте.
Добротная хата, банька есть, довольные бойцы выбрались из кузова на землю, разминая ноги. Как из-под земли появился дед.
- Вот теперь здравствуйте.
- Ты откуда, старик, взялся? – сержант даже вздрогнул.
- Я тут всё знаю, родился здесь, жизнь прожил, помру тоже тут. В хату проходите.
- А хозяева где?
Старик указал пальцем на небо, все, всё поняли. В хате было прибрано, даже печка топлена.
- Для кого так стараетесь? – спросил сержант.
- А мало ли кто в гости заедет, постой всем нужен.
- Ну, так кто ты? Представься.
- Начальство я местное, вроде как староста.
- Слыхали мы про старост! – сказавший это боец, придвинулся к старику.
- Я новой властью поставлен.
- А при старой, что делал?
- Вы располагайтесь, а я баньку затоплю.
Дед вышел, а бойцы переглянулись.
- Не нравится мне этот старик, видели как кланяется, не от немцев ли привычка осталась?!
- Посмотрим, что скажет, уходить вроде как не собирается.
Знатно попарившись, бойцы кряхтели от удовольствия, развязывая свои вещмешки, пора было ужинать, только вот деда нигде не видно. Забыв об осторожности, сержант корил себя за то, что не выставил часового, чего теперь ждать? Лёгок на помине, скрипнула дверь, на пороге стоял старик. В правой руке бутыль, в левой большой узел.
- Ужинать будете?
- Ты, дед, садись, расскажи, почему ты так перед нами распинаешься.
Лицо деда стало серьёзным, устроив свою ношу на столе, он опустился на табурет.
- Дом этот дочери моей, немец убил её, ещё года не прошло, внучка тут прибирается, за порядком следит. Моя хата на самом высоком месте, я вашу машину издалека заметил, солдат разглядел, решил за помощью обратиться.
- Ну и зрение у тебя старик! – удивился один из бойцов.
- Не жалуюсь.
- А почему все деревни порушены, а ваша целая? – этот вопрос давно волновал сержанта.
- Полицаи у нас стояли, большой отряд был, местных не трогали, всю свою злобу на других вымещали. В один день утром проснулись, а на улице Красная Армия, кто в плен сдался, кого убили, а кто в исподнем до леса подался. Не доверяете мне, думаете отравить вас хочу?!
Дед налил из бутыли половину кружки, не морщась, выпил до дна.
- Так вот в чём моя просьба. Собрались эти недобитки в банду, мучают нас, налогом обложили, велят кормить и одевать их. Три дня назад учительницу, что из района прислали, на воротах погоста повесили, а в тех, кто снять её пытался – стреляли, ночью мы сподобились, сняли, а они утром пришли, сход объявили, ругались и страшились сильно. Хотел попросить вас отпор этим нелюдям дать, побить эту фашистскую заразу, чтобы дорогу к нам забыли!
- А что Советская власть?
- Советская власть далеко, я тут из неё единственный. Вы из Видницка едете? Так вот она там, говорят людей у них пока нет, чтобы справиться с этой бандой, да и не верят они нам.
Сержант вспомнил коменданта, такой без взвода охраны за ворота не выйдет, видать всю войну в тылу просидел, а сейчас – начальство.
- А скажи, старик, ты под немцем что делал? Кланяешься всё время, чай не господа мы.
- В лесу сидел.
- Прятался, выходит?
- Ага, а со мной двадцать два ребёнка, от пяти до тринадцати лет, немец в Германию хотел вывезти, да мы уйти успели, со всей округи, кого смогли, собрали.
- Дела, - сказал один из бойцов, потянувшись к бутылю, уж больно вкусно у деда пить выходило, но взгляд сержанта его остановил.
- Научишься кланяться, а так в деревню не пустят, а малым где еду взять? Всем кланялся, и немцам и полицаям, вот привычка и осталась.
В хате повисла тишина, бойцы вспомнили о доме, о своих детях.
- А как они узнают, что мы в деревне?
- А я для этого всё сделал, - дед хитро прищурился, - к лесу ближе вас поселил, баньку истопил, с бутылкой по деревне прошёлся, а мог и тайком принесть. Придут ночью, чую, придут.
- Выходит есть у них тут кто?
- А то как же, они новости быстро узнают.
- Так беда, дед, оружия у нас нет.
- У вас нет, у меня есть.
- А чего не сдал, когда Красная Армия пришла?
- Как не сдал, сдал, чуток только себе оставил, - дед виновато опустил голову, - думаю, авось пригодится, вот оно и пригодилось. В сарае, под полом всё найдёте.
- Посовещаться нам надо, дед, ты выйди пока, покури.
Дед вышел, сержант проверил, чтобы тот не стоял за дверью.
- Ну что братцы? - обратился сержант к своим попутчикам, - я вам не командир, приказывать не могу, дело личное.
Сержант посмотрел на бойцов, они, рассевшись за столом, молчали.
- Я останусь, если сегодня дела не будет, - сержант положил свой кулак на центр стола, - эй, шофёр, дня на два сломаемся?
- Хоть на четыре, машина для меня новая, может чего не углядел. Я тоже остаюсь! За всю войну один раз из винтовки выстрелил, раненых вёз, а тут «Мессер» налетел, строчит из пулемётов, я по нему стрельнул, не попал, - шофёр добавил свой кулак к сержантскому.
С решением сержанта согласились все, кроме одного бойца, в конце концов, и он положил свою руку на стол. Позвали деда, тот вошёл неуверенно, опасаясь отказа, но вид бойцов его обрадовал.
- Дед, а у внучки жених есть? – спросил молодой боец.
- На что тебе?
- Выживу, жди сватов, нравиться мне такая хозяйка, - он обвёл глазами хату, - такой чистоты и порядка я нигде не видел.
- Выживешь, поговорим. Так что скажете?
- Мы, дед, люди военные, нам пропадать надолго нельзя, - дед не понимал о чём говорит сержант, - чтобы ускорить событие, ты скажи, где надо, что патроны мы везём, понял?
- Как не понять – понял, это мы разом.
- Ну а теперь пошли арсенал твой смотреть.
Бойцы поднялись со своих мест, но сержант остановил их.
- Забыли, что за нами наблюдать могут? Ты, - он указал на почти всегда молчавшего бойца средних лет, - со мной пойдёшь.
Дед провёл в сарай, шли, прячась за плетень, смеркалось. Приподняв две широкие доски, в указанном стариком месте, ахнули, дедовский «чуток» оказался с гаком! Винтовки, немецкие автоматы, ящики с патронами и гранатами, даже советский ручной пулемёт, вот так склад!
- Неплохой схрон, тут на взвод хватит, а говорил – чуток!
- Самая малость, тут этого добра было много, а партизан не было, собирали, хранили, - дед опять чувствовал себя виноватым.
По указанию сержанта, боец сносил в сторону выбранное оружие и боеприпасы, загрузились все трое, под восторженные возгласы оставшихся бойцов, вошли в хату.
- Ух ты, а я думал с вилами воевать будем! – восхищался жених, крутя в руках немецкий автомат.
- Думалка ещё не выросла, у тебя командир есть, - дед был серьёзен и беспечности юнца не разделял.
- А сколько у них человек? – задал сержант вопрос, с которого стоило начинать разговор.
- На сход вдесятером приходили, пастух наш пятнадцать видел, а там Бог его знает.
Всем чистить оружие и отдыхать, - распорядился сержант.
- Спать, что ли собрались?! – удивился дед.
- Конечно, отдохнуть надо, люди с дороги, а те ранним утром придут, знают, когда самый крепкий сон.
- И ужинать не будете? – не унимался старик.
- Пуля в живот на сытый желудок – верная смерть, перекусим чего и будет.
- Пусть так, вы хоть песни, какие на сон грядущий погорланьте, правдоподобней будет.
- Спасибо дед, споём.
Почистив оружие, бойцы улеглись кто где, к удобствам и пуховым перинам никто не привык. Первым на пост сержант поставил жениха, его теперь бойцы меж собой только так и называли. Вторым, своего помощника на складе, а завершить дежурство, сержант решил сам, со сна голова плохо работает, а так, будет время проветриться.
Продолжение следует. 1/2
10