— Иван, ну вот зачем ты опять у детей деньги украл, — жаловалась Дуня. — Я ведь деньги на еду им оставляла, чтобы пообедали в школе. А ты?
— Во-первых, не украл, а взял, — сказал Иван.
Дуня в этот день раньше обычного на работу уходила и не дождалась, пока дети проснутся. Она оставила детям завтрак, записку и деньги на столе. Она не боялась, что муж заберёт себе деньги, так как слышала, что Иван уже уходил и закрывал за собой дверь.
Позже выяснилось, что он ждал на улице, когда Дуня выйдет из дома. Дождался. Вернулся домой и с чистой совестью забрал детские деньги. Хорошо хоть завтрак у детей не съел в этот раз. А мог! Такое уже было.
— А, во-вторых, как не взять было? — рассудительно продолжал Иван. — Пришёл на кухню, смотрю, деньги лежат, думал, что мне, и взял.
— Как это, тебе? — недоумевала Дуня. — Там ведь записка была, что эти деньги детям, на обед. И ведь не первый раз уже, Ваня. Сколько можно?
— Сама виновата, — отвечал Иван. — Знаешь ведь, какой у меня характер. И оставляешь. Не знаю, чем ты думаешь, Дуня? Это из-за тебя наши дети сегодня остались без обеда.
— Да я была уверена, что ты уже ушёл, — сказала Дуня. — Поэтому и оставила деньги.
— А я вот взял и вернулся, — сказал Иван. — Так что, Дуня, как ни крути, а кругом одна ты и виновата.
Дуня не спорила с мужем. Бесполезно. Она знала, что дело здесь не в том, что в этот раз она деньги на столе оставила. Просто... Ну вот такой человек был Иван. Добрый, тихий, работает. Главное дело, что и зарплату почти всю Дуне отдаёт.
— Оставляю себе только законную десятину, — каждый раз говорил Иван, когда отдавал жене получку.
Но те денежки, которые оставлял себе, Иван не тратил. Они у него так на карточке и хранились. И за десять лет супружеской жизни у Ивана там накопилось без малого семьсот тысяч.
Казалось бы, ну зачем тебе ещё и из семьи воровать? Но нет. Забирал себе Иван все те деньги, которые находил в доме. Не брезговал даже мелкими монетами. И спрятать от него их было очень трудно.
— Зачем тебе эти деньги? — недоумевала Дуня. — У тебя ведь своих почти миллион есть. Я знаю.
— Не могу я свои деньги, накопленные с таким трудом, тратить, — оправдывался Иван. — Но я ведь не краду у тебя с карточки, Дуня. Карточка — это святое. А вот как увижу наличные, не знаю, что со мной происходит. Это у меня с детства. Я, и когда ребёнком был, воровал деньги у родителей. И что они только со мной не делали. Лекции читали. В угол ставили. Ремнём наказывали. Ничего не помогало. Так что, Дуня, мой тебе совет. Держи деньги на карточке, и всё будет хорошо. И детям карточки заведи. Не искушай меня, Дуня.
Дуня так и сделала бы, если можно было. Но ведь и наличные деньги часто нужны. Вот и прятала она наличные как могла. А Иван, если их находил, обязательно забирал себе.
И, наверное, Дуня с этим бы смирилась, если бы не одно происшествие.
Это было в воскресенье. К Дуне тогда рано утром подруги в гости пришли. Были недолго, а когда уходили, обнаружилось, что у одной из них пропала небольшая сумма наличными.
Пропавшие деньги были в сумке, а сумка — в коридоре. Когда пришли подруги, Иван решил им не мешать и тоже пойти куда-нибудь погулять, встретиться с друзьями. А уходя из дома, он не сдержался и залез в чужую сумочку, и стащил оттуда две тысячи.
Дуня рассказала тогда подругам про свою проблему, и те стали думать, как ей помочь. Решили разыграть Ивана. Тем более, что всё для этого имелось. Подруги Дуни работали на киностудии и имели для любого розыгрыша всё необходимое. Правда в этот раз им пришлось задействовать и своих знакомых, которых Иван не знал.
Через два часа в квартиру Дуни привезли всё необходимое. Это разный «строительный хлам» и много разломанной мебели. Детей решено было отправить к бабушке.
В течение часа вся квартира приобрела необходимый вид. Оборванные куски обоев висели на стенах. С потолка свисали клочья ткани. На полу валялись сломанные паркетные доски и разбитая кафельная плитка.
Когда подъехали участники розыгрыша, начали гримировать Дуню.
В этот день Иван вернулся домой в час ночи. И только он хотел войти в квартиру, как дверь распахнулась и Дуню в наручниках вывели из квартиры двое мужчин в форме и оба — в звании полковников.
Платье на Дуне было порвано. Лицо в кровоподтёках. Она шла босиком.
— Ваня, это я во всём виновата, — тихо сказала Дуня. — Береги детей. Не поминай меня лихом. Эх, жизнь моя...
Иван настолько растерялся от увиденного, что даже не успел что-то спросить или предпринять. Он молча стоял и смотрел как два полковника уводят его жену.
Полковники грубо втолкнули Дуню в лифт, вошли за ней и двери лифта закрылись.
Иван зашёл в квартиру и обнаружил в ней очень много незнакомых людей. В квартире всё было разломано. Полы вскрыты, обои сорваны, мебель поломана.
Иван стал выяснять, в чём дело. Оказалось, что это была следственная группа, которая проводила в доме обыск. По квартире ходил какой-то человек с собакой. Собака что-то вынюхивала и громко лаяла.
Ивану объяснили, что, пока его не было, в его квартире у одной из подруг Дуни была украдена очень крупная сумма денег. Ивану предложили пройти на кухню и поговорить со следователем.
Иван зашёл на кухню. Под ногами трещал разбитый кафель. Он сел на табуретку. Кто-то подал ему стакан воды. Иван сделал глоток. Вкус воды показался ему странным.
— Ищем два миллиона рублей, — строго сообщил тот, кто представился следователем. Он сидел за столом и что-то записывал в блокнот. Более всего Ивана поразило звание следователя. Он был генералом. Это всё по той причине, что другой формы не было. — Вскрываем во всей квартире полы, потолок, стены. Меня зовут Павел Фёдорович. Я следователь по особо опасным делам. Деньги лежали в сумочке. Четыре пачки по пять тысяч. По сто купюр в каждой пачке. Ваша жена арестована. Мы узнали от неё всё, что хотели. Это было не так просто. Ваша жена — крепкий орешек. Думаю, ей грозит большой срок. Крепитесь. Хорошо, что Вас, Иван, в это время не было дома. А то и Вы пошли бы, как соучастник. Впрочем, подозрения и с Вас не снимаются. Потому что деньги ещё не найдены. Но мы их найдём. Разберём всю квартиру, но найдём. Это же надо. Средь бела дня у честных людей пропадает два миллиона.
Иван не на шутку испугался. Более всего его смущал тот факт, что никаких миллионов в сумочке не было, и он это точно знал.
«А может, была ещё и другая сумочка? — подумал Иван. — Но я ведь, когда уходил, все сумочки обыскал. Не было в них миллионов. В одной только и лежали эти две тысячи. Их я и забрал. Какие миллионы? Это ошибка! Дуня не виновата. Её оклеветали».
— А может, там не было миллионов? — робко предположил Иван.
— Все подруги показывают, что миллионы были, — сказал Павел Фёдорович.
— А если они врут?
— А смысл? — улыбнулся Павел Фёдорович. — Взрослые женщины, все замужем, детей имеют. Зачем им такое выдумывать? Сами подумайте.
— Зла Дуне желают, вот и выдумывают, — уверенно ответил Иван.
— Ну что Вы такое говорите, Иван, — сказал Павел Фёдорович. — Зачем им желать зла своей лучшей подруге?
— Потому что никакие они не лучшие подруги, — ответил Иван. — Они вообще не подруги, если на такое способны.
— Были миллионы, — уверенно сказал Павел Фёдорович. — Были! И дело даже не в свидетельских показаниях. Чёрт-то с ними, с показаниями.
— А в чём тогда дело?
— Ваша жена, Иван, не отрицает, что взяла эти деньги. — Павел Фёдорович несколько раз кивнул головой. — Но отдавать не хочет. Говорит, что это всё для детей. Ради них, говорит, пошла на преступление. Говорит, что хочет их в какую-то школу отдать, а там обучение дорогое. Что угодно, говорит, со мной делайте, а два миллиона не отдам. Такая смешная. Ну, ничего. Ничего. Посидит, подумает. Мы подождём. Отдаст. Никуда не денется. И не такие отдавали.
— И что теперь делать? — спросил Иван.
— Если Вы не в сговоре со своей женой, и к краже не имеете отношения, то Вам ничего не грозит, — серьёзно ответил Павел Фёдорович. — Это пусть она думает, что ей делать. А вот если и Вы замешаны, то сядете вместе с женой. А детей Ваших в детский дом отправят. Но Вы ведь не в сговоре со своей женой? Вы ведь не имеете к этому делу никакого отношения?
— Нет, конечно, — ответил Иван и сделал ещё один глоток воды из стакана. И снова вкус воды показался ему каким-то странным.
— Тогда Вам и переживать нечего, — радостно сказал Павел Фёдорович. — Ложитесь спать и... Спите спокойно.
— А дети? Где мои дети?
— Детей пока отправили к бабушке, — сказал Павел Фёдорович. — Мы ведь не знали, вернётесь Вы или нет. Идите спать. А утром я жду Вас у себя.
— Зачем?
— Показания давать будете.
— Какие показания?
— Против своей жены, конечно, — усмехнулся Павел Фёдорович. — Какие же ещё. Наверное, она не в первый раз совершает подобное. Начинала, небось, с мелочей. Да? Просто до сих пор это сходило ей с рук. Не так ли? По глазам Вашим вижу, Иван, что так.
— Мы закончили, товарищ генерал, — сказал какой-то мужик, зайдя на кухню. — Всё обыскали, в доме похищенных миллионов нет.
— Всё хорошо обыскали? — спросил Павел Фёдорович.
— Всё! — уверенно ответил мужик. — Ни в стенах, ни под паркетом, ни под плиткой, нигде нет.
— А в мебели смотрели?
— Всю мебель разломали. Нет ничего.
Иван допил из стакана оставшуюся воду; глаза его стали слипаться. Последнее, что он помнил, как медленно стал сползать с табуретки на пол.
Иван проснулся от громкого звонка будильника.
Он посмотрел на часы. Было шесть утра. Рядом лежала Дуня. Иван внимательно посмотрел на жену. Никаких синяков не было. Всё было, как всегда.
Иван медленно поднялся с кровати и оглядел спальню. И в спальне было всё в порядке. Он обошёл всю квартиру. Полы, стены, потолок, мебель — всё было целым и невредимым.
— Ничего не понимаю, — сказал Иван.
В это время и Дуня поднялась. Она сказала Ивану, что сегодня уйдёт на работу пораньше. За завтраком почти не разговаривали.
Уходя, Дуня демонстративно оставила на кухонном столе деньги и записку детям.
— Я пошла, — сказала она. — До вечера.
Иван ушёл через полчаса. Денег со стола не взял. Он пытался взять, но не смог. Подержал в руках и положил обратно. Ему что-то мешало, но что именно, Иван не понимал. / Михаил Лекс / 07.09.2022 /
Понравилось? Буду благодарен за лайк, комментарий и подписку. Можно ещё почитать: К бывшему мужу решила Светлана вернуться. Думала, будет легко
