"Он ме­ня сгрёб, при­жал к се­бе. Тол­па нас об­те­ка­ет, а мы сто­им, буд­то всю жизнь друг дру­га ис­ка­ли". История Дианы

Фото из личного архива героев.

Продолжение. Начало ЗДЕСЬ

Че­мо­дан, во­кзал, На­ми­бия

-- Пол­го­да по­с­ле ин­суль­та я вы­ле­за­ла с то­го све­та. Учи­лась за­но­во хо­дить, го­во­рить, пи­сать. Лю­да, моя при­ятель­ни­ца, при­хо­ди­ла ка­ж­дый день и при­но­си­ла кот­ле­ты. Это бы­ли са­мые вку­с­ные кот­ле­ты в ми­ре, я их до сих пор ино­гда во сне ви­жу. Она по­в­то­ря­ла – ты из это­го вы­ле­зешь, ты силь­ная.

И я та­ки вста­ла на но­ги. Ста­ла ду­мать, чем за­нять­ся. С день­га­ми бы­ло очень сло­ж­но. Тут аме­ри­кан­цы, с ко­то­ры­ми я име­ла де­ло еще по косметике New ways, пред­ло­жи­ли ин­те­ре­с­ный биз­нес-про­ект. Я по­шла со­ве­то­вать­ся к Гун­те, яс­но­ви­дя­щей из га­даль­но­го са­ло­на. С Гун­то­ч­кой мы по­з­на­ко­ми­лись еще в тот страш­ный пе­ри­од, ко­г­да все об­ру­ши­лось – и я ста­ла к ней вре­мя от вре­ме­ни хо­дить, по­то­му что она уме­ет ус­по­ко­ить и все­лить на­де­ж­ду луч­ше лю­бо­го пси­хо­те­ра­пев­та.

Рас­ки­ну­ла Гун­та кар­ты и го­во­рит:

«Ви­жу то­ч­но – не на­чи­най ни­че­го но­во­го, по­то­му что ты от­сю­да ско­ро уе­дешь. Это не твоя зе­м­ля, по­едешь до­мой».

Я так уди­ви­лась: у ме­ня па­па ли­то­вец, ма­ма ла­тыш­ка, где же еще моя зе­м­ля? «А ку­да, -- спра­ши­ваю, -- я уе­ду?»

«Очень да­ле­ко, на дру­гой ма­те­рик. И бу­дет у те­бя там муж: бе­лые во­ло­сы, лев­ша. Сей­час он за­нят, ему не до те­бя. Но че­рез не­сколь­ко лет все из­ме­нит­ся».

Гун­та для ме­ня – вто­рая ма­ма. Но это­му пред­ска­за­нию я не очень по­ве­ри­ла. Ка­кой дру­гой ма­те­рик? Мне еще здесь двух де­тей на­до на но­ги по­ста­вить. Прав­да, де­ло с аме­ри­кан­ца­ми все-та­ки не на­ча­ла, на­шла дру­гую ра­бо­ту. Вре­мя шло. Сред­няя до­ч­ка вы­учи­лась на па­рик­махе­ра и уе­ха­ла в Дуб­лин. Мы ос­та­лись вдво­ем с сы­ном Ле­шей. Ра­бо­та -- дом, я не зна­ла дру­го­го мар­ш­ру­та.

Ря­дом с на­шим офи­сом в том же зда­нии рас­по­ла­га­лась служ­ба зна­комств по все­му ми­ру, и мы с ни­ми ту­со­ва­лись. Они рас­ска­зы­ва­ли вся­кие ис­то­рии, а я сме­я­лась: ну ка­кая же это чушь -- зна­ко­мить­ся по ин­тер­не­ту в на­де­ж­де вый­ти за­муж. Как ко­ро­ва на аук­ци­о­не. За­бав­но, но од­на­ж­ды дев­чон­ки ме­ня та­ки под­би­ли на эту аван­тю­ру. Ска­за­ли – сей­час идешь к хо­ро­ше­му фо­то­гра­фу, и мы эти сним­ки не­ме­д­лен­но от­пра­в­ля­ем за гра­ни­цу.

Вот тут и на­ча­лась ми­с­ти­ка. В суб­бо­ту ут­ром я от­да­ла свои фо­то, а ве­че­ром зво­нит со­т­руд­ни­ца и го­во­рит: «Ста­ли рас­сы­лать твои сним­ки по все­му ми­ру. Но ус­пе­ли по­слать толь­ко в од­но ме­с­то, по­то­му что вне­зап­но ком­пь­ю­тер за­глю­чил. В по­не­дель­ник тех­ник ис­пра­вит, и бу­дем даль­ше рас­сы­лать». Спра­ши­ваю – а ку­да ус­пе­ло уй­ти един­ст­вен­ное пись­мо? «В Аф­ри­ку».

В по­не­дель­ник при­бе­га­ют: от­вет из Аф­ри­ки при­шел! Что за стра­на? На­ми­бия. По­ка­зы­ва­ют фо­то­гра­фию, на ней со­лид­ный муж­чи­на. Во­ло­сы – бе­лые, по­то­му что с про­се­дью. Ле­ша, сын, ему 16 лет то­г­да бы­ло – как уви­дел сни­мок, сра­зу ска­зал: «Ма­ма, это твой муж». Очень ему Ен внеш­не по­нра­вил­ся: на­де­ж­ный та­кой.

Де­во­ч­ки, од­на­ко, как обе­ща­ли, по­сла­ли мои фо­то­гра­фии и по дру­гим ад­ре­сам, от­ту­да то­же по­шли от­кли­ки с пред­ло­же­ни­я­ми по­з­на­ко­мить­ся. Сы­на это страш­но зли­ло. Он всех от­бра­ко­вы­вал: «Это не те лю­ди. Толь­ко са­мый пер­вый и есть твой муж». Ко­г­да один «же­них», врач из Нор­ве­гии, при­е­хал в Лат­вию, что­бы со мной встре­тить­ся, Ле­ша стал тре­бо­вать, что­бы я не хо­ди­ла на это сви­да­ние, а ко­г­да я все-та­ки по­шла, ус­т­ро­ил мне бур­ную сце­ну. Ус­по­ко­ил­ся лишь ко­г­да я под­твер­ди­ла: нор­ве­жец не тот че­ло­век.

Мы с Еном на­ча­ли пе­ре­пи­сы­вать­ся. Ан­г­лий­ско­го я не зна­ла, но де­во­ч­ки из бра­ч­ной служ­бы и Ле­ша по­мо­га­ли пе­ре­во­дить. Ес­ли дру­гие муж­чи­ны пи­са­ли по че­ты­ре стро­ч­ки, то Ен -- по че­ты­ре ли­с­та. Я не­серь­ез­но от­но­си­лась к этим пись­мам. Но од­на­ж­ды был се­рый дожд­ли­вый день, я вся вы­мо­к­ла, стоя на ос­та­нов­ке. При­е­ха­ла до­мой, а там толь­ко боль­шой жир­ный кот ме­ня ждет: у Ле­ши де­во­ч­ка по­я­ви­лась, он с ней вре­мя про­во­дил. И я на­пи­са­ла Ену про­ни­к­но­вен­ное пись­мо – о том, как ужа­с­но оди­но­че­ст­во. Он го­ря­чо от­кли­к­нул­ся:

«Я те­бя не ви­дел, но я те­бя уже люб­лю. При­бли­жа­ют­ся ро­ж­де­ст­вен­ские празд­ни­ки, при­ез­жай, я ку­п­лю би­лет. По­смо­т­ришь мою стра­ну, по­нра­вит­ся -- ос­та­нешь­ся».

Это бы­ло так уди­ви­тель­но и так не­при­вы­ч­но: что на дру­гом кон­це све­та че­ло­век обо мне ду­ма­ет и ждет. Я ре­ши­ла ехать. Стран­но, но это ре­ше­ние мно­гие мои дру­зья при­ня­ли в шты­ки. У ви­с­ка кру­ти­ли паль­цем: те­бя там сра­зу за­бе­рут в пле­мя тум­ба-юм­ба. Но сын ме­ня очень под­дер­жал: ма­ма, по­смо­т­ри на его ли­цо, этот че­ло­век не мо­жет так по­сту­пить.

-- А что Ен о се­бе пи­сал?

-- До­воль­но скром­но. Что он стар­ше ме­ня на 10 лет. Что ра­бо­та­ет ин­спе­к­то­ром: ез­дит по всей На­ми­бии и про­ве­ря­ет шко­лы и боль­ни­цы на пред­мет зло­упо­т­реб­ле­ний, сле­дит, что­бы боль­ные и де­ти бы­ли на­корм­ле­ны. По­э­то­му се­го­д­ня он до­ма, а зав­т­ра уе­хал за 800 км про­ве­рять шко­лы в са­ван­не и бу­ше, где учат­ся де­ти бед­ня­ков. Я его за эту ра­бо­ту очень ува­жаю.

Ко­г­да Гун­та на­га­да­ла мне му­жа с дру­го­го кон­ти­нен­та и ска­за­ла, что он сей­час за­нят, это бы­ло прав­дой. Ен в ту по­ру был же­нат, его су­п­ру­га по­гиб­ла в 2002 го­ду. И хо­тя они жи­ли не очень хо­ро­шо -- у нее бы­ло серь­ез­ное пси­хи­че­с­кое за­бо­ле­ва­ние, с ее ухо­дом Ену ста­ло очень оди­но­ко. Од­на­ж­ды в ка­фе он раз­го­во­рил­ся с нем­цем, тот ска­зал: сей­час мод­но же­нить­ся на рус­ских, это луч­шие же­ны. Он дал Ену ад­рес в ин­тер­не­те, где мо­ж­но бы­ло вы­би­рать не­вест.

Ен не ска­зал то­г­да – я поз­же уз­на­ла, что на его объ­я­в­ле­ние при­шло 680 от­ве­тов из Рос­сии и Ук­ра­и­ны. Он был в шо­ке: 50-лет­не­му муж­чи­не с жа­ром пи­са­ли 17-лет­ние де­вуш­ки. Ну, сра­зу по­нят­но, что им на­до. Ра­з­о­ча­ро­вав­шись, он за­хо­дил на этот сайт все ре­же и ре­же. И од­на­ж­ды уви­дел мое фо­то: я впол­обо­ро­та в бе­лом об­ла­ке ку­д­ря­вых во­лос. Ен мне по­том ска­зал:

«Ко­г­да я ки­нул­ся от­вет пи­сать, серд­це из глот­ки лез­ло и ру­ки тря­с­лись. Я так бо­ял­ся, что опо­здал, что те­бя уже за­ин­те­ре­со­вал кто-то дру­гой».

В аэ­ро­пор­ту он сто­ял блед­ный-блед­ный. Я столь­ко пред­ста­в­ля­ла этот мо­мент, пы­та­лась под­го­то­вить­ся. Что ну­ж­но сде­лать: ру­ку по­дать? в ще­ку по­це­ло­вать? кив­нуть? А он ме­ня сгреб, при­жал к се­бе. Тол­па нас об­те­ка­ет, а мы сто­им, буд­то всю жизнь друг дру­га ис­ка­ли.

...Нас вен­ча­ли в ан­г­ли­кан­ской цер­к­ви. Все бы­ло кра­си­во, как в аме­ри­кан­ских филь­мах: я в лег­ком пла­тье, слег­ка тро­ну­том си­ре­нью, с изу­ми­тель­ной при­че­с­кой – до­ч­ка-па­рик­махер уж по­ста­ра­лась. Обe мои де­во­ч­ки при­ле­те­ли на эту свадь­бу.

По­том они уе­ха­ли. И на­ча­лось глав­ное ис­пы­та­ние, ко­то­ро­го я не вы­дер­жа­ла – и сбе­жа­ла.

Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал! А также читай:

"Да­ма ухо­дит пер­вой, не ог­ля­ды­ва­ясь". Бурная жизнь Маргариты, которая ни о чём не жалеет

Ирена Полторак (с) "Лилит"