А рассказать некому… Школьные подружки, одноклассницы, все уже давно замужем, у всех свои дела, бесконечные заботы… Дети. Маринку её Сердюков разу после свадьбы увёз в Донецк – после института Макс получил назначение на должность горного инженера одной из донецких шахт. Олеська тоже вышла замуж, в соседнем посёлке живёт. Да и стыдно о таком рассказывать подружкам. С Олеськой попробовала поговорить, – всё же они теперь не просто подруги, а и родственницы. Олеська ехидненько ухмыльнулась:
- Нуу… Он же твой муж, – законный. Значит, ему так нравится. Что такого? – Олеська измерила Катерину пошловато-любопытным взглядом, Кате показалось, что в Олеськиных глазах даже какая-то зависть промелькнула: – Всё девочку из себя строишь, недотрогу… А Димка мужик, ему надо! И я знаю брата, – Димка ранимый такой. Ему до сих пор обидно, что он у тебя не первым был. А ты ещё и капризничаешь теперь, нетронутой школьницей перед мужем прикидываешься! На твоём месте любая была бы радовалась, – что он так любит тебя… и была бы благодарна ему, что он женился на тебе.
Димкины ночные утехи часто продолжались до рассвета. После таких ночей Катя еле справлялась с усталостью. А Димка, если бывал днём дома, будто не замечал её измождённого лица, не стеснялся бати с матерью, – снова уходил в спальню, требовательно звал Катерину к себе...Из спальни Катерина выходила часа через два, с растрепавшимися волосами, не знала, куда провалиться от стыда перед родителями. Свекровь поджимала губы, вслед Катерине укоризненно качала головой:
- Дел – непочатый край, а она!.. По полдня с мужем утешается!
Катя поспешно и виновато поправляла волосы, хваталась за любую работу. Свекровь тут же одёргивала Катюшу:
- С обедом я сама управлюсь! Картошка вон не полотая стоит, перед соседями стыдно!
Катя убегала в огород, – даже рада была спрятаться от нахальных Димкиных глаз...
И маме не расскажешь о Димкиных утехах, – стыдно… Катя прятала глаза, а мама, кажется, о чём-то догадывалась, – всматривалась в Катюшино лицо, незаметно вздыхала. Утешала, – почти Олеськиными словами:
- Он же муж твой. Привыкнешь.
А кроме усталости, – после каждой ночи Катеринино сердце всё больше холодело в каком-то опустошении… Если поначалу – хоть без любви, но всё же нравилась Димкина нагловатая и уверенная красота, то теперь Катя сама пугалась пустоты в своём сердце… И эту пустоту надо было скрыть, – потому что во время своих нескончаемых утех Димка бесстыдно спрашивал:
- Нравлюсь?
Самыми счастливыми ночами для Катерины были те ночи, когда Димка в наряде бывал… Или – когда сама работала в ночную смену на спуске-подъёме. Правда, потом Димка словно вознаграждал себя за вынужденное воздержание:
- Соскучился, Катюха!.. Ну, иди ко мне…
Катя очень хотела ребёночка. У многих одноклассниц уже по двое ребят, а Олеська недавно третью девчонку родила. Катюше и для себя хотелось маленького, – мальчишечку бы… Сердце Катюшино счастливо замирало: Валерочкой назвала бы сына… И для Димки хотелось: может, поостыл бы в своих ненасытных утехах, жалел бы её…
А Димка про ребёнка не заговаривал. И только когда Олеська третью родила,– до Алинки у них с Вадиком уже двойняшки были, Ксюшка с Алёшкой, – Димка вдруг хмуриться стал. Будто вспомнил, что скоро пять лет после их с Катериной свадьбы. Да и батя Димкин всё чаще брови сводил:
- Родишь нам когда? Чего тянешь?
Катя несмело улыбалась:
- У вас, бать, уже трое внуков есть, – Олеся вон как старается!..
- Олеська старается, – соглашался свёкор. – Так то – Олеська! Хвостом вильнула, батькину фамилию сменила, – отрезанный ломоть! Тимофеевым рожает! А мне Долгополовы нужны! Сын у меня зачем? Чтоб фамилию продолжать.
Между утехами Димка ухмылялся:
-Вот интересно, Катюха!.. Я тебя – и днём и ночью… По-всякому. Забеременеешь когда? Мне уже и перед батей с матерью стыдно… и перед мужиками, – что ты не рожаешь. Не хочешь?.. Смотри, Катюха: узнаю, что предохраняешься… – Димка собирал Катины густые волосы, откидывал её голову назад, – узнаю, что не хочешь рожать!..
- Хочу, Дима… Очень хочу маленького… Не получается у нас.
- Не получается?.. У нас – не получается?.. Это у кого – у нас?.. Это, Катюха, у тебя не получается. Олеська, сеструха, третью родила! У нас, у Долгополовых, с этим всё в порядке! – Димкины глаза темнели: – А ты не хочешь! Не знаю, думаешь, – студента своего забыть не можешь! Любовь свою первую! Так и не рассказала мне, как он тебя…
Каждый месяц, в дни ожидания, известные только ей, Катюша даже не дышала, – чтоб сбылось, не сорвалось… Но месяц за месяцем проходили без изменений. Свекровь уже не снижала голос, укоряла Димку:
- Женился, называется. Толку в твоей женитьбе! Хоть бы одного родила. Что за семья – без детей!
Как-то Димка с друзьями отмечали удачную рыбалку. Катюша накрыла им стол во дворе, – по тарелке борща налила, сала нарезала, помидоров и огурцов с грядки положила. Димка разлил по стаканам самогонку. Мужики громко смеялись, вспоминали про рыбалку… Катя картошку в огороде подбивала. Не вслушивалась в разговор. И вдруг застыла: похабные Димкины слова расслышала. Захмелевший Димка беззастенчиво рассказывал мужикам:
- Да я её!.. По десять раз за ночь, – по-всякому! И… спереди, и сзади. Она у меня – и внизу, и сверху… И… ноги только так взлетают на мои плечи, – люблю!.. А ещё люблю, – чтоб наклонить её… а потом – долго-долго… – Димка грохнул кулаком по столу, аж стаканы попадали: – А она – Димка длинно выматерился – рожать не хочет. Другая от меня по два раза в год рожала бы! А Катька – она не хочет…
А Кате захотелось убежать с огорода, – куда глаза глядят… Хорошо, что вечереет, и скоро на смену, – сегодня ей в ночную.
Друзья разошлись. Пьяный Димка притянул к себе жену, грубо полез под платье, – хотя около гаража отец возился…
Перед сменой Катя забежала к матери, расплакалась:
- Мам, уйду я от него.
Мать помолчала.
- Уйти – это всегда можно… Я одна, без мужика, столько лет прожила! Ты совсем девчушкой была, когда отец погиб… и я одна осталась. Легко, думаешь. Какой гвоздь забить, – или самой… или чужого мужика звать приходилось. А в доме – бесконечно мужские руки нужны: то розетку поменять, то крышу подремонтировать… И тут же тебе – намёки, как рассчитываться будем. А в посёлке бабы косятся, – каждая за своего глаза тебе повыдирает. Ну, уйдёшь ты от Димки. Вот так и будешь жить, как я. Ещё хуже: я хоть вдова… А ты разведёнкой будешь. Давно спросить хочу: почему не рожаешь ему? Может, поменяется он, когда маленький будет.
- Я и сама хочу, мам, – горестно призналась Катюша. – Каждый месяц жду… а не получается у нас… почему-то.
Мать задумчиво разгладила скатерть:
-К Валентине Егоровне сходи. Пусть посмотрит…
Прямо после ночной смены Катя отправилась в медпункт. К поселковой акушерке была очередь, бабы с любопытством поглядывали на Катерину, сноху Долгополовых: пора бы уж! Димка, слышно, выпивать частенько стал… да и в Вишнёвку, к Верке Краюхиной, говорят, зачастил… Оно и понятно: что за семья без детей. Мужику – ему ж надо, чтоб наследники, как без этого!..
Подходила Катюшина очередь, и сердце выскакивало из груди. Когда уже надо было заходить в кабинет, даже ноги в коленках подкосились.
Валентина Егоровна подняла глаза от своих записей, кивнула:
- Раздевайся.
Повнимательнее присмотрелась к побледневшему Катюшиному лицу, улыбнулась:
- Чего испугалась? Ты ж не первый год замужем. Рассказывай.
Валентина Егоровна долго осматривала Катюшу. Вернулась за стол:
- Всё у тебя абсолютно нормально, Катерина. Даже лучше, чем нормально.
Пересохшими губами Катя пролепетала:
- А почему же… тогда…
Валентина Егоровна снова улыбнулась:
-Тебе рожать и рожать. А вот успокоиться надо. Переживаешь ты, вижу. Я тебе рецепт напишу, попьёшь.
Домой Катя летела на крыльях. Прощала Димку, – за всё его бесстыдство, даже за те похабно-откровенные слова, что сказал он о ней мужикам. И так верилось, что родится у них маленький… и Димка другим станет.
… Суховей почти каждый день спускался в шахту. Побывал там и днём, и в ночные смены. Шахтёры подмигивали друг другу: не сидится Суховею в кабинете!..
Валерия Алексеевича помнили на шахте студентом-практикантом, поэтому мужики недоверчиво посмеивались: вроде как сопливый для директора шахтоуправления… И чего сорвался из города! Там, слышно, не сегодня-завтра чуть не профессором стал бы.
Зашёл новый директор шахтоуправления и в здание подъёмных машин. Как мальчишка, затаил дыхание… Только оказалось, – не Катюшина смена. Суховей усмехнулся: вроде и сам женат, и… Катя замужем. А встречи ждал, – будто лишь вчера целовал Катю на берегу Луганки.
Это ожидание встречи счастливой и желанной тайной тревожило Валерия с самого рассвета и дотемна, – пока от усталости не валился с ног и тут же засыпал… Но и во сне, случалось, он счастливо улыбался, – потому что во сне счастье сбывалось.
Валерий Алексеевич проводил ежедневные планёрки, совещания с начальниками участков, спускался в забой, чтобы посмотреть, как работает новый добычной комбайн. Или с горным инженером Ильиным обследовать систему водоотлива в западной лаве, проверить крепь над откаточным штреком. И знал, в какую смену сегодня работает Катя. Берёг это счастье: а вот возьму и зайду ещё раз!.. Надо посмотреть грузовую клеть. И тут же горько-насмешливо одёргивал себя: она замужем… А ты, Суховей, дожился: бессовестно ищешь встречи с замужней женщиной, мечтаешь о каком-то несбывшемся счастье…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»