Как и обещала, рассказываю, как я читаю роман Юлии Линде "Улица Ручей" (Издательство "Пять четвертей", 2021). Пока мною прочитано чуть больше трёхсот страниц, но это не потому, что текст скучный или тяжеловесный, просто самочувствие пока оставляет желать лучшего. Между тем, уже хочется поделиться первыми впечатлениями.
"Улица Ручей. Накануне" - это первый том трёхтомной эпопеи, действие которого происходит накануне и в первый год Второй мировой войны. Второй том уже написан автором и находится в работе у издательства, он охватит период от начала Великой Отечественной войны и до коренного перелома. Завершающая третья книга расскажет о событиях от Сталинградской битвы и до конца войны. Книга адресована подросткам и главные герои ее - подростки и молодые люди. Издание сопровождается маркировкой 16+, она, на мой взгляд, вполне справедлива, то есть я тоже дала бы читать эту книгу старшеклассникам или студентам колледжей.
Огромный том и аннотация как бы подсказывают, что нам предстоит непростое чтение. Но на самом деле текст читается легко. Он очень понятный, до мелочей продуманный и увлекательный. Автор умеет писать для подростков! Но я-то взрослый читатель и могу увидеть, насколько сложная конструкция стоит за рассказанной историей.
Действие происходит в двух временных и географических пластах, которые сменяют друг друга по очереди, сначала идет несколько глав из одной истории, потом несколько глав - из другой. Каждый из них сконструирован по-разному.
Первый пласт - это Германия 1930-х годов, точнее даже не вся Германия, а Берлин. Эти главы вполне можно использовать как иллюстрацию к учебнику истории. Они очень точные топографически, если мы читаем, что герои сидят на балконе какого-то дома и видят, как по улице идет человек, а напротив - вот такое-то здание, значит там это здание и стояло. Автор как будто сама прошла все тропинки Тиргартена, площади и здания Берлина, по которым ходят ее герои. Среди героев этой части - масса реальных исторических деятелей: политиков, деятелей культуры, духовных лиц, аристократов. По-моему, автор сочиняла эту часть, обложившись географическими картами, газетными вырезками и массой исторических трудов.
Глазами Вернера, молодого немецкого аристократа, который учится на пианиста, мы видим, как постепенно углубляется кризис Веймарской республики, к власти приходят нацисты, а общество все больше расчеловечивается. Это написано убедительно, а читать о таком - страшно. Хочется цитировать много, я приведу только один, не самый душераздирающий, но характерный фрагмент. Здесь завершается эпизод, когда в кинотеатре была сорвана премьера фильма по повести Ремарка. Герои возвращаются домой из кинотеатра:
Под фонарем стоял мужчина в черном пальто с поднятым воротником. Он изредка кивал проходящим мимо людям: очевидно, с ним многие были знакомы. Вернер случайно встретился глазами с этим мужчиной. Взгляд оказался напряжённым и нервным.
- Видишь господина в пальто, который стоит возле фонаря? - спросил отец.
- Кто это?
- Автор. Тот самый Ремарк.
Писатель достал сигару H. Upmann, чиркнул спичкой и закурил. Теперь он смотрел с едкой усмешкой на повернувший за угол автомобиль Колченогого Доктора. Наконец подошла женщина, которую он ждал. Вернер узнал ее, это была киноактриса. Её невозможно было не узнать!
Ровно через год писатель покинет Германию. Через много лет в одном из своих эссе он напишет: "Я присмотрелся к демонстрантам. Среди них не было людей старше двадцати лет, поэтому никто из них не мог участвовать в войне 1914-1918 годов. Никто из них не мог знать, что через десять лет они уже будут на фронте и большинству не суждено будет вернуться с фронта домой, так и не став тридцатилетними".
Кстати, это не единственный писатель, которого мы встретим на страницах романа. Спустя еще сотню страниц, мы увидим, как на улице травят Эриха Кёстнера, сразу после того, как герой бросит его книгу в тот самый печально известный костёр на Опернплатц.
Вернер, главный герой этой части книги, вполне взрослый молодой человек, в середине 1930-х годов он заканчивает музыкальное образование и готов войти во взрослую жизнь. Хотелось бы сказать, что он все видит и все правильно понимает, но нет, он понимает далеко не все. Он даже приблизительно не осознает, насколько страшно и неправильно все, что происходит вокруг него. Другое дело, его лучший друг Уве! Вот только как долго у них получится оставаться друзьями?
Не менее интересна вторая, параллельная история. Хотя ее части и чередуются с историей Вернера на фоне Берлина, она сконструирована и рассказана принципиально иначе, и в этом главная отличие этой книги от других подобных книг. Если в описанном выше случае мы наблюдаем реальные исторические события в совершенно конкретном месте, то вторая история происходит неизвестно где. То есть понятно, что в Советском Союзе, в каком-то нестоличном городе, по-видимому, условном северо-западе бывшей РСФСР. Место действия этой повествовательной линии (по крайней мере пока, возможно, позже автор раскроет карты) условно. Так же различается временной охват двух линий. Первая история, как я уже упомянула, занимает около десяти лет, а вот время второй предельно сжато, мы читаем о периоде с октября 1940 года по июнь 1941 года (за исключением некоторых флешбеков, проясняющих для нас прошлое взрослых героев).
Если первая история написана от третьего лица, и мы смотрим на персонажей, их взгляды и ошибки как бы отстраненно, то вторую историю рассказывает один из героев, 13-летний Павлик, пионер, который ходит в кружок авиамоделистов и занимается общественной работой: рисует для стенгазеты карикатуры, высмеивающие религию. Павлик рассказывает про свой класс, школьную жизнь, всех своих друзей и их родителей, да и вообще про все, что происходит вокруг него. Делает он это предельно подробно, перемежая рассказы с собственными фантазиями, проектами, размышлениями о прошлом, настоящем и будущем.
Здесь мы не встречаем никаких реальных исторических деятелей, однако также можем отметить ювелирную работу автора с историческим контекстом, с бытовыми деталями. Если уж герои увидели коробку для печенья, то автор укажет, что было нарисовано на крышке, какой формы печенье было внутри и сколько оно стоило. Одноклассники Павлика читают повесть Гайдара "Тимур и его команда" в газете "Пионерская правда", и действительно, именно тогда она и выходила, частями, из номера в номер. Павлик упоминает рассказ товарища Зощенко про съедобные чернильницы из журнала "Звезда" - и точно, он был опубликован примерно за год до описываемых событий. Текст буквально напичкан любопытными историческими деталями и каждая из них выверена по источникам или историческим монографиям.
Приведу еще одну цитату, на этот раз из истории, которую повествует для читателя 13-летний Павлик:
Этот учебный год начался вверх тормашками не только из-за воцарения Кобры. Летом всей стране поменяли календарь. Тогда я вообще перестал считать время, только числа смотрел, а теперь приходится разбираться, когда учиться, а когда выходной.
Жили мы спокойно по шестидневке, дни назывались просто: первый, второй, третий... и в конце выходной, шестой. А теперь дней в неделе стало семь, из них шесть учебных. Но называется это не семидневка, а просто неделя. Каждый день получил персональное имя, которое нужно запомнить, а это вам не один-два-три! Названия дням вернули дореволюционные: понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье. Я, конечно, их видел и раньше: на некоторых отрывных календарях печатали мелким шрифтом древние обозначения. У нас дома висел только маленький табель-календарь, а отрывной был у двоюродной бабушки Татьяны с дедушкой, которые жили в деревне недалеко от нашего города. Этим летом, когда время перемешалось, я как раз у них гостил. Там я видел совсем старинный календарь, где буквы встречались неизвестные, и вручную бабушка Татьяна вписала народные приметы.
Итак, в одно прекрасное утро я проснулся в каком-то другом дне. Бабушка Татьяна вздыхала: "Поглядим, чем это кончится. Раз уж воскресенье вернули, гляди, и церкви скоро пооткрывают!" Я не понял, как одно с другим связано. Вообще-то в церкви сейчас водятся одни древние бабки, которые никак не могут поменять свои привычки, а все остальные знают, что поповские сказки - брехня.
Конечно, в книге звучит тема массовых репрессий, более того, это один из важных сюжетогенных механизмов книги. Другое дело, что автор, на мой взгляд, придерживается баланса: она не сводит всю жизнь общества только к репрессиям, но и не делает вид, что ничего такого не было, а если и было, то никто не замечал. Подобный баланс в книжке - это очень важно, по-моему. И крайне сложно! Но об этом я порассуждаю, видимо, уже в следующий раз.
Пока остановлюсь, хотя написать хочется гораздо больше. Думаю, что когда я прочитаю еще треть книги, то напишу следующий пост о ней, где расскажу чуть больше о героях и в целом о том, что мне нравится в художественном пространстве этого текста, а что, наоборот, кажется нарочитым, надуманным. А потом, когда дочитаю, уже подведу свой итог и поделюсь окончательным мнением о книге.
#современная русская литература #русская литература #роман #книги для подростков #читает_шафферт
