Уже не в первый раз последняя неделя лета обрушивает на нас такую адскую жару. Поневоле вспоминаешь, как это было. Вот также плавала в дыму Москва: где-то в окрестностях горели торфянники, в другие районы гарь пришла из соседней области, охваченной лесными пожарами. Больше десяти лет прошло, но я тот август запомнила прекрасно.
У нас на западе Московской области ещё вполне себе можно дышать. А тогда горело торфяное болото в километре от нашей деревни. Но все равно на даче было гораздо лучше, чем в столице, и все старались взять отпуск. Наш же был запланированным, и в конце лета мы с мужем и сыном улетели в Италию. Там в отличие от Москвы было относительно "прохладно".
Жара в то лето застоялась, словно в гигантском котле: его как будто подогревали снизу на костре. Москва чадила, небо без единой тучи все было в серых облаках пепла. Когда нам пришло время улетать из Лидо ди Езоло, выяснилось что Москва не принимает.
И мы застряли в небольшом аэропорту в Тревизо. Застряли конкретно. Смотрели с завистью как маршируют на посадку китайцы, чинно идут англичане, как, вопя и размахивая руками, несутся итальянцы. И только мы, русские, уныло топали не к воротам на посадку, а в кафе, отговаривать талоны на питание. От сэндвичей уже мутило, кофе вызывал рвотный рефлекс.
Особо одарённые рванули в дьюти-фри, и скоро полки со стеклотарой дружно опустели. Часов через пять особо страждущих стали выпускать за рамку из стерильной зоны, покурить. Ещё немного, и мы стали бы брататься с итальянскими полицейскими.
Москва упорно не принимала. И лишь глубокой ночью, когда все уже отупели в бесконечном ожидании, в Тревизо приземлился долгожданный самолёт с российским флагом. В салоне пахло гарью. Мы чуть ли не хватали за руки бортпроводницу: "Куда летим? Где нас посадят, в Нижнем Новгороде или в Самаре?".
Пока в салоне не раздался суровый голос командира: "Летим в Шереметьево. Садиться будем в Москве". Все дружно ахнули.
Помню как вцепилась в мужа: посадочные огни были еле видны. Гарью пахло уже невыносимо. Но мы сели. А потом искренне, от души аплодировали. Кто-то крестился, и звонкий женский голос сказал на весь салон: "Русские лётчики самые лучшие!"
Под утро мы получили багаж и вышли, наконец, из аэровокзала в поисках такси. Москва все также плавала в дыму, а у дверей стояла девушка и курила. Мы посмотрели друг на друга и истерически рассмеялась.
Почему я вдруг об этом вспомнила? Потому что снова лететь, и снова за границу. Дежа вю. Раскаленный август накрыл столицу огромным неподвижным антициклоном.
И все же. Пройдет совсем немного времени, и все мы будем об этом вспоминать совсем уже с другим настроением. Когда ударят морозы, задует ледяной ветер, посыплет с неба снежная крупа.
И мы будем смеяться: "Зато погрелись!"
