XXVIII.
Его с водою - так упились,
(На дармовщинку что ж не пить?!),
Что вскоре замертво свалились.
Их больше, уж, не разбудить.
Кто выпил много - умер сразу,
В сознанье не придя ни разу;
Кто помаленьку выпивал,
Тот лишь на время задремал.
Таких ища самозабвенно,
Когда покинул свой бугор,
Где он таился до сих пор;
Найдя же Велимудр мгновенно,
Не сомневаясь, убивал:
Ножом он глотки им вскрывал.
XXIX.
Когда последнего прикончив,
Подобно прадеду отца;
На том кровавый пир закончив,
С гримасой злого хитреца,
Встав, Велимудр оглянулся,
И, озираясь, ужаснулся,
Тому, что видел пред собой.
(Сколь жён оставил он вдовой!?)
Лишь в сердце радость обитала,
Что смог он дерзко отомстить;
При мщеньи кровь за кровь пролить.
Душа от счастья трепетала...
Теперь пора с другим приятством,
Заняться родовым богатством.
XXX.
Подводы, что не распряжёны,
Ещё стояли до сих пор,
Отцовским золотом гружёны,
Недюжий проявив напор,
Сводить стал Велимудр к дороге,
Не помышляя о подмоге:
Теперь бы надо умудриться,
Так в одиночку исхитрится,
Чтоб их составить в караван,
Все свои силы напрягая,
Сноровку, хватку проявляя...
Умелец - он, а - не профан.
Как две своих подводы правил,
Так и все прочие составил.
XXXI.
Так непрерывною цепочкой,
Одну подводу за другой,
Поставив, взмок он, и сорочкой,
Исподней левою рукой,
Пот вытер с мокрого лица.
Про наставления отца,
В тот миг он вспомнил: "Ах, спасибо!
Без них мне было б тяжко; либо,
Обоз я вовсе б не составил,
Хоть бейся, хоть умри я здесь,
Иль изойди я пеной весь,
Но груз до места б не доставил.
Хоть на тебя, отец, мы злились,
Твои советы пригодились!"
XXXII.
Ещё не скоро багряницей,
Забрезжит по-утру рассвет.
Ведёт длиннющей вереницей,
Возниц используя секрет,
Обоз наш Велимудр устало.
Ему ли нынче так пристало,
Как батраку всю ночь трудится,
И нервной дрожью изводится?!
Но выбора, однако, нет.
Встав друг за другом непрерывно;
Гуськом, в колонну неразрывно;
В неясном свете звёзд, планет,
Ведёт обоз он за собой,
В чащебу, в дикий лес густой.
XXXIII.
Но вот уже опушка леса,
Виднеет тёмною стеной.
Скрипят от давящего веса,
Телеги. Мрачной тишиной,
Встречает лес гостей незванных,
Во тьме средь вздохов непристанных,
Внезапно раздаётся вой;
За ним послышался другой...
Вмиг лошади остановились,
Ушами прядают, храпят,
Упрямо упряжью скрипят;
И тьмы, и воя устрашились;
И в жуткий лес идти боятся;
На месте топчутся, теснятся.
XXXIV.
Свести их дальше в глубь чащёбы,
Не может Велимудр никак,
Там разгрузить обоз свой чтобы.
Ступают кони кое-как,
Хоть тянет Велимудр поводья,
И плётку исхлестал в лохмотья,
Обоз не движется вперёд;
Как вкопанный стоит, и ждёт.
А вои волчьи не стихают,
Доносятся из темноты.
Из непроглядной черноты,
Откуда отблески блистают,
Вдруг появился силуэт,
Волхва, который был одет,
XXXV.
В холстЯный чёрный балахон,
С накинутой поверху шкурой;
Глаза скрывает капюшон.
У шкуры тёмный цвет каурый.
Лицо покрыла борода.
Вкруг чресел ровно в два ряда,
Обвит верёвкою пеньковой;
А в длани крупной и суровой,
Сжат длинный посох деревянный,
Из тонкой молодой сосны,
На коем с каждой стороны,
Узор виется несказанный,
Из рун и знаков, и голов,
И атрибутов всех Богов.
XXXVI.
Коль в чёрном культовый служитель,
То, значит - Велеса слуга.
Заветов тайных он хранитель.
Вперёд он, сделав три шага,
Ни пяди больше не смещаясь,
И к Велимудру обращаясь,
Изрёк торжественно ему:
Мол, брат всё знает, по-сему,
Послал его, чтобы помочь,
Не споря с волею Богов,
Коль был их нынче план таков;
И бремя тягот превозмочь;
Осилить тяжкий гнёт страданий,
И горестных переживаний.
XXXVII.
Тут Велимудр не удержался:
"А, что ж он не явился сам?"
К волхву с вопросом обращался:
"Ведь те, что убиенны там,
Как мне, ему они родные,
Не абы кто там остальные..."
"Уж, скоро тот момент придёт,
Жизнь снова вместе вас сведёт.
Когда бы он явится мог,
То прибыл бы без промедленья,
Чтобы унять в душе сомненья,
И угрызенья ты бы смог;
Чтоб дух воспрял, отринув боль,
Покинув скорби злой юдоль."
XXXVIII.
"Спасибо! Помощи не надо!"
В ответ воскликнул Велимудр.
"Ох, человеческое чадо!
Да, ты скорее глуп, чем мудр!
С тобой весь день я обитаю.
Тебе весь день я помогаю.
Не принимаю я укоров.
Скрывал от посторонних взоров,
Тебя, и морок наводил,
Когда ты шастал, как лазутчик,
Иль продвигался, как попутчик,
Когда под смертью ты ходил.
Неуязвим был пред поимкой.
Сокрыт, как шапкой-невидимкой.
XXXIX.
Ну, а гигантский твой обоз,
Кто охраняет среди ночи,
Чтоб он сокровища довёз?
Кто сделал путь ему короче?
Вот то-то, поспешай за мной,
В лес, вставший пред тобой стеной".
"Не смеют лошади идти!
Боятся мрачного пути!
Как я ни бился, ни старался,
Они упёрлись, хоть умри"...
"Не тронь их, и на миг замри"...
Сказавши, волхв за флейту взялся;
К губам своим её приставил;
Чуть дунул, и висеть заставил,
XL.
Сей музыкальный инструмент,
Спокойно в воздухе полночном;
И флейта сразу в тот момент,
В чаривном звуке одиночном,
Который тут же издала,
И заиграла; повела,
Обоз огромный за собой,
Во мрачный, тёмный лес густой.
Легко мелодия звучала.
Обоз был рад ей покориться,
Чтоб в след за ней в чащобе скрыться.
Нога коней по мху ступала;
А Велимудр и чародей,
Шли впереди колонны всей.
XLI.
Всю вереницу тьмою скрыло,
В ветвистом сумрачном лесу...
Движенье их не долгим было.
Вступая в света полосу,
Что по поляне протянулась,
И краем призрачным уткнулась,
В зиявший рядышком овраг,
Волхв, совершив последний шаг,
Остановился перед краем,
И, Велимудра подозвав,
Ему рукою указав,
(Тот был сомнением снедаем),
Промолвил: "Здесь богатства скроем.
В овраге этом их зароем".
XLII.
Заметив взгляд недоуменный,
Волхв Велимудру так сказал:
"Трудясь, как скорбный раб презренный,
Сколь дней ты яму бы копал?
Для сундука, для двух, для трёх,
Ну, может быть, для четырёх,
К утру управился, наверно!?
Хоть чувствовал себя бы скверно!...
Ну, а для сотен сундуков,
Когда б всё делал в свой черёд,
Ты яму б рыл не день, а год!
Прискорбен был б итог таков.
Стой и за всем молчком смотри.
Мне ничего не говори".
XLIII.
Овраг, что подле простирался,
В таинственном лесу сокрытый,
Уж, не таким большим казался:
(Ручьём иль родником размытый),
Он был не длинный, но глубокий,
Причём, достаточно широкий.
В него обоз легко вместится.
Весь тёмной бездной поглотится.
Волхв, своих планов не меняя,
В безделье время не терял;
В овраг подводы направлял,
Процессом твёрдо управляя.
Они к обрыву подходили;
Срываясь, в бездну снисходили.
XLIV.
В глазах коней был страх и мука.
Покорно устремляясь вниз,
При этом не издав ни звука,
Они валились. Лишь повис,
Над тем оврагом потаённым,
Животных кровью обагрённым,
Ужасный неприятный звук:
Тел низвергающихся стук.
В овраг сваливши все подводы;
Свалив все сундуки в овраг,
Волхв умудрённый сделал так,
Что, в миг один, в овраге воды,
Иссохли; почва затряслась;
Буграми, складками взялась...
XLV.
Волхв с Велимудром вверх поднялись,
Пока земля вокруг тряслась;
Вниз до поры не опускались,
Покуда дрожь не улеглась;
И волхв для собственного блага,
Обрушил стены у оврага.
Они мгновенно обвалились.
Богатства под землёю скрылись.
Служитель Велеса весь в чёрном,
Содеянным не тяготясь,
До Велимудра обратясь,
Изрёк в спокойствии покорном:
"Твой брат просил меня помочь,
И я исполнил всё точь-в-точь.
XLVI.
Его исполнив нынче волю,
Я боле здесь не задержусь.
Неси своей судьбины долю,
И действуй сам. Я ж удалюсь.
Вот на прощанье амулет.
Возьми его. От многих бед,
Тебя он сможет защитить,
А также тайным знаком быть.
Теперь, мой друг, без амулета,
(Коль, что дурное приключится,
И ты решишь сюда явиться),
Не приходи на место это...
За златом без него придёшь,
Здесь смерть ты сразу обретёшь!
XLVII.
Я для богатств твоих на страже,
Оставил воинов-волков.
(Их смерть и та боится даже!)
Те волки испокон веков,
Чудесным свойством обладают,
И облик свой легко меняют:
Вмиг вкруг себя оборотившись,
С природою живою слившись,
Приимут вид они волков,
А то медведей, лошадей,
То соколов, а то - людей.
Их жребий воинский таков.
Их хоть не много будет тут,
Но знай, они - не подведут!"
XLVIII.
Волхв растворился в темноте,
Как-будто здесь не появлялся,
А, уж, в небесной высоте,
В лучах день новый разгорался.
И солнце осветило лес,
Что ночью полон был чудес;
Овраг и тот исчез бесследно,
Преобразившись незаметно;
С поляной вровень он засыпан;
На нём, уж, проросла трава,
Цветы, подростки-дерева,
Склонили ветви; и присыпан,
Он даже кое-где хвоёй,
И прошлогоднею листвой.
XLIX.
В лесу свободно обитая,
(Чьи прежде слышал голоса),
К нему из чащи вышла стая.
Являли волки чудеса:
Вперёд чрез шею кувыркнувшись;
Вокруг три раза обернувшись;
ПринЯли человечий вид.
Вожак их парню говорит:
"Ты, Велимудр, не беспокойся.
Твоё добро мы сохраним.
Мы неусыпно будем с ним.
Его не тронут. Ты не бойся.
Но прежде, чем уйти отсюда,
Тебе, друг, было не худо,
L.
Клад в этом месте обозначить,
Чтоб, где лежит он, не забыл;
Иначе может озадачить...
(Ведь ты всего лишь раз здесь был);
Когда надумаешь прийти,
Ты можешь место не найти."
"Не знаю, как мне сделать это?
Не дашь ли доброго совета?!"
"Когда сокровища мы прячем,
То, чтоб сберечь их от глупцов,
По кругу ставим мертвецов.
Желаешь? Так же обозначим?!"
"Что ж, соглашусь. Пусть будет так.
В таких вопросах я - простак.
LI.
На ваш я опыт положусь.
Я в этом мало разумею.
Давать советы - не гожусь.
Перечить вам я не посмею..."
"Что ж, видно, что ты парень славный!"
Средь них ответил самый главный.
"Заминка есть. В конце концов,
Где взять в лесу нам мертвецов?"
К ним Велимудр вопрошает.
"В достатке мёртвых наберётся,
Там, где река из крови льётся.
Из нас здесь каждый точно знает,
Где натворил ты ночью дел,
Там и найдём мы груду тел."
LII.
Семь воев быстро обернулись,
Конями моментально став;
На миг исчезли и вернулись,
Пред ясны оченьки представ.
На спину каждого коня,
(Дух человечий леденя),
Прикреплено весьма умело,
Убитых печенегов тело.
Тела к деревьям привязав;
Тем самым место обозначив;
Уж, боле не переиначив,
И круг из мёртвых тел создав;
Не зная жалость к их планиде,
Оставили в подобном виде.
LIII.
А Велимудр две подводы,
Что взял с отцовского двора,
Поворотил, забыв невзгоды,
Сказав, мол, в путь ему пора.
Своих лошадок подгоняя;
Свою сонливость прогоняя,
Весьма усердно расстарался:
Под вечер дО дому добрался.
Здесь всё готово к расставанью,
С его убитою семьёй,
Что печенежскою резнёй,
Загублена. Здесь завыванью,
Усердных плакальщиц есть место;
Здесь всё готово для отъезда,
LIV.
За город к капищу Богов,
Куда в ладьях родных свезут;
Последний путь у них таков;
Там на костры их вознесут.
Костёр горючий погребальный,
Взовьётся вверх с мольбой прощальной.
Костёр вечернею порой,
Быстрей доставит их домой.
Домой - в их новую обитель,
Вдаль от родимых берегов,
Где среди предков и Богов,
Их встретит добрый небожитель;
Где райской негой насладятся,
Покуда вновь не возродятся.
Послесловие.
На сём закончу в этот раз,
Друзья, моё повествованье.
В дальнейшем, может... не сейчас,
В ответ на ваше упованье:
Что дальше с Велимудром сталось?
Что ему в жизни повстречалось?
Что сталось с кладом тем зарытым?
Остался ль он лежать забытым?
Открыв завесу тайны малость,
Лишь раздразню ваш "аппетит";
Боюсь, вам это навредит...
Коль мне позволит моя старость,
Я всё вам позже расскажу;
Как есть подробно опишу.
02.01.2022 12:00 - 04.09.2022 13:45
