Сегодня Янке, как ее знают в народе, а на деле Яне Станиславовне Дягилевой, исполнилось бы 56 лет…
С женщинами в русском роке всегда было не очень. Ну, Ольга Кормухина в каком-то смысле, Настя Полева, возможно, группа «Колибри». Чуть позже на сцену вышла Ольга Арефьева. Но самая яркая — это все же Яна Дягилева.
Конец 80-х годов прошлого века. На официальной сцене засилье всяких «Миражей» и «Звезд». Исполнительницы с прическами под «я упала в самосвалами», индейским макияжем и в мини-шортах. А где-то в маленьких залах поет она, Янка. Без косметики, с длинными распущенными волосами, равнодушно относящаяся к своему виду, в затрапезных свитере и брюках… Только она и гитара. Немножко панк, немножко хиппи.
Яна Станиславовна не имела никакого отношения к маргинальному миру. Дочь инженеров, обучение в хорошей новосибирской школе, музыкалка. Она писала стихи и любила поэтов Серебряного века — Гумилева, Ахматову. Великолепно писала сочинения. Правда, пошла не по гуманитарной линии — поступила в городской Институт инженеров водного транспорта. Но вскоре его бросила.
В 20 лет у девушки умерла мать. Меньше, чем через год Яна познакомилась с другим представителем сибирского рока — Егором Летовым. Вместо они исколесили с концертами всю Москву. Были записи альбомов, но...
В ней всегда жили какие-то неудовлетворенность жизнью, страхи, мучительные поиски. Не зря Дягилева спела в одной песне, что «От большого ума лишь сума да тюрьма». Это было про нее.
Ее творчество можно назвать фольклорным, как и творчество Башлачев. Этакое искусство народного плача, которое обрело рок-форму. Кстати, и закончили они с Башлачевым схоже: он шагнул с крыши, она оказалась в речных глубинах.
Ее лирическая героиня стервенеет от «каждой шапки милицейской, каждой норковой шапки». Имеет представление о народной жестокости, когда она лежит в грязи, «непобедимый могучий народ» затыкает ей рот новой юбкой. Пейзаж жесток и индустриален (вспомним песню про прогулки по трамвайным рельсам). А жизнь состоит из опасностей. Которую несут и «синие фуражки», и сама жизнь, и вообще, в этом мире на все особый резон, режим и отдел.
И все продано — и смерть, и тень героини. И это рождает какое-то отчаянное безразличие к внешним агрессивным воздействиям «Ты кидай свои ножи в мои двери, Свой горох кидай горстями в мои стены». И пусть все кричат «берегись» — это уже бесполезно.
Ей ничего особенно не надо — в песнях подчеркивается аскетичность быта: «В моем углу — засохший хлеб и тараканы». В каком-то смысле так было и в жизни самой Янки.
И впереди – безысходность, ибо «некуда деваться», а все что осталось — это грязные дороги, сны и разговоры.
Никто так и не знает точно, почему тело Янки оказалось в реке Иня. Кто-то сообщает, что певица находилась в глубокой депрессии. Она не искала позитива, и не знала, где выход. Жизнь Янки Дягилевой была недолгой, но яркой. Хотя многие и не знали о ней.
И в минуты тоски и грусти я часто включаю или пою ее песни.
