Вот гадость-то какая — током долбануло! Ну муженёк удружил — свою фиговину под напряжением оставил. Никак в себя не приду, до сих пор в глазах темно. Хорошо хоть коня не двинула. Но почему же так темно? Я что, до вечера без сознания провалялась? Лёшка с Вадиком должны были уже вернуться, заметили бы.
Где я? Какая-то незнакомая комната. Или знакомая? Какие-то давние воспоминания. Скрипнула дверь, и в комнату вошла… Это же Светка, моя однокурсница и соседка по общежитию! Теперь понятно — я сплю и мне снятся студенческие годы.
Проходя мимо кровати, Светка бесцеремонно пихнула меня в бок.
— Анжелка, вставай, а то на пары опоздаем!
Какой реалистичный сон! Давно мне институт не снился. А Светка стала переодеваться, не переставая бубнить:
— Анжелка, опять опоздаем. Придётся в деканат переться.
Интересный сон. Наверное, придётся вставать. На стуле лежит какая-то одежда. Это моё, что ли? Размер какой-то детский. А я-то… Посмотрела на свои ноги, провела ладонью по груди — ну и где мой 52-й размер, а после обеда — 54-й? Ноги тощие, груди вообще нет. Неужели я была такой во время учёбы в институте? Юбка и блузка, лежащие на стуле, размера 42-го, если не 40-го.
— Светка, а какой сегодня день?
— Анжелка, ты чего? Сегодня среда, первой парой научный коммунизм. Арсений опять явку будет по журналу проверять. Ты что, хочешь ему экзамен с третьего раза сдать? И вообще ты выглядишь опухшей. Если бы я тебя не знала, то подумала, что ты вчера бухала.
Научный коммунизм первой парой! Значит, мне снится третий курс. А всего через пять лет этот коммунизм будет всем до одного места. Но сон прикольный. Интересно, что будет дальше? Вместе со Светкой выскочили из общаги, к остановке уже подъезжает троллейбус.
— Наш! — засуетилась Светка. — Давай быстрее!
Успели, но на гардероб времени уже не было, бросили куртки на задние парты прямо в аудитории. Научный коммунист явился минута в минуту, и тут же скомандовал:
— Староста, журнал! Все на месте?
Из группы не хватало двух человек — одна болеет, другая без уважительной причины. Арсений Петрович принялся строго выговаривать:
— Как вы знаете, государственный экзамен у вас будет только по одному предмету — научному коммунизму. И меня удивляет халатное отношение некоторых из вас к моему предмету.
Ну что он несёт! Через пять лет от этого коммунизма все будут плеваться, а сам Арсений Петрович свалит на ПМЖ в Америку, где, по слухам, будет мыть общественные туалеты. И тут я не выдержала:
— А вы не боитесь, что через пять лет КПСС могут объявить преступной организацией?
Арсений подскочил как ужаленный.
— Кто?! Кто это сказал?
Да не жалко — это всего лишь сон. Я поднялась со стула.
— Ну я это сказала.
Арсений уставился на меня как на разоблачённого врага народа. Наверное, если бы у него был маузер, он пристрелил бы меня прямо на месте.
— Огурцова, как ты можешь такое говорить? Именно под знаменем коммунизма наша страна победила в Великой Отечественной войне, и коммунисты всегда шли в первых рядах!
Он меня ещё учить будет! Я этой лабуды в интернете столько начиталась, что у меня уже из ушей лезет.
— Арсений Петрович, через пять лет Советского Союза не станет, и весь этот ваш коммунизм выкинут на помойку. А вы сами свалите в США. Так что лучше бы английский язык учили, а то так и будете до старости буржуазные туалеты мыть.
Наверное, я как-то резковато сказала — Арсений стал какой-то бледный. Да и наши девки на меня как-то испуганно смотрят. И тут Арсений подхватил свой портфель и направился к выходу. У самой двери остановился и сказал:
— Я сейчас иду в деканат писать докладную, что Огурцова сорвала лекцию. А комсомольской организации вашей группы я бы посоветовал обратить на неё пристальное внимание. Пока этим вопросом не занялось бюро курса. А оно исключит Огурцову из комсомола, уж я приложу к этому все усилия.
И он хлопнул дверью аудитории. Наши девки зашумели.
— Анжелка, ты что, с дуба рухнула? Ты чего такое несёшь? Пьяная, что ли?
И главное, все такие перепуганные, особенно Анька — комсорг группы, по прозвищу «комиссар».
— Анжелка, если тебя из комсомола исключат, то могут и из института попереть.
А меня смех разбирает.
— Девки, чего вы напряглись? Это же всего лишь сон!
Тут они все заткнулись, стоят и молча на меня смотрят. А Светка так тихо говорит:
— Нет, это не сон.
Она в моём сне ещё будет мне говорить, что это не сон!
Татьяна, наша староста, тоже как-то испуганно смотрит.
— Анжелка, с тобой всё в порядке? Может, врача позвать?
Тут девки снова зашушукали:
— У неё, наверное, как у Фила, крыша поехала. Получается — это заразно.
Фил — это Виталик Филиппов, учился в нашей группе два года, а потом залёг в дурку. Кстати, единственный парень в нашей группе был. Одни говорили — от армии косит. Другие возражали — зачем ему косить, у нас в институте военная кафедра есть. У него реально шарики за ролики зашли. И тут я что-то такое начала подозревать.
— Девки, вы что, реально мне не снитесь, а на самом деле?
Девки снова зашушукались, но мне уже как-то не до них стало. Какая-то фигня вокруг происходит! Действительно, как проверить — снится мне всё это или на самом деле происходит? И тут вспомнила метод — надо попытаться прочитать какой-нибудь текст. Во сне текст прочитать не получится — каждый раз какая-то абракадабра получается, я как-то пробовала. Обычно во сне если что-то написано — ты уже заранее знаешь, что там. А вот прочитать нельзя. Надо найти какую-то книжку и проверить.
— Девки, дайте какую-нибудь книжку, — попросила я. — Любую, неважно какую.
Анька-комиссар протянула учебник по научному коммунизму. Открываю первую страницу и читаю вслух первый абзац: «Научный коммунизм — составная часть марксизма-ленинизма. Глубокое овладение его содержанием предполагает постоянную опору на знания, полученные в предшествующих курсах истории КПСС, философии и политэкономии». Да, такую фигню даже во сне не придумаешь! То есть что получается — я попала в прошлое в себя же, только двадцатилетнюю?! Вот это точно никому говорить не надо, а то наверняка в жёлтый дом запрут.
И вот тут мне конкретно поплохело. Это куда же я попала? Я хочу домой! В свою уютную однокомнатную квартирку с малоподвижным скулящим мужем и взрослым сыном, у которого случаются регулярные приступы гиперактивности. Наверное, это было слишком явно написано у меня на лице, потому что Татьяна сказала:
— Светка, ты ведь с ней в одной комнате живёшь? Отвези её в общагу, а то мало ли что. Если будут спрашивать — я тебя отмажу. Справишься?
И тут Светочка, с которой мы третий год живём в одной комнате, заявляет прямо при мне:
— Она вроде не буйная, должна справиться.
Но на фоне общей дичи всего происходящего это уже как-то безобидно выглядит. Короче, она повела меня на троллейбус. И тут вдруг по дороге у неё случилось просветление, и она наконец поинтересовалась:
— Ты есть хочешь?
Да откуда я знаю? Домой я хочу, дура такая! Но я промолчала и наконец-то догадалась пошарить в своих карманах. Обнаружилось немного мелочи, проездной на троллейбус, ключ от комнаты в общаге и пропуск в общагу же. Сомнений быть не может — на фотке моя физиономия, только двадцатилетней. Вот так бывает: глядишься в зеркало и думаешь — вот бы помолодеть, а когда реально скинешь последние тридцать лет — становится жутко до усрачки. Ты уже не Анжела Владимировна, а просто студентка Огурцова. И я попросила:
— Светка, купи мне водки!
Светка поглядела на меня, как на больную, и осторожно отвечает:
— Анжелочка, сейчас только одиннадцать часов.
— И что? — не сразу въехала я.
— Так водка только с двух, — напомнила Светка.
— Я сдохну до двух!
На стене дома я увидела плакат «А что ты сделал для перестройки?» Нет, точно не сон. А если сон, то очень плохой, кошмар какой-то! Светка подхватила меня под локоть.
— Поехали в общагу. Там у кого-нибудь найдём.
---
Анжела Огурцова