У облачных бабушек в лапках мелькают спицы. Небесные дочки, птенцы, леденцы, крупицы, сквозь толстые стекла таращатся, замирая. И нет для них больше границы, запрета, края.
И нет для них боли. И нет для них смерти вроде. Следят за внучатами, словно беду отводят. На полках ромашка, шиповник, чабрец, мелисса.
— мой стал бригадиром
— а мой в сентябре женился
— моя в институт поступила. Огонь девчонка.
— моя стюардесса. Худая как собачонка.
— мои умотали в Испанию. Жалко дачу.
Небесные феи не только над фильмом плачут. А мимо то ангелы бродят, то херувимы, порой поболтать залетают, но чаще мимо. Учёные, пекари, дворники и солдаты.
Пока ты ворчишь, достигаешь, бежишь куда-то. Спешишь, догоняешь, боишься опять чего-то. Работа, забота, бессонная ночь, зевота.
Но вдруг остановишься, голову запрокинешь, а там на завалинке вяжут носки богини.
Запущенный сад, горделивый лопух, ограда плюс облако, полное яблок и винограда.
Арт: Родионов Игорь