9,5 ЛЕТ — Максим, ты мне одно скажи. Ты мою внучку любишь или её мужа дразнишь? Чего в твоей душе больше, любви или зависти? — женщина смотрела пристально в тёмные глаза и ждала ответа.
— Любви. Я, как привязанный. Хочу быть с ней, а она полюбила другого. Отвязал бы кто, может вы сможете?
— Моя Лиза не игрушка, не кукла. Она способна обидеться, когда ее используют для того, чтобы задеть за живое другого человека. Или ты ей за безответные чувства отомстить решил?
— Нет. У меня это случайно, я хочу просто быть рядом с ней, в качестве друга. Мы так договорились. И Матвей согласился. Иногда перехожу границы и он может меня побить. Так мы тоже договорились. Но ради этих моментов…
— Кто она для тебя?
Макс задумался и улыбнулся, снова наивно взглянул:
— Я думаю, что это мечта. С сияющими глазами и улыбкой, от которой тает мое сердце… Она мне редко улыбается, почти никогда. Но если я её ловлю… — Макс засмеялся. — Я живой стал. И всегда буду таким. Могу быть с другими девушками милым, а она вот здесь, в моём сердце. Очень добрая, как вы. А муж у нее какой добрый, вам рассказать?…
— Максим, это не шутки. То, о чем я собираюсь поговорить с тобой, серьезно.
— Я скоро уеду. Как Матвей сказал, на работу мне надо в понедельник. Давно хотел уехать далеко от них всех и никому не мешать… Не подумайте, что я ненормальный. Я нормальный человек, хочу семью, детей, любви. Жить одному невыносимо…
— Разговор пойдет о детях. Я вижу, как они хорошо тебя знают, вижу, как любят. Это самое важное в жизни, ради них ты должен прекратить все шутки и прикосновения. Вчера мальчик очень рассердился и поменялся в лице. Скоро Катя будет это понимать. Машка уже над тобой… шутит. Детское чутьё так устроено, что любая угроза отношениям их родителей для них очень пугающая, страшная.
— Теть Нель, вы хотите сказать, что я им делаю плохо? Кате? Машке?
— Очень плохо, Максим. Ты молодо выглядишь, моложе своих лет. Любишь детей искренне, и сам был ребенком. Вспомни, тебе хотелось защитить свою семью, маму, папу? Не стоит дразнить Матвея, мужа Лизы. Он хороший человек, добрый, сильный и умный.
Он понимает, что скандал - это очень стыдно. Его не должны видеть дети и мы. И посторонние люди. Но мужчина в таком настроении, что хочет уйти, уехать, не видеть тебя. Я это чувствую очень хорошо. А мы так рады их видеть. Лизоньку больше трёх лет не обнимали и не целовали. Матвей уходит, а ты продолжаешь за его спиной. Как нехорошо. Нечестно по отношению к девушке, которую ты любишь, и деткам нашим. Они не понимают, кто ты – друг их родителей, или дядя, который обижает их маму.
Милый мальчик, я так говорю, потому, что и на вид и в душе ты – мальчишка. И это хорошо, Максим, сердцем не стареть. Но есть такие непреложные истины, заповеди, их нельзя нарушать. Иначе вся жизнь пройдет так, что ты пожалеешь.
— Заповеди… Я не убивал, не крал ничего, кроме её кофты, случайно увидел, взял к себе и уже вернул… Мне жаль.
— Я говорю о другом. Не сотвори себе кумира и не желай ничего, что у ближнего твоего. Нехорошо, очень нехорошо желать жену другого человека. Столько одиноких девушек мечтают о любви, ждут своей сказки. Лиза её дождалась, она ребеночка хочет второго, спокойствия своему мужу, она его очень уважает. Плакала сегодня.
Не обижай её, Максим, разве она этого заслужила, такого отношения? Ей обидно от твоих преследований, от твоих слов. Обидно, что ты позволяешь себе при всех так на неё смотреть, как будто она вертихвостка.
Будь умницей, ты же хороший парень. Красивый, талантливый. Очень хороший. Хочешь, останься с нами - будем хорошо тебя кормить, поможешь работать, поживи, отдохни. А пока я могу тебя устроить на постой к Катерине Ивановне. Сколько ты погостишь, я не знаю, но если тебе так сложно держать себя в руках, поживи в другом доме. Она меня спрашивала, не тесно ли нам всем. Дочка её чуть помладше тебя, ты ей понравился, может быть так будет всем спокойней?
— А как зовут дочку?
— Любовь.
— Нет… лучше я домой поеду, лучше один жить… Одному, то есть. Спасибо, конечно, не смогу я с ней, с такой любовью. Ужас.
— Просто жить, жениться тебя никто не заставляет — Нелли Николаевна засмеялась тихонько и подвинула к Максу плошку с мёдом, на которую он смотрел.
— Заставляли. Завтра попрошу меня отвезти или … как тут такси вызвать? На своей машине сюда ехать с Машкой не рискнул, а то щас бы уже… расстались…
— Отвезут тебя. Не волнуйся.
— Жаль, что друзей у меня неженатых не осталось. Только по старой работе, но там … уже у всех свои дела.
— И у тебя всё будет. Ты хороший человек. Еще немного постарайся. Характер мужской он даётся при рождении, волевой характер. Тебе же его воспитывать нужно.
— Можно вас обнять? — вздохнул Макс.
— Можно и нужно. Я бы тебя привечала, но внученька моя сразу такая стала расстроенная, несчастная… Она тоже хочет увидеть, что ты увлёкся другой, полюбил по-настоящему.
************************************************************************************
Матвей зажег свечу и смотрел на спящую Лизу. Сегодня был день, когда Макс снова, как звезда шоу разделся по пояс и помогал собирать урожай. Крупные яблоки снимал, воду носил, ящики таскал, резал, чистил, кормил собаку. Улыбался смеялся…
Звал её, спрашивал о чем-то.
«Почти во всем мы с ним разные. Макс не стареет, и выглядит лет на двадцать … с небольшим. Наверное это… тонкое лицо. И слишком худое, рельефное, какое-то… гибкое тело. Незаурядная, непростая внешность. Он же всегда, как модель, которую девочки-подростки рассматривают в модных журналах. Не комплексует ни в чем.… Остаётся таким уже … черт знает сколько лет... чертов Макс».
«А я хочу жить, понимаешь?! Я тебе ничего не сделал!» — шутливо он сегодня вскинулся при всех. — «Эти люди не твоя собственность, Матвей! Лиза не кукла твоя. А она не может нормально жить и общаться, чтобы ты не злился».
Матвей раньше думал, что должен вкалывать как проклятый, пока не стукнет тридцать… А сейчас уже за тридцать и приходится еще больше работать, но как Лизу оставить с ним друзьями, если они будут наедине, он представить не мог. С Сашкой - мог, а с Максом - никак не хотел даже мысленно представить.
«Заработал за один месяц пять миллионов. В следующий - удвоится эта сумма. Черт возьми, я тоже хочу жить! Меняюсь на глазах, а Лиза спит спокойно в этом… шалаше и счастлива. И дети счастливы.
Господину нужен кто-то другой, я не могу. Я постоянно буду отсутствовать... Пусть всё не будет так идеально, но ему нужны управляющие, а не я один над всем, звонили уже раз пятьдесят, докладывали не понять что. Приказал, чтобы переводили звонки в письменную форму, надо хотя бы прочитать… Пойду работать....»
Матвей вытащил из сумки ноутбук, взял два внешних аккумулятора и вышел на улицу.
«Если я не пересмотрю свою жизнь…
За что это прилетело? Что сделал не так? Валерий Яковлевич или проверяет нашу любовь на прочность, зная, что Лиза привыкла к вниманию и свободной жизни, или … действительно считает, что может использовать меня, потому, что решил «ты верный и порядочный».
Он послушал глухую тишину и пошел вдоль домов к холму, где можно подняться выше и поймать нормальную мобильную связь, чтобы хватило открыть всё, что нужно и не зависало.
Матвей взошел на холм едва небо начало светлеть и за работой не заметил, как разгорался рассвет, а когда поднял глаза, от красоты грозового неба перехватило дыхание – оно было, словно нарисованное яркими тёмно серыми, черными, и золотыми красками. Воздух быстро наполнился влагой.
Поднялся, сунул под мышку ноутбук и быстро пошел в сторону деревни, где всем было прекрасно, Лиза с детьми чувствовала себя здесь лучше, чем дома.
Показались уже крыши домов и дорога, когда Матвей увидел, что к нему навстречу шла любимая. Тоже рано проснулась.
Лиза в белой тунике и коротких джинсовых шортах, что-то держала в руках.
Радостно крикнул:
– Милая, на улице сейчас прохладно. Может тебе дать свой тёплый свитер?
Лиза его увидела, но не ответила, а когда подошла совсем близко, посмотрела виноватым взглядом.
– Ты всю ночь там просидел? Я тебя потеряла, пошла искать и увидела. Так же неудобно работать.
– Есть хочу. Составишь мне компанию?
Она слегка кивнула, и обняла за талию.
– Все еще спят, я заходила – тишина. А у нас нет еды… Возьмем потихоньку или подождать, пока проснутся? Гроза будет, уже очень скоро...
– У нас есть еда! Я вчера взял хлеб и сметану, будешь? Здесь на природе мне лично всё время есть хочется. ... Слушай, Лиз, не ходи раздетой. Не хватало, чтоб ещё заболела… И вообще, сейчас этот друг проснется, увидит тебя и всё, снова начнет глазки строить… — Матвей засмеялся, а Лиза заметно обиделась.
– Оденусь. Могу не ходить с голыми ногами больше.
– …Нет уж. Ходи, как тебе вздумается. Мы на отдыхе, только пусть завидует молча.. Что? Что ты на меня так смотришь?
– Каким цветом сейчас твои глаза? Когда ты спокойный – они серые, когда сердишься, как лёд… А сейчас синие, как море.
— Синие? У меня прекрасное настроение. Ты рядом, я сделал всё, что хотел и еще кое-что сделать хочу.
Матвей положил рабочий ноутбук на траву, снял свитер и стал надевать на Лизу.
– Спасибо, тепло твоего тела божественно … – она обняла и шепнула, сладко поцеловала в щеку. – Мне очень жаль, что у нас такой отдых. Ты хочешь пораньше уехать? Бабушка сказала, что поговорит с ним, а если он не уедет сам, будет жить в конце деревни, у самого леса, с кабанами и волчарами… – Лиза закивала и улыбнулась.
– Нет, мы останемся, как хотели. Я умею себя держать в руках и ничего не боюсь. Не буду уезжать, на холме, если встать, видно наш дом и дорогу, никто к тебе по ней не проходил. Я буду приглядывать за тобой.
– А ты сам хочешь остаться?
– Хочу… Только есть одно единственное условие. Ты сразу жалуешься мне, если что. Хорошо?
– Хорошо! – Лиза глубоко вздохнула. – Матвей… Прости меня, но мы с ним, с Максом действительно в чем-то похожи. Дедушка тоже так сказал. Я вот думаю, как отправить Макса отсюда подальше. Спрашиваю себя, а ему не надоело постоянно заглядывать в нашу жизнь? Не хочется пожить своей, собственной? И сама так же себя веду с другими людьми.
— Ты еще вздыхаешь! А если кто не вмешивается, они же могут и мимо чужой беды пройти, отвернувшись. А что, это же не у меня происходит, это не мне помощь нужна. Моя хата вообще с краю, я ничего не знаю и знать не хочу… Ты всё правильно делаешь, кошка.
– Нет, не всё. Я не полиция, которая всё делает по установленному закону, а значит правильно. … Матвей, мне пришло от него какое-то послание ночью. Только начало прочитала, когда тебя искала, и хотела позвонить. Будем читать вместе. Или сразу удалить, как ты думаешь?
– Не удаляй, ты же хочешь знать, что там в бедной кудрявой головушке происходит? А потом скажешь мне – надо ему сделать больно или пощадить.
В доме они достали хлеб, баночку сметаны и Матвей принялся макать и кормить Лизу, вымазал ей губы и расхохотался, а потом поцеловал, пока она облизывалась. Прохладная сметана была сладкой, свежей и больше похожа на густые сливки.
Ещё не открыв сообщение, Лиза уже догадалась, что написал его Макс после разговора с бабушкой.
«Лиза, я хочу, чтобы дети не волновались. Это именно так. Не буду писать о том, что ты очень красива. Но я напишу, что в который раз сдаюсь, мечта не исполнится. Никогда мне не узнать, как это - жить с тобой вместе. Я хочу, чтобы ты знала меня, как человека, не способного обидеть, тем более детей. Пожалуйста, дай последний шанс дружить с тобой, и с твоим мужем, и с детьми. Представить не могу, что Машку никогда не увижу больше.
Я отсюда уеду скоро, завтра. Не буду вам мешать. Немного еще побуду и уеду домой. Ответь - «Да» или «Нет».
– Матвей! Что будет, если я отвечу «Нет»? Он исчезнет?
– Какое твое любимое слово?
– «Да». А если он поймет неправильно?
– Скажи ему то, считаешь нужным. Вдруг он удивится и … неожиданно отстанет?
– Я столько раз говорила! Не понимает.
– Скажи еще! Все же хорошо… У нас все прекрасно, мы живы, здоровы, любимы… богаты… хотим всем добра, можем от него откупиться.
— Не хочу я от него откупаться. Я хочу помочь той девочке, про которую деда вечером рассказал… Которая в капкан попала. Поговорим с её родителями? Дело может быть только в деньгах.
— А что за девочка??? Маленькая? Ужас какой… Да, милая, конечно.
— Девушка. Я хочу с ней поговорить и предупредить насчет Макса. Она может быть не знает и бросится в его объятья, а он уедет и всё… Так нельзя, она должна знать, что … что может случиться. Он с ней просто сидел и разговаривал, но я не уверена. Она почти, как я. Девятнадцать лет всего, и не было у неё женихов. Дед ему высказал, чтобы не тронул хорошую девчонку, а если она сама?
— Отвечай ему «Да». Давай, Лиза, пусть успокоится, и не девчонку предупредить нужно, а его. Причем тут девчонка - он должен сам следить за своими ... телодвижениями.
Лиза написала «Да» и отбросила телефон в сторону.
Через несколько минут в небе засверкало, загрохотало, а потом крупные капли дождя ударили по стеклу.
Хлынул мощный ливень. Всё потемнело, потоки воды поливали дом, а они сидели вдвоём и молчали.
— Лиз, не вспоминай, слышишь? Пожалуйста. Иди ко мне… Меня вспоминай.
Она залезла на колени и обняла мужчину за шею. Матвей ласково провел горячей ладонью по её талии, спускаясь к бедру.
— Дождь сближает нас, да, кошка? — прошептал он. — Он нас с тобой вместе ... привлек друг к другу.
Чувствуя, как волны возбуждения наполняют её тело, Лиза отстранилась и заглянула в глаза. Матвей не скрывал наслаждения, и сказал это, потому, что понял её без слов.
Дождь и грозу её муж всегда любил.
Он легко поднял её и понес на не слишком удобную, очень узкую кровать, от которой болела спина, несмотря на перину. Нежно поглаживая хрупкую шейку, пробегал пальцами вдоль позвоночника.
— Я чувствую себя на небесах, ты чудесный… Как ты так умеешь?
— Детка, я не кажусь тебе слишком взрослым для своих лет?
— Нет, но может быть тебе бороду отрастить, чтобы казаться старше? Твои сотрудники, то есть директора, скажут, что вот он какой… серьёзный парень…
— … Тебе Сашки мало? Он уже по твоему первому слову меняет имидж.
Я имел в виду не работу, а тебя. Ты всегда будешь, как девчонка, а я нет.
— Ой, подожди, я сейчас ничего не понимаю… Что ты делаешь со мной…. Ты хочешь тоже всегда быть, как девчонка?
Матвей не рассмеялся, и продолжал покрывать её поцелуями.
Милый, мне кажется, что-то капнуло… на спину… ой… еще… Крыша течёт? Всё же мокрое будет! Ты слышишь?
По углам дома уже застучали капли, Лиза представила, что чердак уже заполнен водой и сейчас она потоком хлынет на разгоряченные тела….
— Давай поменяемся, я тебя не отпущу… Ах и правда капает, холодная… отлично… чудесная вода… так освежает…
Через несколько секунд Лиза уже звала его по имени, просила не останавливаться. А потом пришло осознание, что надо спасать перину и всё остальное. Дождь не прекращался, а только усиливался.
Они перетащили вещи и передвинули кровать в центр дома, где ничего не капало.
Лиза взглянула в окно: небо прорвало, как плотину, стекло заливало...
За окном гулял Макс. Постоял, огляделся, скрылся, потом прошелся мимо быстрым шагом.
— Ну и что мы теперь будем делать? — Ей на ухо спросил Матвей и поцеловал.
— Хочет подрасти и стать взрослым? Или помыться? — задумчиво спросила Лиза.
— Или жалость у тебя вызывает…
— Ой, Матвей, а помнишь, ты про меня так говорил? Я сначала лапой в окно стучу, потом мокну под дождем и жалость вызываю… Что он ходит, как дурак? Он, выглядит ненормально… Это самогонно*ка?
— Да что ты будешь делать!!! — Матвей открыл окно и закричал: — Иди под крышу!!!
Через несколько секунд Макс уже стоял в сенях и дрожал. Кудри намокли, он стал таким смешным и гладким, что Лиза с хохотом сбежала в дом и чуть не упала под стол от смеха.
— Трезвый? — угрожающе спросил Матвей.
— Да! Я убедиться хотел. Всё, я пошел, пока…. В бане спрячусь и просушусь.
— Чего тебе неймется? — Матвей двинулся в его сторону, прищурил глаза и свел брови.
— Да я просто убедился! Сразу проверить решил, что друзья в беде не бросят! — повторил Макс, таким голосом, словно разговаривал с дураками, и снова вышел под дождь, а потом побежал в другую сторону деревни.
— Матвей, он что, в лес побежал? Я не понимаю…. Что с ним?
— Выйду и посмотрю. Жди меня здесь.
Через минуту он вернулся и сказал:
— С какой-то девахой обнимается. Она тоже такая же - гуляет под дождем.
************************************************************************************
— Марьян, ливень, что ты здесь делаешь посреди улицы?
— Я увидела тебя в окно, Максим, ты же ледяной, пойдем к нам в дом. Быстрее!
— Не надо в дом, иди. Я скоро уезжаю, завтра хотел. А такси сюда вызвать можно? Поедут?
— Сразу после дождя никто не поедет, заходи тогда, хотя бы в баньку, прошу,— тихо сказала девушка.
— А ты с кем живешь?
— С мамой, но она разрешит. Я ей рассказала про тебя…
Макс зашел в маленькую старую баньку. Брёвна были темные, покосившиеся, почти черные. Марьяна зажгла лампу и закрыла дверь. Пахло сухой травой и дешевым мылом, на полу стояли тазики и висели не махровые, а тканевые полотенца.
— А у тебя есть какая-нибудь одежда мужская? Старая хотя бы? — спросил он с ноткой безысходности в голосе.
— Нет, Максим. Но я могу дать тебе одеялко. Ты согреешься. — Марьяна показала ему, чтобы он прошел из предбанника и побежала в дом.
В самой баньке запах стоял другой. Ароматными травами пахло, висели веники - один большой, а другой маленький, как детский.
«У них есть ребенок?» - подумал Макс и стянул с себя насквозь промокшую ветровку, оставшись в футболке. На полу уже образовались две лужи воды, которая с него продолжала стекать. Скинул кроссовки, носки.
Ногам на деревянном полу стало теплее.
Марьяна зашла уже переодевшись, набросила на себя дождевик. Молча протянула одеяло Максу и робко сказала, словно утешая:
— Она тебя не сможет полюбить... Если бы не их ребенок, я была бы на твоей стороне, Максим. … Кажется, дождь стал меньше… Ты … уедешь сегодня или завтра?
— Если Матвей отвезет – сегодня, есть ночной поезд.
—Максим, а Лиза,… ты её всегда любить будешь. Она добрая. Я не играла с ними, когда маленькая была, только мои братья старшие. Помню, пряталась, но она всем девочкам куклы привозила и дарила, и про меня не забыла. До сих пор храню, — рассказала Марьяна, отводя глаза. — Сейчас детей у нас в деревне нет, все выросли, уже никто даже на лето не приезжает с детьми, только вот, с вами... Хочешь, я пирог тебе на дорожку испеку?
— Да успокойся. С пирогом, это лишнее, но все равно спасибо. Ты же не будешь никому рассказывать, да? Не порть Лизке репутацию, она честная жена. Это я нечестный. Изменяю направо и налево, — он рассмеялся.
Тут она подняла глаза, и у него сладко оборвалось сердце.
— Я никому ничего не скажу! — прошептала девушка.
— Марьян, я пойду, ты не расстраивайся, найду, как тебе помочь, слышишь? Денег привезу, раз у тебя карточки нет. Или как? Могу почтой отправить, ты получишь.
Они замолчали.
Шум дождя ясно напомнил ему о том дне, о тёплой и сухой машине, где была его Лиза. Время, когда он думал, что с ним его будущая жена Лиска, которая была ранена из-за него. Он не знал насколько сильно ей досталось, не смотрел в глаза и боялся тронуть.
Максу неожиданно захотелось быстро уйти, скорее. Он сидел, завернувшись в одеяло, и прислушивался к тяжёлому непрерывному звуку, а шелест влажных ветвей напомнил шуршание шин по влажной дороге.
Девушка присела рядом на край лавки, робко протянула руку и бережно провела по волосам Макса, поправив их. Он вздрогнул, как от испуга.
— Я так противна тебе? — спросил она, вся дрожа, как от озноба.
— Не в этом дело. Что ты делаешь, зачем?... Не надо, Марьян. Не жалей меня, не за что меня жалеть.
— Ты скоро уедешь, и у меня больше никогда такого не будет.
— Будет. Я попробую тебе помочь, узнаю всё, если ты так стесняешься своей ноги, то это…. ерунда. Поверь мне. Только смерть не ерунда, а все остальное… Жизнь она такая сладкая бывает. Кажется, что одна темнота кругом, а потом озаряет и понимаешь, что ради вот этого проблеска счастья и нужно жить.
— Я хочу проблеск счастья, чтобы дальше жить.
— Хорошо, это очень хорошо. Скоро он будет.
— Сегодня я в третий раз начала ощущать это счастье, но скоро все закончится. Ты уедешь далеко.
Макс снова взглянул на девушку и заметил, что она плачет, хотя по голосу это сказать было невозможно.
— Эй, Марьян. — произнес он встревожено, вытащил руку из под одеяла и неуклюже обнял её, немного потряс за плечо. — Эй, ты чего? Я сейчас уйду, ты не волнуйся, не стыдись, позорить не буду. Зря ты меня сюда притащила, вдруг, кто видел.
— Ничего, все хорошо, — сказала она, всхлипывая. — Посиди со мной немного еще.
— Посижу. Но что такое? Я тебя обидел как-то? — спросил он.
Неожиданно для него девушка прижалась и обхватила одеяло руками, как ребенок своего игрушечного медведя, которого кто-то собирается отнять.
Она притянул его к себе, и тут он неожиданно и сильно захотел поцеловаться. Вот так невинно, просто поцеловаться. И вот уже их губы почти соприкоснулись, запах её дыхания почувствовал, как со сна, чужой, незнакомый, но какой-то тёплый. Запах мыла дешевого, как у него в ванной… Одеяло мешало прижаться друг к другу, но он неожиданно для себя получил удар молнией, только под дых.
Откинул голову назад и отвернулся.
«Слава богу между нами это тяжелое одеяло, слава богу!» почти вслух произнес Макс и мягко погладил её по плечу, стараясь не смотреть. Ненадолго замер нерешительно… а затем, начал говорить, успокаивать.
— Я не могу, у меня давно женщины не было, даже целовать не буду. Это приведет к таким последствиям, что мы оба всю жизнь будем жалеть. Короче, не надо. Лучше даже не пробовать. Я понимаю, что ты любопытная, как это всё со мной.
Ты целовалась когда-нибудь вообще?
— Нет, не целовалась, и что? — прошептала Марьяна. — И не хочу. Никому не нужна была, и мне не нужно.
— Я не повторю своей ошибки, дождя уже … почти не слышно. Марьян, не держи обиду. Ты мне нравишься, даже больше. Но я не могу еще раз так попасть. Если не целовалась, то у тебя и не было никого.
— Знаешь, кто меня замуж звал? Знакомый отца. У него уже дочка внука родила, а он к моей матери приехал, и меня замуж звал.
— И что? Выдадут за старика? А разве ты не можешь сама выбирать, что это за порядки в деревне?
— Когда ты уедешь, я выйду. Мне все равно будет.
— Невинной не может быть всё равно. Зачем сказала, что выйдешь? Слушай, если я сейчас не уйду, Сергей Тимофеевич меня убьет, все подумают, что мы с тобой…
Макс не успел договорить, как его стали целовать неопытные губы.
Он держался сколько мог, потом начал отвечать и девушка застонала.
— Так хорошо, хорошо, подожди, я сказать тебе хотел, ты хорошая девчонка, а я … Скажем всем, что мы просто разговаривали, я сейчас дотронусь до тебя и покажу, что значит удовольствие, но только скажи – ты этого хочешь? Подумай и скажи… Мария подожди… Черт я имя перепутал, извини. Марьяна. Ты точно хочешь? Приди в себя, посмотри мне в глаза и скажи! Ты не пожалеешь?
— Неужели ты ничего не понимаешь? — её страстный шёпот, казался как из другого мира.— Неужели не понимаешь, что такого, как ты я даже не увижу больше? Поцелуй меня еще, и мне хватит на всю жизнь. Я не посмею показать тебе свои ноги. Я сразу уйду, только еще немножко… Чтобы помнила…
— Я поцелую, если ты покажешь мне свои ноги. Слышишь? — его громкие и резкие слова отзывались гулом в маленьком домике бани. — Покажи, чего ты так боишься.
— Нет, Максим! Свет, выключи свет, и я буду… я сделаю все, что ты скажешь.
— Я должен увидеть и сказать тебе страшно это или нет.
Девушка разрыдалась и закрыла лицо.
Почувствовала, как его горячие ладони уже скользят по её ступням, испачканным, выше.
— Хочу тебя поцеловать тоже. Не волнуйся. Я только посмотрю и всё.
Девушка беззвучно плакала.
— Марьяна, всё не так плохо, как я думал. — Он погладил её ногу и спросил, — А ты помнишь? Больно было? Похоже на ожог… И ямки. Ну да, криво немного, но ведь есть штаны, джинсы.
Говори всем, что медведь напал…
Эй, ты красивая. Ну-ка встань. Поднимайся.
Он поднял девушку и прижал к себе.
— Видишь, как я горю? Ты красивая, я бы целовал твои шрамы, если бы ты была моей девушкой. Если бы я был пьян, вообще не сдержался и меня бы всей деревней потом прибили. Если бы приехал на своей машине, запихнул тебя туда и увёз. — Он улыбнулся, — Ты найдешь себе жениха.
А сейчас … не надо. Поцелуемся, как обещал, и пойду.
Макс поспешно схватил одеяло, завернул её и впился в губы поцелуем.
Марьяна захлёбывалась слезами.
— Ты приедешь еще когда-нибудь?
— Нет, это не моя семья. Я не приеду, прости. Вряд ли меня еще раз кто-то позовёт или попросит Машку привезти.
— Мне так страшно от того, что больше не увижу тебя! Как же это страшно! Максим!
— Давай, дождь закончится, и сфотографируемся на память.
— А если я попрошу тебя…
Макс снова притянул её к себе, уткнувшись лицом в шею. И вот тут он не на шутку испугался. Ему, конечно, очень хотелось их близости, но безопасный поцелуй она уже просила, что еще…
— Не забывай меня.
— Постараюсь не забыть. — пошутил Макс и обнял покрепче растирая её руки. — Еще ни с кем мне не было так легко разговаривать просто обо всём и ни о чем.
— Пожалуйста, не забывай. Помни обо мне, я тебя буду любить и молиться за тебя, а ты помни.
— Любить… — негромко сказал Макс и прикоснулся к её плечам, заглянув в лицо. — Ты будешь меня любить? Ты успела влюбиться?
— Я увидела тебя издалека… Ты как из другого мира приехал... С девочкой. Я думала это твоя дочка, ты её на руках носил. Не буду ничего никому говорить. Не нужно меня стесняться, стыдиться. Я никому не скажу, что ты меня целовал.
— А мне с тобой хорошо, — добавил он, и увидел, что Марьяна изменилась в лице,
«Как цветок, который полили водой. Лежал в пыли и его кто-то освежил».
— Ты можешь уехать завтра? Одна осталась ночь... у нас с тобой может быть одна ночь?
— Но я не знаю, что будет! Боюсь, что у нас ничего не получится, и я натворю дел. У меня не мужской волевой характер. Я … как тупой малолетка. Ты не будешь с надежным человеком, если поедешь со мной.
— Поеду… с тобой? С тобой? … Куда поеду? — дрожащим голосом несмело повторила девушка.
— Наверное… я подумал об этом, когда мы гуляли. Сидели на берегу. Хорошо, если бы такая девушка оказалась где-то рядом. Все у нас там деловые, торопятся куда-то, глаза другие, нервные, громко смеются или ругаются. А равнодушных еще больше, чем ... нормальных.
Извини, конечно, ты не поедешь. Здесь твоя мать. Была бы у меня здесь мать, я бы вообще никуда не уехал.
— Ты говоришь мне правду? Ты так подумал? Про меня? Про несчастную дуру?
— Да, — ответил Макс, улыбаясь, Щеки его слегка покраснели. — Мне твоё лицо подсказывает, что ты совсем не несчастная, и не дура. Думаю мы все таки увидимся. И я привезу тебе деньжат, чтобы, может, убрали часть того, что ты, как настоящая дура, называешь своим уродством. А если не хватит, придумаем, что нибудь. Но я ненадёжный, как лист осенний, куда ветер понесет, в такой луже и буду плавать. Это не я сказал, человек один богатый.
Марьяна подошла к двери и встала рядом, едва сдерживая свои чувства, их глаза встретились.
— Ну… или… Может ты захочешь учиться в универе и приедешь поступать в следующем году.
Он подался вперёд и легко коснулся губ Марьяны коротким поцелуем. Она не сдержалась, прижалась к нему крепче, чтобы продлить мгновение.
Вся кровь, казалось, уже давно прилила к её губам, они были припухшими, глаза горели,
—Хочу так сладко целоваться ещё и ещё… Что же мне делать? Что? Макс, пожалуйста, поцелуй меня еще…
— Если мать твоя разрешит, поцелую. До скорого! — шепнул он и открыл дверь.
Дождь всё еще шел. На пороге дома под навесом стояла пожилая женщина и смотрела в их сторону. Она перекрестилась и громко сказала:
— Спасибо господи за счастье моей младшей дочери. Я еще помолюсь!
За матерью Марьяны выглядывал мужчина, которого Макс видел перед охотой вечером. Он махнул ему рукой и ушел в маленький дом, который был чуть больше бани.
***
Макс решился на разговор этим же вечером.
Сергей Тимофеевич сидел на улице с Катей на руках, в руках у девочки были матрешки, она их осторожно пыталась открыть.
— Я так благодарен за всё, вот собираюсь поехать домой сегодня, кажется уже подсохло.
— А ты где обедал? Где обедал воробей? В зоопарке, у зверей?
— Да я так, по лесу прошелся, спасибо, с собой что-нибудь возьму или на вокзале куплю.
— Нет, уж ты давай, подкрепись, мужику не гоже себя на траве держать. Лук ты любишь, я вижу, грызешь всё живое, дикорастущее, боярышник облюбовал… Лучше с утра поезжай, ночью не должно быть дождя.
— Как у вас тут в деревне женятся? Марьянка сказала, жених к ней приезжал как отец, уже внуков заимел… И что, могут выдать?
— Ты с луны, что ли прилетел, солдат? — Улыбнулся Сергей Тимофеевич, — Крепостное право отменили, девки все без приданного замуж скочат, так же, как при советской власти. А что, Марьянка приглянулась? Да так, что беспокоишься за её дальнейшую судьбу?
Так ты не волнуйся, девка она всё же видная, стыдливость сойдет с возрастом, как время придёт, и … выберет себе под стать.
— А как тут встречаются?
— Ты мне не юли! Что хочешь, говори прямо. Я прибауток не люблю!
— Если я с ней пройдусь по улице, и там, внимание окажу, при всех в щеку поцелую, скажу что-то приятное, это что считается позором? Как можно опозорить девчонку? То есть я наоборот, хочу ей настроение поднять.
— Ох ты. Позор, это если матершиной бабу гоняешь или дерешься с ней.
— А это что считается?
— По нраву, значит, тебе барышня. Пройтись-то можно вечерком. Но потом не стоит её тут оставлять, бабы есть такие, что живьём поедом съедят от зависти. Лучше ты ей в тайной беседе наговори приятных слов.
— Так я хочу, чтобы её все за нормальную считали, за достойную. Тут два парня ходили, такие... подходящие по возрасту.
— По-мойму Марьянке, главное, чтобы один кто ей достойно выразил симпатию. Пойди, сходи, еще раз посмотри на неё, рассмотри тщательно наружность, убедись и возвращайся. Тогда и скажешь какие у тебя намерения.
Марьяна сидела за калиткой на лавочке с книгой на коленях, бездумно уставившись в пустоту.
Услышав шаги, шуршащий гравий, она повернула голову и заплакала.
— Эй, Марьянка!
Подошла к калитке, испуганно взглянула на него снизу вверх, держась за край заборчика, словно сейчас упадет. Промокшие длинные ресницы украшали ее и бледное лицо. Но Макс впервые заметил (потому что впервые посмотрел на нее по-настоящему при дневном свете и так близко), что глаза широко расставлены, такие темные зрачки расширены, волосы, можно сказать, что темные, казались не гладкими, как шелк, а плотными, жесткими. Они были стянуты в низкий хвост дешевой старой салатовой резинкой. Губы полуоткрытые, полные, такие сочные, но обветренные. Ровные полукруглые кончики белых зубов короткий естественный широкий нос, мягкие линии подбородка и смешные большие густые брови, которые даже сходились на переносице.
Она была заплаканная и красная, Глаза опухли.
«Если ей навести макияж, будет интересная девушка, не такая простая, как это кажется. Эльза без косметики вообще сущий кошмар» — быстро мелькнула мысль у Макса и он растянул улыбку, а потом постарался её сдержать.
Свитер серый с дешевым рисунком ромбами, с чужого, скорее мужского, чем женского плеча не мог скрывать выпуклости груди, но Макс не смотрел и не думал об этом, чтобы разговаривать по-человечески. Ему хватало Лизы, которая в свитере могла сидеть так, что у него фантазия разыгрывалась до безумия. Он видел её красоту и не мог найти такую же грудь ни у кого. Она была божественна, идеальна.
«Если бы я мог, … запретил бы на такую форму и размер делать операции по увеличению» — часто думал он, вспоминая разных своих девушек и пытаясь представить Лизу.
Юбка Марьяны заканчивалась почти у щиколоток. Попытка скрыть ноги делала её похожей на монашку или прихожанку.
Девушка до сих пор смотрела на него так испуганно, и еще как-то странно. Макс понял, что это значит. «Макс как-то не так смотрит» – говорила про него Лиза.
— Ты уже? Нам… надо прощаться?
— Марьян, скажу честно: не знаю, хорошо ли я делаю, или наоборот будет только хуже, но если ты никогда не была в Москве, могу я тебя пригласить и свозить на консультации? Узнать, сколько это стоит, что предстоит. Показать тебя, одна нога короче - это вообще-то больно, всё только хуже с возрастом может быть, или обувь нужна такая специальная, с разной высотой. А ты, я вижу, её не носишь.
Может тебе не стоит прятаться, как отшельник? И Матвей сказал, подключится. Мы, короче, вместе. Можно мне тебя пригласить к себе или нет? Жениться я честно признаюсь, третий раз не готов и не хочу. Но обещаю быть … ну не трогать, в общем.
— Что?... Как?...
— Я завтра утром ехать хочу, ты там… с отцом и матерью поговори, спроси что как, и ответ мне скажи, вот номер телефона. — повторил Макс немного растерянно. —Я понимаю, времени осталось не так много подумать… Но мне надо правда, валить отсюда, иначе у одного человека сорвёт тормоза.
— Ты подшутил надо мной? — тихо произнесла девушка, отступая от калитки и пряча лицо.
— Я, когда шучу – смеюсь. Приглашаю тебя, потому что так будет … лучше… или хуже, я не знаю, но хотел бы, чтобы ты собрала минимум вещей, а лучше вообще не собирай ничего. И отпросилась.
Пока на недельки две, а там не знаю. Я не знаю…. — Он тихо рассмеялся, — Не знаю, вообще, понравится ли тебе город, может ты уже через два дня домой начнешь проситься, как зайчиха дикая в силках, или в домашней клетке. Слушай, а силки, это же капкан? Извини, я что-то ляпнул невпопад.
Он уже пришел к выводу, что иногда кажется что так лучше, а получается жуть полная. Так, что к чему приведет сейчас никто не знает. Но если для Марьяны это был внезапный порыв, желание узнать любовь хотя бы на один день, то для него это было скорее желание узнать, почему ему так легко и спокойно с деревенской обычной девушкой. С той, кто была бы не в его вкусе, встретив он ее среди гуляющих мимо множества разных людей.
— Я пойду, вот, записал номер, позвони. — сказал Макс, протягивая ей бумажку.
— Я бы очень хотела поехать! А так можно?….
— Тебя что останавливает страх перед родителями, соседями? Ты боишься быть брошенной? Я понимаю. Гарантировать безопасность не могу. Поэтому… очень сомневаюсь. Но помочь тебе надо где-то не в Ульяновске, все равно ехать придется. Там если бы недавняя травма, а то Лизка почитала и сказала, что опасно в местной клинике, там же нога, колено… сложное место. Если это страх, то ты подумай просто, сможешь преодолеть и стоит ли это вообще делать.
— Не страх, — произнесла она. — Я боюсь счастья. Ты не будешь смеяться надо мной?
— Я еще не покупал билеты он-лайн. Но ты скажи, чтобы нам попасть хотя бы в один вагон, мест мало. Ты одна ездила куда-нибудь на поезде? — спросил Макс, словно не услышав.
— Нет, никогда, — сказала она, борясь с рыданиями. — Только на автобусе.
— Подумаешь над этим?
— Да! Я поеду с тобой куда угодно, даже на один день… — ответила она и вытерла глаза рукой.
— Так ты уже согласна? Поговори с родителями. С матерью, если надо, позови, и я тоже объяснюсь.
Добрый вечер, мои дорогие читатели! Был очень тяжелый период в пятницу, много переживаний и личный ноутбук забыла на работе. У ребенка ненадолго взяла, а писала в телефоне.
Поэтому так долго. Всем так нужны хорошие люди, ценные нужные слова, пусть они будут с вами, рядом!!!
Если получится, сегодня и завтра буду у ребеночка брать (на время) её персональный ноутбук и публиковать.
Приятных выходных! 💝
Если Вам понравился рассказ, поставьте, пожалуйста "нравится" Спасибо большое всем, кто дочитал до этой строчки! 😼
НАЧАЛО и все части этой истории
–
