Один час из жизни (вместо эпилога)
Душно. Темнота и давящая духота. Организм, двадцать лет нежно произраставший в средней полосе России, находился в противоречивых ощущениях. Даже после очень жаркого дня, когда опускается ночная темень, вместе с ней приходит долгожданная прохлада. Так должно быть.
Но не здесь. Не здесь. Не в этих чертовых песках. Песчаные дюны насколько хватает глаз. Редкая спартанская растительность. И подозрение, что тебя перепутали с курицей-гриль и засунули в духовку. Только в духовке почему-то темно. Вдалеке, метрах в ста, на столбе тусклый фонарь. Глаза, уже привыкшие к темноте, хорошо различают детали.
Слегка зачесалась кисть правой руки. Лениво, не торопясь (а куда торопиться-то?), высвободил левую руку из кармана. Прежде, чем дотянуться одной рукой до другой, без особого интереса скосил глаза – что там? Это была чистой воды формальность, ничего увидеть я не ожидал. ЗРЯ!!!
- А-а-у-увпх! – подавился я собственным воплем.
На руке по-хозяйски восседало ЭТО.
Скорпионов в песках я уже насмотрелся. Разных. Черных с лаковым блеском, как новая «пятерка» БМВ. Рыжих, полупрозрачных как мокрица, вызывающих отвращение. Больших и маленьких. Всяких. Любители экзотики с отказавшим инстинктом самосохранения ловили их. И делали жуткий брелок для ключей от машины, или не менее пугающий кулон любимой девушке. (Беременным такой подарок высылать явно не следовало).
Заливали скорпиона эпоксидной смолой. В формочке. Погружать в твердеющую массу его нужно было … живым. Чтобы застывший хитиновый хищник получился зрелищным, с поднятым в атакующем рывке хвостом. Иначе получался просто съежившийся черный комок. Соответственно, изловить и довезти насекомое нужно было целым и невредимым. Герметичную тару использовать было нельзя – подохнет. Поэтому широко применялась клетка из далекого детства. Спичечный коробок со щелями для доступа воздуха. Иногда, в результате неосторожных манипуляций, коробок открывался и узник убегал. Куда-то под сиденья. Тогда в автомобиле возникала стихийная паника с визгливыми воплями, вскакиванием на сиденья и матерным экспромтом…
На руке устроился не скорпион. С перепугу здоровенное чудище показалось мне размером чуть ли не с воробья. Мерзкая гадина тоже имела что-то похожее на хвост. Но он не был длинным и изящным, а выглядел так, будто половину в детстве ампутировали. Толстым и коротким был не только хвост, но и плотное тельце. На башке что-то черное угрожающе шевелилось. Ну, и, видимо, Создатель решил не останавливаться на достигнутом. А то вдруг эта тварь покажется кому-то слишком милой. И утыкал этот жупел редкими, хаотично разбросанными пучками волос. Капец!
Ничего не соображая от ужаса и омерзения, я резко дернул руку к себе. Без какой-то цели или плана. Просто подальше от этого «красавчика». Получилось на редкость удачно. Ползучий гoвнюк не успел укусить или ужалить (или как он там собирался мне напакостить?) А от резкого движения испуганной руки сначала невысоко взлетел в воздух, а затем, промахнувшись (слава Богу!) мимо перил, упал вниз. От нервного рывка пришел в движение автомат, висевший на шее, и больно врезал в локоть сложенным прикладом. Но я не обратил на это ни малейшего внимания. Воробей, не воробей, но паучище точно был немаленький. Потому что даже с высоты шестиметровой вышки было слышно, как он завершил свой прыжок без парашюта. ШЛЁП!!! – донесся снизу тошнотворный звук.
И от увиденного, и от осознания произошедшего, и от включившейся в процесс фантазии, и от тяжелого звука падения меня аж озноб пробил. Дыхание сбилось, волосы на голове, шее и руках встали дыбом.
Ух, ты! Пронесло! А если бы, не глядя, почесал?! Меня передернуло. Я перегнулся через перила и вгляделся вниз, в непроглядную черноту. Конечно же, ничего я там не увидел. Это уже потом, вечером следующего дня, я прочитал о моем незваном госте. Оказалось, что это фаланга, или ветряной скорпион, или его еще кличут верблюжий паук. Охотятся мрази по ночам. И взрослая особь действительно достигает размеров 6 – 7 сантиметров. Жрет не только насекомых, но и ящериц. И может прокусить своими жвалами ноготь взрослого человека!
Как эта дрянь сюда попала?! Не могла же она проползти шесть метров вверх по скользкой металлической лестнице. Наверное, ее приволок на своей одежде предыдущий часовой. Зацепил внизу, в песке, и доставил сюда. На себе. А, может, это я ее сюда притащил?! А?!
Я судорожно начал вертеться, поднимая поочередно руки и ноги. Оглядывался – нет ли второй такой же твари. Расстегнул ремень. Аккуратно положил на пол. Бросать нельзя – в подсумках запасные рожки к моему АКС. Снял и панаму, и форму, и полусапоги на шнуровке. Не поленился развязать. Пядь за пядью все внимательно осмотрел. И только одевшись, вздохнул с облегчением. Порядок!
Может ли замерзшая вода стать более замерзшей? Может ли беременная женщина стать более беременной? А? А может человек, у которого мурашки по коже и волосы дыбом, стать еще более испуганным? Может! Еще как может!!!
Одевшись, я выпрямился. Спина похолодела, горло от страха перехватило стальным обручем. Трое. Все с «калашами» в руках. Неторопливо движутся в мою сторону. Эти-то откуда?! Тоже предыдущий часовой на одежде притащил?! Артиллерийские склады, это вам не просто участок границы. Колючая проволока в девять рядов. Часть под высоким напряжением, часть под сигнальным током. И рвы между рядов. Даже бездомные кошки и собаки, случайно попадая на объект, вызывали боевую тревогу. Наши патрули передвигаются только на машинах. Пешком здесь никто не ходит. А эти втроем. С оружием. Проникли. Как?! Теракт? Такое раз в сто лет бывает. Вот … бля&ь, повезло! ЖOПА!
Тот, кто служил в обычных войсках, и хоть раз бывал в карауле, знает очередность. Нарушить ее нельзя, иначе тюрьма. Первый окрик «Стой, кто идет?» Второй окрик «Стой, стрелять буду!» Третьим пунктом театрально развлекательной программы следует предупредительный выстрел в воздух. И только после этого, если нарушители не сбежали и не сдались, можно открывать огонь на поражение.
Был тут один невезучий. Второпях, от страха, завалил нарушителя сразу, первым же выстрелом. А потом, когда в разум вошел, выстрелил еще раз. В воздух. Чтобы в магазине отсутствовали два патрона. Как будто он все правила соблюдал и предупредительный выполнил. Не помогло ему. Специальная комиссия определила, что «холодный» принял первую пулю. А не вторую. И, вместо благодарности, пошел под трибунал.
В моей ситуации заорать «Стой, кто идет?» означало подписать себе смертный приговор. Доминирующая высота это хорошо, когда ты на холме. Или в бетонном здании. Или перед тобой один противник. А если ты, как кукушка в гнезде, сидишь на вышке, обшитой фанерой, только вякни что-нибудь. Три стрелка рассредоточатся, залягут за песчаные дюны и сделают из тебя решето.
Надо было срочно спускаться. Это был единственный призрачный шанс остаться в живых. Железная лестница не любит активных – загремит, зазвенит. Перебирать ногами нужно было быстро, но ОЧЕНЬ аккуратно. И, мать его, автомат! Надо было придерживать его одной рукой, чтобы не задеть. Только бы не задеть за ступени! Железный лязг разнесется в ночной тишине и все – полярное пушное животное! Песец!!!
Получилось! Неужели получилось?! Я стоял внизу. В спасительной темноте, среди холмиков песка. В висках громко стучало. Сердце колотилось как дятел, пробивающий кору дерева в поисках ужина. Формальности, мать их! Я набрал в грудь воздуха и попытался крикнуть «Стой, кто идет?» Голос пропал. Я не мог выдавить ни звука, только сипение. Видимо, мозг без моего участия все решил. Что в данной ситуации для полного комплекта моих внутренних органов будет безопаснее, если я заткнусь. И не буду выe&ывaться.
Вооруженная троица приближалась. Секунды угрожающе таяли. Одна за другой. Я кожей ощущал, как они утекают. Сделав несколько раз «вдох-выдох», я сконцентрировался. Собрался. И подвывающим от ужаса сопрано выдал: «Стой, кто идет?» Мой блеющий голосок далеко разнесся. От неожиданности они замерли, схватились за автоматы, заозирались, разыскивая источник звука. Не видят! Театральные паузы были совсем не в моих интересах. Через долю секунды почти нормальным голосом я заорал «Стой, стрелять буду!» И не стал надолго откладывать обещанное. Предохранитель я опустил еще на вышке, а заранее передернуть затвор я не мог. По понятным причинам. Громко. Было бы слишком громко! Сделал это одновременно с криком. И тут же нажал на курок. Выстрел в воздух убил тишину наповал, вокруг загрохотало эхо. Вспышка и звук выдали мое местоположение с головой. Но я уже пригнулся и невидимой пантерой прыгнул за соседний холмик. Ушел с линии атаки. И даже не думал, что, возможно, лежу сейчас в нескольких сантиметрах от моего ночного мохнатого гостя. Или на его жене (ха-ха-ха). Это потом я подумал о пауках. Когда все завершилось.
… Все закончилось хорошо. Mля-а-а. Надо же, все закончилось хорошо. После выстрела они oбoсрaлись. Даже больше, чем я. Побросали оружие и подняли лапы. На этом можно было бы героический эпос и завершить. На мажорной ноте. Но, как честный человек, я вынужден добавить последнюю деталь в описании сумасшедшей ночки. Эта троица… Оказалась нашим патрулем. Из соседней части. Разводящий караула заблудился в темноте. И вывел их туда, где они оказаться никак не могли. Прямо ко мне на пост. Cyкa тупая! А я, ведь, умирать пошел…