Елена Николаевна проветрила кабинет, собрала стопки тетрадей, стёрла с доски и начала собираться домой. Она положила блокнот с планами в свою дамскую сумку, а тетради учеников — в сетчатую авоську. Окинув взглядом кабинет, она заметила неприличную картинку на парте Вити Самойлова. Елена Николаевна улыбнулась и направилась к входной двери.
Завтра они с Витей будут отмывать парту. «Вот негодник! Надо предложить ему записаться в художественную школу, такой талант пропадает!» — подумала она.
Самый находчивый хулиган в классе сегодня поймал майского жука и подложил его Свете в портфель. Весь класс услышал визг, а Витя так смеялся, что упал со стула. Елена Николаевна слегка отругала его, но без особого строгости — дети растут, смеются, когда же ещё веселиться, как не в детстве?
Закрывая дверь кабинета на ключ, она услышала всхлипывания. Справа от неё стояли парты из кабинета информатики, а под ними забилась в угол маленькая девочка и плакала. Елена Николаевна подошла к ней и попыталась узнать, чья она ученица.
На вид ей было лет восемь-девять, она была в косичках с торчащими прядками волос, платье испачкано мелом, а глаза красные от слёз. Портфель аккуратно лежал около её ног, бережно прислонённый к старой парте.
— А ты чего плачешь? Тебя кто-то обидел? — спросила Елена Николаевна.
Когда Елена Николаевна увидела, что девочка плачет, она достала из сумки бутылку воды и предложила ей попить. Но девочка только покачала головой и удивлённо посмотрела на учительницу.
— Ты из какого класса? — спросила Елена Николаевна.
— Из четвёртого «А».
— Что у тебя случилось? Почему ты не идёшь домой?
— Мне нельзя домой. Никогда. Мама меня не пустит.
На последнем слове подбородок девочки задрожал, и она снова собралась заплакать.
— Погоди, не расстраивайся! Как тебя зовут?
— Русалина.
— Вот это да! Никогда не слышала такого имени! Мама, наверное, очень тебя любит, раз придумала такое необычное имя! И как она может не пустить домой такую хорошую и красивую девочку?
— Она сказала, что если я получу двойку, то могу не возвращаться домой! — ответила Русалина.
— Интересный поворот! Она же пошутила. И куда же ты собираешься?
— Не знаю. Буду сидеть здесь. Потом поеду на поезде в общий дом.
— Какой такой общий дом?
— Туда едут люди без дома. Разве вы не знаете? Он в Москве.
— Давай сделаем так: мы вместе пойдём к твоим родителям, и я сама им расскажу, какая ты хорошая и умная. Конечно, они уже волнуются и ждут тебя дома.
— Нет! Мама меня прибьёт! Я сбегу, и никто меня не найдёт! Я убегу из школы, никто не догонит!
Елена задумалась — у неё тоже была дочь примерно такого же возраста. Иногда сгоряча можно сказать что-то такое, что ребёнок может принять за чистую монету и близко к сердцу. Она представила, что её Викулька будет сидеть одна и бояться идти домой из-за какой-то ерунды, а она, Елена, будет бегать по улицам с выпученными от ужаса глазами в поисках своей девочки.
«Да мама Русалины уже с ума сходит в поисках ребёнка! Надо что-то делать», — подумала Елена.
— Хорошо, я решила, что беру тебя к себе. Мне нужна ещё одна дочка. Только скажи мне свой адрес, я заберу твои вещи.
Русалина посмотрела на Елену голубыми глазами. В её взгляде читалось удивление и вопрос «А так можно?». Самостоятельно решив, что можно, она наивно взяла учительницу за руку.
— Хорошо. Только не говорите маме свой адрес, — сказала Русалина.
Водя в квартиру, они увидели Вику, дочку Елены Николаевны.
-Вик, это Русалина. Поиграйте пока, угости гостью печеньем, чай налей.
Закрыв дверь, Елена направилась по нужному адресу. Дом находился не очень далеко, в пятнадцати минутах ходьбы. Шла и волновалась «А вдруг там пьющие или еще чего по хуже? Хотя ребёнок, вроде, одет хорошо, аккуратно. Что там за монстр такой, вместо мамы? »
Дверь открыла молодая, миниатюрная женщина, светловолосая и голубоглазая, такая же как Русалина. Из квартиры пахло свежей выпечкой и супом. По глазам было видно, что она плакала.
-Здравствуйте. Я по поводу вашей дочери.
Женщина замерла, ладонью схватилась за щеку.
-Что с ней случилось? Где она? Давно уже должна была прийти.
По мере того, как Елена Николаевна рассказывала всю историю, женщина то краснела, то бледнела, а в конце и вовсе, не сдержала слез.
-Бедная моя Русалочка! Я дура! А если бы вы её не встретили?
-Она могла уйти на улицу.
-Только не осуждайте меня, пожалуйста! Надо идти, а то не захочет уходить от вас.
Накинув кофту поверх домашнего платья, суетясь, начала искать ключи. Пока спускались в лифте, нервно застегивала пуговицы, хотя на улице было тепло.
-Меня тоже можно понять. Я одна её растила, сама сиротой была. Никто о моем образовании не думал, вот и приходится работать на улице, порошком торговать, да бумагой туалетной. Тяжести таскаю, на морозе стою. Думаете, хочу такой же жизни для дочери? На меня нормальные мужики и не смотрят! Кому нужна дура необразованная? Еще повезло родить Русалинку от интеллигента, чудом просто украла, дочку мою. Он женат и ничего не знает, о нашей встрече больше не вспоминал. Гены наполовину нормальные у неё. А другая половина-то моя, беспутная! Вот и приходится гонять, что бы она не повторила мою судьбу.
Женщины шли, немного замедлив ход. Елена не знала, что ответить, но было жалко девочку- её мама, в страхе за её будущее, совсем ослепла и оглохла.
-Два года назад, в соседней школе, ученица девятого класса, сиганула с девятого этажа, в страхе, что родители накажут и будут отчитывать за тройку по экзамену. Вам такая история нравится? Подумайте, что вам важнее. Еще есть время.
Когда Елена Николаевна привела Русалину в квартиру, она увидела там Вику, дочь Елены.
«Вик, это Русалина. Поиграйте, пока, а ты угости гостью печеньем и налей ей чаю», — сказала Елена.
Закрыв дверь, она направилась по нужному адресу. Дом находился недалеко, всего в пятнадцати минутах ходьбы. Она шла и волновалась: «А вдруг там пьющие или ещё что похуже? Хотя ребёнок, вроде, одет хорошо, аккуратно. Что там за монстр такой вместо мамы?»
Дверь открыла молодая, миниатюрная женщина, светловолосая и голубоглазая, как и Русалина. Из квартиры пахло свежей выпечкой и супом. По глазам женщины было видно, что она плакала.
— Здравствуйте. Я по поводу вашей дочери, — сказала Елена Николаевна.
Женщина замерла и схватилась ладонью за щёку.
— Что с ней случилось? Где она? Давно уже должна была прийти, — спросила она.
По мере того, как Елена Николаевна рассказывала всю историю, женщина то краснела, то бледнела, а в конце не сдержала слёз.
— Бедная моя Русалочка! Я дура! А если бы вы её не встретили?
— Она могла уйти на улицу, — ответила Елена Николаевна.
— Только не осуждайте меня, пожалуйста! Надо идти, а то не захочет уходить от вас.
Накинув кофту поверх домашнего платья, она начала суетиться и искать ключи. Пока они спускались в лифте, она нервно застёгивала пуговицы, хотя на улице было тепло.
— Меня тоже можно понять. Я одна её растила, сама сиротой была. Никто о моём образовании не думал, вот и приходится работать на улице, порошком торговать да бумагой туалетной. Тяжести таскаю, на морозе стою. Думаете, хочу такой же жизни для дочери? На меня нормальные мужики и не смотрят! Кому нужна дура необразованная? Ещё повезло родить Русалинку от интеллигента, чудом просто украла, дочку мою. Он женат и ничего не знает, о нашей встрече больше не вспоминал. Гены наполовину нормальные у неё. А другая половина — то моя, беспутная! Вот и приходится гонять, чтобы она не повторила мою судьбу.
Женщины шли, немного замедлив ход. Елена не знала, что ответить, но ей было жалко девочку — её мама, в страхе за её будущее, совсем ослепла и оглохла.
— Два года назад в соседней школе ученица девятого класса сиганула с девятого этажа в страхе, что родители накажут и будут отчитывать за тройку по экзамену. Вам такая история нравится? Подумайте, что вам важнее. Ещё есть время.
Когда они зашли в квартиру, Елена крикнула девочку:
— Русалина, представляешь — твоя мама сказала, что никому не отдаст свою любимую девочку! Говорит, что такая умничка нужна самой, пусть хоть пять двоек получит!
Лицо девочки засияло, она встретилась взглядом с мамой и подошла к ней.
— Пошли домой, моя хорошая. Я больше никогда не буду тебя ругать за оценки. Идём, идём, там вкусное кое-что для тебя испекла.
Русалина, позабыв про обиды, натянула на плечи портфель и, широко улыбаясь, пошла домой.
Елена зашла в комнату, печенье стояло прямо на полу, в тарелке. Вика, такая родная, маленькая и беззащитная, сидела на ковре и складывала в коробку «Монополию».
— Доченька, иди ко мне, — сказала Елена.
Вика подскочила к маме и села на коленку, обняв за шею.
— Если ты получишь двойку, ты сильно расстроишься?
— Сегодня Миша получил двойку и плакал. У нас была контрольная, и он так плакал! Даже говорить не мог.
Елена, по бодрому разговору дочери, почувствовала, что дочь получила хорошую отметку, зарделась — не зря она дочь преподавателя!
— А ты сколько получила?
— У меня — кол.
Женщина постаралась сохранить невозмутимый вид. Улыбка хотела сползти с лица, но всё же задержалась.
— Да? И что же, ты даже не огорчилась?
— Нет! Но я сделала грустное лицо, чтобы учительница не расстроилась, — ответила Вика.
Елена, в замешательстве, замолчала, вспоминая, как они вчера весь вечер повторяли правила и делали уроки. А потом махнула рукой.
— Ну и правильно! Не нужно расстраивать учителя. Ты у меня — сама доброта. Пойдём погуляем, а то одни уроки на уме.