Женька Коршунов родился и вырос на окраине большого промышленного города, в одном из самых неблагополучных микрорайонов.
Старый деревянный двухэтажный дом, квартира с подселением, весёлые соседи, отец, который прикладывался к бутылке гораздо более регулярно, чем Женька ел, - вот первые воспоминания Евгения. А ещё мачеха, которая выпивала вместе с отцом, но была как-то крепче организмом, потому никогда не напивалась до беспамятства, умудрялась ходить на работу и худо-бедно вести дом.
Мать Женьки умерла, когда Женьке было три года, потому он почти не помнил её. Знал только, что мать с отцом были знакомы с детства, выросли в одном детском доме. Отец и запил, когда матери не стало. Не выдержал, потеряв единственного человека, которого любил и к которому был по-настоящему привязан.
Даже то, что у него на руках остался маленький Женька, отца не останавливало, возлияния не прекращались. Он никогда не испытывал особых чувств к сынишке. К счастью, почти всё раннее детство Женька провёл в санаторном детском саду. Дети там жили постоянно, как в интернате, лишь иногда отец забирал сына ненадолго домой.
Когда Женьке было шесть, в его жизни появилась Соня, мачеха. Не сказать, что Женька был ей очень нужен, однако она никогда не обижала его и хотя бы минимально проявляла нечто вроде родительской заботы.
Женька, как все соседские дети, рос и воспитывался на улице. Курить научился очень рано, однако курение не превратилось для него в зависимость, как для многих друзей. С алкоголем отношения у Женьки не сложились: после того, как Женька впервые попробовал с друзьями дешёвое пойло, интоксикация была такая, что Женька долгое время даже не смотрел в сторону выпивки. Только после армии научился культурно и всегда в меру выпивать.
Что складывалось на славу - так это "общение" с доступными и очень доступными девчонками. Тут симпатичному черноглазому Женьке, у которого, к тому же, был прекрасно подвешен язык, не было равных. Женька мог уболтать любую, и на что угодно.
Учился Женя ни шатко ни валко, никогда не прилагал усилий и стараний, но при этом в учёбе был лучше многих. Получив после восьмилетки аттестат, поступил в авиационный техникум, где получал профессию "механик".
Техникум находился в другом конце города, и Женьке каким-то чудом дали место в общежитии, несмотря на то, что он имел прописку в городе. Видимо, из-за того, что ездить ему приходилось очень далеко, а ещё потому, что Женька был наполовину сиротой.
Как бы то ни было, кто-то из администрации техникума позаботился о парне, и это сыграло в жизни Женьки немалую роль. Сам Евгений считал, что его настоящая жизнь и началась с момента поступления в техникум.
Параллельно Женька окончил автошколу, получил права. Ему очень нравилось водить, и впервые в жизни у Женьки появилась конкретная цель: собственная машина.
Когда Женьке было семнадцать, не стало отца. Дом, в котором прошло детство Жени, к тому времени признали аварийным, потому Женьке повезло: вскоре ему исполнилось восемнадцать, и он получил по программе поддержки детей-сирот собственную комнату в малосемейке.
Почти тут же Женю призвали в армию. Отслужив два года под Тверью, он вернулся в родной город уже совсем другим человеком: взрослым, сформировавшимся, с конкретными целями. В тот же год Евгений успел поступить в Политех, на заочное отделение, на специальность "автоматизированные системы управления". Устроился рабочим на завод авиадвигателей и, благодаря упорству и постоянной работе над собой, начал быстро расти в профессии. Вскоре Евгений был уже механиком.
Время шло, и наступил памятный для Женьки 1992 год. Летом Женьке исполнился двадцать один. День рождения Женя отметил в компании друзей, которые появились у него за время работы на заводе.
А через неделю после дня рождения Жени компания отправилась в трёхдневный поход к одной из самых известных достопримечательностей края. В компании были две молодые супружеские пары и трое холостых парней, одним из которых оказался Женя.
Палаточный лагерь разбили у подножия той самой знаменитой горы, взобраться на которую было не так-то просто. Однако Женька поставил себе цель, что вершина обязательно покорится ему.
В тот же день, когда они прибыли на место, только двумя часами позже, неподалёку от них появился ещё один палаточный лагерь. Компания, в которой был Женя, добиралась до места на электричке, а потом в течение часа ребята шли пешком. "Соседи" же прибыли на двух довольно приличных машинах, и палатки у них были не абы какие, намного круче, чем у Жени и его друзей.
Отметив всё это, Женя благополучно забыл о соседях: слишком много всего интересного было вокруг, да и дел достаточно. Хворост уже собрали, костёр разожгли. Теперь нужно было готовить обед.
Мало кому из нас жизнь заранее даёт знаки о предстоящих событиях, даже о самых знаковых. С точки зрения тех, кто уверен, что человек целиком и полностью сам творец своей судьбы, это, наверно, плохо. Ведь если знать о чем-либо заранее, можно повлиять на развитие событий.
Для фаталистов же неведение можно счесть, действительно, счастливым. Если всё равно невозможно ничего изменить, так зачем знать заранее о надвигающихся счастье или несчастье?
Женя был фаталистом. И конечно же, он даже не подозревал о том, что сегодняшний день изменит всю его дальнейшую жизнь. Жизнь развернётся на сто восемьдесят градусов, сделает пару акробатических этюдов и полностью выйдет из-под контроля Евгения.
Ничего этого Женя пока не знал, потому, прихватив небольшое ведро, пару фляжек, и весело насвистывая, отправился к обнаружившемуся неподалёку ключу.
Он уже повернул к бьющей хрустальной воде, переливающейся на солнце и поражающей чистотой и прозрачностью, как вдруг резко остановился и едва не выронил ведро и фляжки.
У ключа стояла, потягиваясь, высокая, очень стройная девушка. Женю она пока не видела, потому что смотрела на верхушки деревьев и клочок синего неба между ними. Женя успел заметить каскад светлых, почти белых волос, спадающих на спину девушки, длинные стройные ноги, аккуратную грудь, обтянутую белой футболкой, тонкую талию.
Видимо, почувствовал его присутствие, девушка, наконец, вернулась с небес на землю, вздрогнула и рассмеялась. Смех звучал мелодично и нежно, как и голос девушки, когда она заговорила. Первая, потому что Женька впервые в жизни онемел. И куда только подевался его хорошо подвешенный язык?!
- Простите за мою реакцию. Я не услышала, как вы подошли, потому испугалась.
- Ничего страшного, бывает.
Стряхнув оцепенение, Женька заговорил холодновато и строго. Наклонился и начал набирать воду. Однако вскоре не выдержал и бросил взгляд на девушку, которая продолжала улыбаться и, казалось, не собиралась уходить. На лице у девушки были капли воды; видимо, умывалась прежде, чем начать пялиться на верхушки деревьев и кусочек синего неба. Кстати, глаза у девушки оказались хоть и не огромные и бездонные, зато самого натурального небесно-синего цвета.
- Вы из того лагеря? - девушка кивнула в ту сторону, где расположилась компания Жени.
- Нет, я и́з лесу вышел, - усмехнулся Женька, отставив ведро и наполняя фляжки.
- Был сильный мороз? - девушку ничуть не смущали ни холодность Женьки, ни его показная грубость.
А Женька злился сам на себя, оттого и грубил. Злился, потому что никогда не чувствовал себя так странно. Руки едва заметно подрагивали, колени слабели, а сердце неслось вскачь, как угорелое. Кажется, подумал Женька, он встретил у ключа настоящую лесную ведьму, и она наложила на него заклятие. Теперь он её вечный раб.
- А я вот из того лагеря, - кивок головой в сторону крутых палаток и пары довольно жирных тачек.
- Надо же, никогда бы не подумал, - пробормотал Женька. - Я думал, ты лесная ведьма.
- Тогда мы были бы знакомы, ведь ты позиционируешь себя как леший, - опять рассмеялась девушка.
Вот ведь, какая веселая и языкастая! И на "ты" так быстро перешла, подхватив его инициативу. Проучить бы её за самоуверенность. Подумав о том, как именно он бы хотел проучить девчонку, Женька совсем пропал.
- Меня зовут Жанна. А тебя как зовут, леший?