Прибиралась жена Павла в избе, и нашла перстень припрятанный супругом. Шурка сначала обрадовалась, годовщина у них скоро. Подумала, что муж украшение для неё приготовил.
Назвала Александра родственников и знакомых полон дом. Стол накрыла. Всё-таки юбилей у семьи - двадцать пять лет вместе.
Сидит хозяйка во главе стола с супругом, поздравления принимают, улыбается во все тридцать два, пальчики свои рассматривает.
"Ну, -думает, - сейчас Павлуша перстень подарит!"
Она-то давно его примерила. Жаль просчитался Павлик с размером - только на мизинец налезет. Но Шурка знает, дело поправимое - раскатать кольцо можно.
Презентовала Шурка супругу его любимый одеколон "Шипр" и ждёт... Николаевич за своим подарком в машину пошустрил. Принёс коробку, а в ней сковородка чугунная.
У Шурки челюсть так и упала на стол. Ни намёка на золотое украшение.
Если бы не сестра, которая рядом сидела, то опробовала организаторша банкета её тут же на Павлике своём. Но Любка похлопала под столом рукой по ноге, мол терпи - не время и не место разборки чинить. Может потом Пашка отдаст перстень.
Да так и не дождалась подарка ни в этот, ни в следующий день, а перстенёк-то из тайника пропал.
***
Как ни старайся...
Нет, лучше так: сколько верёвочке не виться, а конец будет...
Правда всегда всплывёт.
Как ни прятались и ни скрывались Николаевич и Зина, а до Шуры дошли сплетни. Нашлись доброжелатели, которые подсказали кто ей нужен. Кого она искала, чтобы золотишко вернуть, которое на деньги из семейного бюджета куплены.
Не откладывая в долгий ящик, так как обстоятельства требовали срочного вмешательства, и терпеть Александра подобного унижения не могла, пошла навестить соперницу прямо в контору.
А на подмогу с собой сестру взяла - лучшую подругу и советницу в одном лице. Люба тоже женщина в теле, чуть может в боках сестре уступала.
Сговорились они проучить Зинаиду, устроить "тёмную", чтобы в другой раз неповадно было к чужим мужьям липнуть.
Пришли две барышни в контору в нужный кабинет. Бухгалтерия притихла. Люба головой знак дала: "лишние на выход!"
Как только Шурка, Любка и Зина втроём остались, началась серьёзная беседа.
Обманутая по столу, за которым Зинаида застыла от неожиданного визита, как кулачиной стукнула, как загорланила - стёкла задребезжали в деревянных рамах.
У разлучницы голос пропал. Сидит она, в стул вжалась, выслушивает "нравоучения". Против двух локомотивов не попрёшь.
Женщины, что с Зиной в одном кабинете сидели, — в коридоре стояли и всё слышали, собственно, как и остальные работники.
Директор из своего кабинета даже носа не показал, хотя находился на своём месте.
Управляющий подъехал к конторе, и когда ему сказали, что его супружница и её сестра с Зиной закрылись, ударил по газам, вроде как по полям объезд решил сделать.
Отоварили сёстры в тот день Зинаиду знатно.
- Серьги-то тоже мой подарил?! - кричала супруга Николаевича.
И на прощание Шурка перстень свой сняла у соперницы и серьги. Ославили тётеньки Зину на всю деревню.
А вечером и Павла Николаевича ждал серьёзный разговор. И теперь ему хватание за сердце не помогло, не спасло от тяжёлой руки Шурочки. Супруг был "прощён" подаренной им чугунной сковородкой.
"Эх, лучше бы сервиз купил..." - сокрушался потом Павел. На мизинце у Александры красовался перстень, а в ушах серьги с алыми камушками.
После неприятного инцидента, план по отмщению двоюродной сестре Зина выкинула из головы.
Теперь в каждом доме говорили о её связи с Николаевичем, поэтому пускать слух о своей беременности от Степана себе дороже. Ведь ненароком, Шурочка могла навестить её ещё раз, чтобы выяснить, не её ли супруг снова отличился, да и Стёпа не поверит.
***
Осенью, когда Степан и Маня свадьбу справляли, Зинаида в санаторий укатила.
Вернулась она не одна, а с кавалером. Женихом своим представляла. Некоторые от новости такой вздохнули с облегчением, вроде остепенилась девка.
Погостил ухажёр у неё с недельку и уехал. Потом она вроде как к нему в город ездила.
А Мане всё-таки как-то высказала Зина, что та ей все карты спутала и влезла, куда не надо.
- Удружила ты мне однако, сестрёнка. Да что уж там, дело-то прошлое. Живи со своим Стёпкой, воспитывай его мелюзгу, я бы конечно не смогла чужих детей как своих принять. А ты, смотрю, справляешься.
Ничего не ответила Маня. Лишь погладила свой округлившийся животик. Любит она и Петеньку, и Васеньку. Они её мамкой называют. Муж на руках носит. Вот и ещё ребёночек народится.
Всех Стёпа и Маня поднимут и в люди выведут.
Ну, а избалованная Зинаида сама свою судьбу выбрала. Семья большой самоотдачи требует, а она привыкла лишь брать, брать и не отдавать ничего взамен.
Конец
Татьяна Воронина
Читайте также: