Лето, благословенная жара. Я по доброй воле осталась после интернатуры на отделении эндокринологии еще на месяц: слишком интересно и слишком хорош научный руководитель.
Под конец практики я сама «играюсь в сахара» под присмотром старших коллег, подбираю различные типы инсулина в зависимости от заболевания.
Инсулин есть разный. Есть тот, который начинает действовать сразу, почти мгновенно, есть тот, чьё действие растянуто на сутки и более.
Раз в несколько месяцев к нам на отделение поступали дети для коррекции терапии и мы выводили нужную дозу — раз в сутки колоть условный Лантус длительного действия, затем подколки короткого Новорапида по мере того, сколько и чего съели.
В одной палате всё пошло не так. Сахара скакали как хотели, хлебные единицы не дружили с подколками инсулина.
Я не выдержала и пошла каяться руководителю — не могу, не справляюсь, что не так?
Научник печально сняла очки и устало сказала загадочное:
- Пошли искать.
Для начала нашего загадочного похода мы взяли самую страшную мед.сестру, про которую было известно то, что однажды она громогласно выгнала комиссию из Роспотребнадзора, когда они прошли на отделение в верхней одежде. Даже корочки членов комиссии не спасли, соблюдение сан-эпид.норм священно!
Мы зачем то прихватили мусорный пакет для отходов. Рабочий день становился всё загадочнее и загадочнее.
Подошли к закрытым дверям палаты.
- Действуйте, Раиса Васильевна! - научник широким жестом распахнула дверь.
После секундной, по Станиславскому, паузы раздалось громогласное:
- Сдаём еду!!!
Дети испуганно вжались в узкие больничные кровати. Кто-то испуганно залез под одеяло.
- Сами сдаем или мне искать!?
Дрожащая рука испуганно протянула начатый пакет сладких кукурузных палочек.
- Это всё? Не верю!
В результате добровольного изъятия были обнаружены неучтенные:
- сладкие кукурузные палочки (8 пакетов);
- сухарики «Три корочки» два пакета;
- печенье Юбилейное с шоколадной глазурью, 2 пачки;
- лимонад дюшес 2 литра, 3 бутылки.
Минутка ликбеза. Сахарный диабет 1 типа — заболевание, когда клетки поджелудочной железы перестают вырабатывать инсулин, который нужен для транспорта глюкозы в места её применения. Нет инсулина — не усваивается глюкоза — повышается её уровень в крови. Волшебной таблетки нет, есть инсулин, который постоянно вводится извне — через уколы или помпу. Каждому съеденному продукту присваивается условный индекс «хлебная единица», который соответствует 10 граммам углеводов и 1.4 единице инсулина. Так легче считать, сколько и какого инсулина когда вводить, потом данный процесс пересчета одного в другое становится привычкой.
На отделении дети ведут дневник питания, а врач считает, когда и сколько инсулина надо. Но когда ребенок говорит, что съел половинку банана и введенный тобой инсулин не работает — становится страшно.
Я тогда ещё не знала, что все врут.
И дети, и родители. Врут иногда в ущерб себе и родным, врут ради сиюминутного удовольствия, рискуя получить пожизненное осложнение.
После изъятия еды на беседу были вызваны все родители. Одна мама чистосердечно призналась, что тайно принесла пару пакетов снэков, так как «деток жалко, ничего вкусного не едят. А кукурузные палочки и сухарики — они же легкие, что там с них будет!». Ребенок, кстати, на тот момент уже три года болел диабетом и был прекрасно обучен сам контролировать глюкозу и вести пищевой дневник.
Мораль.
Занавес.