Как интересно иногда поворачивает судьба, чтобы привести человека туда, куда нужно, и познакомить с тем, кто ему идеально подходит. Вот так однажды художник из-под Саратова Петров-Водкин неожиданно познакомился и тут же женился на девушке из-под Парижа, даже не говорящей на русском, и это было попадание в десятку.
Кузьме Петрову-Водкину повезло уже в том, что его, молодого художника из городка Хвалынска Саратовской губернии, заметил приехавший из Москвы известный архитектор Мельцер. Он настолько поверил в художественный талант юноши, что оплатил ему обучение и проживание в Петербурге. Через несколько лет Петров-Водкин уже получал серьезные заказы, жил в Москве, а потом отправился за знаниями и вдохновением в Италию и Францию.
Мать Марии была вдовой с четырьмя детьми, она жила в окрестностях Парижа и сдавала комнаты в своем доме, чтобы хоть немного заработать. Мария воспитывалась в монастыре, а затем была отправлена на курсы медсестер, которые девочке совсем не нравились, но отказать она не могла из-за собственной кротости, стестнительности. Видимо, именно эта кротость и понравилась русскому художнику, который снимал у матери Марии комнату и заметил её дочь. Он заговорил с девушкой по-французски и предложил написать её портрет. На фотографиях и портрете Мария кажется старше: на тот момент ей было 20 лет.
Периодически он уезжал в другие города, но потом возвращался и продолжал писать её портрет. Наконец, вернулся с кольцом и предложил выйти за него замуж. Матери Марии он показался человеком серьезным и она с легкостью согласилась на свадьбу. Сама Мария приняла происходящее покорно - теперь ее судьба решилась. Она - жена русского художника, жена гения, она ни секунды в этом не сомневалась. После свадьбы их жизнь в Париже была размеренной и спокойной:
"По вечерам, после напряженных занятий моего мужа в Академии Свободных Художеств, мы гуляли в Люксембургском саду. Оттуда мы обыкновенно шли в кафе, которое помещалось на открытом воздухе, выпить по кружке пива и послушать симфоническую музыку".
Но уже в следующем году Кузьме Сергеевичу стало скучно во Франции, и он отправился за вдохновением в Африку. На несколько месяцев и без жены. Она приняла это безропотно. Муж писал ей подробные письма и привез отрез красивой ткани для подвенечного платья. Венчаться они поехали в Россию, в его родной Хвалынск. А перед этим побывали на побережье юга Франции. Там стояли на скале, держась за руки, и смотрели на разбушевавшиеся волны. Муж сказал:
"Знаешь ли ты, что искусство мне дороже всего на свете, дороже матери, дороже жены? Ты ревнуешь?"
И Мария ответила:
"Ты сам искусство, и я люблю тебя в твоем искусстве".
В Хвалынске ей понравились и люди, и природа вокруг, и домашние животные, особенно, козочки. Муж часто писал ее портреты. К ним приезжали знакомые художники, писатели, поэты. Также Петров-Водкин выполнял заказы из Петербурга, оформлял спектакли, создавал иллюстрации для журналов.
В 1912 году Петров-Водкин создал знаковую картину, по которой его узнают даже люди, далекие от искусства.
"Купанье красного коня" - аллегорическая картина, предвещавшая революцию. Кузьма Сергеевич даже опасался, что картину не разрешат выставлять для публичного обозрения. Однако картина была выставлена и имела шумный успех у многочисленных зрителей".
Мария любила петь и начала брать уроки, но занятия отнимали у нее всё больше времени. Муж ничего не говорил, но явно нервничал, не мог спокойно работать, когда ее не было дома. Заметив это, Мария приняла решение:
"Я решила бросить свои занятия и все свое время посвятить мужу, создавая домашний уют. Кузьма Сергеевич обрадовался, узнав о моем решении. Он с новой энергией принялся за работу. В то время, когда он рисовал, я читала ему по-французски Флобера".
Революцию Петров-Водкин воспринял с энтузиазмом. Он творил с неиссякаемой энергией и считал, что в новом искусстве можно объединить все достижения других свежих направлений - кубизма, футуризма, неоимпрессионизма. Также он придумал свои законы сферической перспективы, по которым разные предметы на картине могут быть написанными с разных ракурсов. Некоторым казалось, что от этого возникает ощущение тревожности. Но это был его собственный уникальный стиль.
Долгожданный ребенок у Петровых-Водкиных родился только спустя 16 лет, когда Кузьме Петровичу было уже 44, а Марии 37.
"Наконец родилась дочь. Нас трое! Ее рождение еще сильнее сблизило нас".
После родов Мария долго болела, так что в первое время муж взял заботу о малышке на себя. Он называл дочь вечным колокольчиком своего сердца.
Смерть Ленина глубоко потрясла Петрова-Водкина. Он ни разу не усомнился в правильности пути большевиков и партии. Да и на картинах писал красноармейцев, что удерживало его в числе востребованных художников, даже когда главенствующим стилем был провозглашен соцреализм, а художников иных направлений стали всё громче клеймить за формализм.
После смерти художника в 1938-м его постепенно начали "забывать". Каким-то его творчество оказалось несоветским. Эти печальные лица, иногда - прямо-таки иконописные лики, эти странные позы, эта сферическая перспектива и очень ограниченный выбор цветов, - что-то во всем этом было не то. Где бурлящая радость и восторг строителей коммунизма?
Но обо всем этом Петров-Водкин уже не узнал. Последние годы жизни он болел туберкулезом, и жена делала всё, чтобы облегчить его страдания и помочь продолжать творить. Чтобы муж не терял в весе, она изощрялась в кулинарном искусстве и каждый день готовила абсолютно новые блюда, только бы он с аппетитом поел.
Недописанным остался их семейный портрет с вроде бы простой, но не совсем обычной композицией.
"Когда я спросила его, почему он написал себя поодаль от нас, то он с грустью ответил: "Скоро я не буду с вами".
Когда Кузьмы Петрова-Водкина не стало, его жена сделала всё возможное, чтобы память о нем жила. Она добилась возвращения многих картин художника с выставок из-за границы, где они "застряли" еще до войны. Она нашла переводчицу, которая перевела 340 писем ее мужа к ней с французского на русский, и передала их Русскому музею. Наконец, на родине Петрова-Водкина, в Хвалынске, она добилась создания его музея и установила памятник на его могиле. Сейчас дом-музей Петрова-Водкина расположен в доме, где жила его семья.
Наконец, Мария Петрова-Водкина написала книгу мемуаров о своем муже, старательную, трогательную и восторженную.
"С чистым сердцем я могу сказать, что сдержала клятву, данную мужу. Я нашла возможность жить для него и после его смерти".
О судьбе русского авангарда, который вознесся на вершину после революции и почти исчез в конце 30-х, читайте здесь:
Об иностранке, которая стала заведовать фарфором в СССР:
О художнике Анненкове, который общался с Лениным, но предпочел уехать в Париж:
Лайк, если интересно! Подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить новые статьи.
