В предыдущем посте я начал писать о старинном, с противоречивой историей районе Старой Москвы, о Сухаревке. О самой улице и о прилегающей к ней переулкам.
Рассказал даже немного о Проспекте Мира, который начинается совсем рядом. По сути, его разделяет с Сухаревкой Садовое кольцо. Тоже историческая городская магистраль, которая десятилетия назад носила имя Мещанской.
Но вот пришла пора пересечь Садовое кольцо и углубиться в улицу, которая является главной нашей целью. Здесь будет много фото, объединенных по традиции в галереи, и не очень много текста.
И первое, что мы видим, когда ступаем на нее – белоснежный, с зелеными куполами и ажурной колокольней, православный храм.
…Первая реклама в Москве и церковь для Адмиралтейства
Когда-то давно, лет с тридцать назад, я приезжал в его книжную лавку за книгами. А теперь узнаю, что книги – важная часть истории этой церкви.
Это – храм Троицы Живоначальной в Листах.
Когда-то вокруг располагалась слобода стрельцов. В ней изначально стоял небольшой деревянный храм, вместо которого в 1651-1661 годах был построен новый, каменный (10 фото).
Позднее в окрестностях храма начали селиться мастера, изготавливавшие гравюры и лубочные картинки-листы, отчего и появилось новое название слободы. Более того, старинные книгопечатники развешивали по церковной ограде и стенам близстоящих домов образцы своих работ, что являлось едва ли не первой печатной рекламой, пусть и рекламой самой печатной продукции.
А с 1704 года по указу Петра Первого храму был присвоен статус Адмиралтейского (3 фото).
В тридцатых годах прошлого века храм был закрыт, обезглавлен и обесчещен, но в восьмидесятых годах по распоряжению будущего первого президента СССР началась его реставрация. В 1991 году храм был полностью восстановлен и возвращен Церкви (16 фото).
(К слову сказать, к роли первого и единственного президента СССР в истории страны можно относиться как угодно, но факт в том, что именно он в начале восьмидесятых годов предложил Брежневу мысль о реабилитации священнослужителей и мирян, репрессированных за религиозные убеждения, и добился просимого.)
А в конце весны на клумбе перед этим храмом росли прекраснейшие магнолии! (5 фото)
И еще коты! Коты, живущие в этом храме, кажется, самые невозмутимые в городе. Но это уже совсем другая история. :)
…Здесь Чехов проснулся знаменитым
Первый раз Антон Павлович приехал в Москву в 1877 году. В те времена у него еще не было ни московской квартиры, ни дачи в Царицыно. Начинающий писатель планировал только погостить на Пасху у родителей, переехавших в Москву за год до этого и поселившихся в Даевом переулке.
Со Сретенки и началось знакомство Чехова с Москвой. Об этом, первом приезде в Москву, вспоминает его брат, Михаил Чехов:
«На Пасху 1877 года нас обрадовал своим приездом в Москву Антоша. Я водил его по Кремлю, показывал ему столицу и в первый же день так "усахарил" его, что все следующие сутки он жаловался на то, что по пяткам у него от усталости бегали мурашки. Против ожидания, Москва произвела на него ошеломляющее впечатление»
В 1879 году Чехов окончательно перебрался в Москву, где поступил на медицинский факультет Московского университета. Вначале он поселился на Трубной улице, которая в те годы называлась Грачевкой, но позже переехал на полюбившуюся ему еще по первому посещению Москвы Сретенку, в Большой Головин переулок (тогдашний Соболев). Кстати, свое первое литературное произведение он написал именно на Трубной. Это было «Письмо к ученому соседу».
Первые квартиры Чехова были из самых бедных, одна из них и вовсе располагалась в подвале. Так было, пока семья Чехова не сняла у купца Едецкого уже вполне приличную, хоть и недорогую квартиру в Малом Головином переулке.
Про это место он писал своему приятелю:
«Я живу в Головином переулке. Если глядеть со Сретенки, то на левой стороне. Большой неоштукатуренный дом, третий со стороны Сретенки, средний звонок справа, бельэтаж, дверь направо, злая собачонка»
Здесь Чеховы прожили до осени 1885 года. Здесь же родились «Толстый и тонкий», «Хамелеон» и «Шведская спичка». И не только они. Живя в этом доме, Антон Павлович окончил университет, и вскоре на двери их квартиры появилась табличка «Докторъ Чехов».
Рассказы Чехова издавались в нескольких московских журналах, отправлялись в издательства Петербурга. В этом же доме в Малом Головином переулке Чехов однажды проснулся знаменитым (5 фото).
К сожалению, сам дом, похоже, не сохранился. Сейчас на его месте стоит пятиэтажное здание с табличкой: «В этом доме в 1881-1885 гг. жил и работал писатель Антон Павлович Чехов».
…Улица разбитых красных фонарей
Сама Сретенка, как и соседняя с ней великая и ужасная Грачевка, в те времена была местом одним из самых криминальных в Москве. Бесчисленные притоны, малины, бордели…
В 1840 году московские власти решили легализовать в городе проституцию. Таким нехитрым способом они пытались вывести притоны на свет и решить, наконец, проблему повального распространения среди местного населения и приезжих сифилиса и прочих веселых болезней.
Один из наиболее знаменитых в те времена публичных домов располагался по адресу Большой Головин переулок, 22. Чтобы клиенты не промахнулись, у входа в него были установлены необычные, беременные кариатиды. Вот такая своеобразная реклама (7 фото).
Для целей надзора и контроля был учрежден специальный врачебно-полицейский комитет (практически прародитель сегодняшних кожно-венерологических диспансеров) и новый полицейский участок по нынешнему адресу 3-й Колобовский переулок. Его можно найти, если отклониться от нашего маршрута в сторону Цветного бульвара и завернуть за здание цирка. Сейчас там располагается пожарная часть и Экспертно-Криминалистический центр ГУВД по городу Москве.
Комитет был обязан надзирать за публичными домами и выдавать им лицензии. К концу девятнадцатого века здесь сформировался настоящий квартал красных фонарей.
Никаких других фонарей в нем не зажигали. Темнота была лучшим другом местных обитателей...
Об этом месте писал Гиляровский:
«Самым страшным был выходящий с Грачевки на Цветной бульвар Малый Колосов переулок, сплошь занятый полтинными, последнего разбора публичными домами. Подъезды этих заведений, выходящие на улицу, освещались обязательным красным фонарем, а в глухих дворах ютились самые грязные тайные притоны проституции, где никаких фонарей не полагалось и где окна завешивались изнутри.
Характерно, что на всех таких дворах не держали собак… Здесь жили женщины, совершенно потерявшие образ человеческий, и их «коты», скрывавшиеся от полиции, такие, которым даже рискованно было входить в ночлежные дома Хитровки. По ночам «коты» выходили на Цветной бульвар и на Самотеку, где их «марухи» замарьяживали пьяных. Они или приводили их в свои притоны, или их тут же раздевали следовавшие по пятам своих «дам» «коты». Из последних притонов вербовались «составителями» громилы для совершения преступлений, и сюда никогда не заглядывала полиция, а если по требованию высшего начальства, главным образом прокуратуры, и делались обходы, то «хозяйки» заблаговременно знали об этом, и при «внезапных» обходах никогда не находили того, кого искали…
Хозяйки этих квартир, бывшие проститутки большей частью, являлись фиктивными содержательницами, а фактическими были их любовники из беглых преступников, разыскиваемых полицией, или разные не попавшиеся еще аферисты и воры»
Пожалуй, на этой драматической ноте я прервусь с повествованием об улице Сретенке, ее переулках и их обитателях. Впереди останется еще один пост из этого маленького цикла.
А еще когда-нибудь, чуть позже, я расскажу про находящийся здесь же, в самом конце улицы, Сретенском монастыре. Подробно и обстоятельно...
А всем тем, кто дочитал и досмотрел мой рассказ до конца, традиционные, но совершенно искренние слова благодарности! Очень нуждаюсь в ваших комментариях и отметках под постами.
А еще - в репостах и, конечно, в вашей подписке на мой канал. Все это поможет другим читателям находить его, а также придаст мне веру в то, что мои рассказы и показы нужны и интересны.
Не пропустите новые истории. Ведь продолжение следует...
