Перед войной многих южнокорейских офицеров беспокоило наличие танков в армии Северной Кореи. Лейтенант Ли Чжэ Чжон, узнав о том, что они на границе, спросил американского военного советника: “Почему бы вам не дать нам танки? В ответ он услышал: “Корея – это не танковая страна”. Подразумевалось, что горно-лесистая местность не располагает к развернутым танковым действиям. Тем не менее Ким Ир Сен и его советские советники вовсе так не считали. Рано утром 25 июня 1950 начался танковый блицкриг Северной Кореи.
Продолжение. См. пред.очерк Танковый блицкриг 1950 года. День первый
#корейская война
Вечером 25 июня начальник генерального Штаба Южной Кореи Чхэ Буонг Док отдал в Уиджинбоу личное распоряжение (не по телефону) командирам 2 и 7 дивизий атаковать утром 26 июня продвинувшегося на юг неприятеля. 7 дивизия должна была двигаться на север на Тонгдухчон, а 2-ая на северо-восток - Пхочхон через перевал Чуксокрен. На вопросы подчиненных о танках генерал настоятельно рекомендовал смело атаковать их, применяя ручные гранаты и коктейли Молотова.
Свежая 2 дивизия только подтягивалась из тыла к передней линии, в момент приказа в наличии у комдива 2 было под рукой только 2 батальона 5-ого полка. Передовой 2-ой батальон выдвинулся на позиции в 3.00 и к рассвету (рассвет 26.06 в Сеуле в 5.12) оказался на перевале Чуксокрен. Здесь командиры рассчитывали застать на позиции 3-й полк 7 дивизии, но на перевале им встретилось только несколько отставших солдат 3 и 9 полков, а сам 3-ий полк, потеряв в коротком бою командира, уже отступил, рассеянный, - его непленённые группы разминулись по дороге с подмогой. Вдали на севере раздавался приближающийся рев танков. Это корейская народная армия проснулась и собиралась в дальнейший путь. Комбат приказал укрепиться по обеим сторонам дороги. Утренний туман рассеялся, и солдаты увидели длинную колонну танков, медленно поднимающуюся на перевал по дороге 43.
Храбрые солдаты видели до того только своих “доморощенных” партизан, а танки Т-34, как и сказочные монстры, их поначалу не испугали. Подпустив врага, батальон в 7.30 открыл огонь из 60 и 81 мм минометов и 2.36 дюймовых базук. Но танки отряхивались от этих ударов, как от орехов. Боеприпасов в батальоне было не так много. Теперь солдаты начали бояться монстров и побежали с позиций. Через 10 минут боя оборона перевала рухнула. Следующий батальон 5 полка был отброшен танками, не приступив к боевым действиям.
Чуть позже начались действия на северной главной дороге 3 и, казалось бы, они развивались более оптимистично. В 8.00 7 дивизия силами двух неполных батальонов в первом эшелоне пошла в наступление. Один смешанный батальон неожиданно на главной дороге встретил лишь северокорейское сторожевое охранение и занял практически без боя Тонгдухчон. В то же время в 8.00 министр обороны Южной Кореи Шин Сонг Мо выступил по Радио с ободряющем сообщением: “Противник отступает под контрударами армии Южной Кореи (ROC). Соответственно, наши войска перешли в широкомасштабное наступление. Скоро они дойдут до реки Ялу (на границе с Китаем – О.Д.) и реализуют народную мечту об объединении.”
Неожиданный успех наступления на Тонгдухчон объясняется тем, что 4 дивизия КНА (корейской народной армии) перенесла направление наступления с главной дороги 3 на обходную, выходящую на дорогу 3 с северо-запада. На ней и пришлось встретить 3-ему батальону 7 дивизии бронетанковое подразделение противника. Батальон в количестве чуть более 150 человек развернулся в бесстрашную атаку и был рассеян в течение 30 минут, разошелся в разные стороны, “разорвался” на 2 части. Поскольку враг теперь угрожал отрезать группировку в Тонгдухчоне, смешанному батальону был дан приказ отступить.
Тем не менее на бодрых сообщениях радио Сеула этот печальный казус пока не отразился, о поражениях не знали в штабах. В 11.00 26 июня министр обороны и начальник Генштаба в Национальной ассамблее на чрезвычайной сессии уверяли депутатов, что южнокорейская армия займет Пхеньян в течение 3-5 дней.
С севера дорогу 3 на Уиджинбоу должен был защищать 18 полк 7 дивизии. Его базуки не смогли подбить передний танк, тогда полк расступился и просто пропустил танковую колонну вперед на Уиджинбоу, а сам стал поджидать северокорейскую пехоту. Но вместо неё появился обоз с артиллерийскими снарядами на 12 воловьих упряжках 4 дивизии КНА. 18 полк пленил 11 солдат и их капитана. В 2 часа ночи 27 июня полк отошел на новые позиции.
С другой танковой колонной - с северо-востока - утром 26 июня вступил в бой подошедший 16 полк 2 дивизии ROC. Противотанковому подразделению выстрелом из 2.36 дюйм. базуки удалось столкнуть передний танк в придорожную канаву, чуть задержав колонну. 2 батальона 16 полка вступили в бой северокорейской пехотой. Увы, численное превосходство дало о себе знать, к 12.00 последняя стала овладевать южнокорейскими позициями. По всей видимости, к тому времени северокорейская танковая колонна уже заметно опережала свою пехоту и шла вперёд на Уиджинбоу.
Следующее событие вошло в национальную легенду Южной Кореи. Воспользовавшись дополнительно возможностями ломаного гугл-перевода с корейского языка в блогах, я понял его так. Батарея 105 мм гаубиц (5 орудий) вела огонь с закрытых позиций по танкам, но без особого успеха, те спустились с перевала Чуксокрена, а южнокорейские солдаты бежала. Поскольку танки (не менее 20 ед.) шли без сопровождения пехоты, одно орудие решили вывести на прямую наводку. За дело взялся майор Kim P’ung Ik (1921-1950), служивший ещё в японской артиллерии во второй мировой войне. Когда передовой танк показался из-за холма, с его гребня удалось с фланга выстрелом с дистанции то ли 100, то ли 50 метров повредить его трак ( в 13.30?). Пока орудие перезаряжали, второй танк расстрелял его, майор Ким умер с криком: “Да здравствует Корея!” Он стал национальным героем.
Во сколько бы это не случилось, около 13.00 северокорейская бронетехника ворвалась в Уиджинбоу - с севера или северо-востока.
На пути северокорейской армады на трассе 3 в 17.00 встал, как следующий смертник, резервный 25-ый полк 2 дивизии. Бой разгорелся в районе нынешней окраины Уиджинбоу - у одного из мостов через местную реку (Paeksok-bridge), другой мост был, по-видимому, сильно поврежден или взорван. Согласно корейским блогам, противотанковое подразделение тщетно пыталось помешать переходу танков через мост огнем четырех 2.36 дюйм. базук. Пропустив 4 танка, отчаявшись, командир приказал одному из стрелков подойти вплотную к мосту и стрелять из базуки с фланга упор. Стрелок погиб, но пятый танк был подбит и загородил дорогу остальным. Таким образом наступление было остановлено до раннего утра 27 июня. Судьба 4 прорвавшихся северокорейских танков читается смутно. Институт военной истории Кореи пишет о том, что 2 остановившихся танка (где-то) было уничтожено ночной атакой 11 роты, но не ясно на каком – северном или южном - берегу.
За ночь и ранее утро 27 июня южные корейцы успели как-то развернуть 6 батальонов на новой линии обороны южнее на холмах Чандуна.
Тогда же северный корейцы предприняли попытки охвата пехотой по горным дорогам – справа и слева от дороги 3. В столкновении с ними, действуя из засады, погиб первый на этой войне южнокорейский полковник Ham Jun Ho. В 4-5 часов утра северные корейцы разделались с обороной 25-ого полка у так и невзорванного моста Пэксок.
В 10 часов 27 июня утра 40 танков и самоходных орудий КНА пошли в наступление на холмы Чандуна. Местность, наконец, позволяла им развернуть боевые машины в линию для атаки. По наступающим вели огонь 6 105 мм гаубиц. Вдохновенная оборона держалась до 11.00 утра, пока не кончились снаряды. Артиллерия и рассеянная пехота отошла на последнюю линию оборону перед Сеулом – перевал Миари.
В 1 час ночи 27 июня заседал кабинет министров. Министр обороны в противовес оптимизму начальника Генштаба и ожиданиям обещанной американской военной поддержки предложил перевести правительство из Сеула в Сувон. С ним согласились.
В 2 часа ночи министр обороны Шин с мэром и корейским представителем в ООН прибыли в резиденцию президента Сингмана Ри. Министр сказал: “Ваше превосходительство, будет благоразумно, если вы покинете Сеул.” Президент отвечал возмущенно: “Нет! Защищать Сеул до конца! Я не могу уехать!” Его, однако, вскоре убедили в том, что его безопасность важнее для нации. В 3 часа ночи президент покинул свою резиденцию. В 6 часов утра правительство объявило о переезде в Сувон. Только теперь до жителей Сеула дошло, что столица находится на грани падения, а победные реляции радио – это блеф. Город запрудили беженцы.
Продолжение о падении Сеула следует.
Очерк включен в подборку Корейская война (1950-1953). Смотрите уникальные материалы на Друг Истории
Чтобы поддержать автора, ставьте пожалуйста лайки и подписывайтесь на канал исторической аналитики. Признателен за поддержку
Душин Олег, журнал №126, Друг Истории, анонсы публикаций также - Tелеграмм канал Друг Истории.