Когда Эвтибида решила помешать восстанию Спартака, помню, я противился всей душой. Почему? Не могу ответить на этот вопрос до сих пор. Если дополнить роман еще одной иллюстрацией, на которой были бы изображены равноплечие весы с двумя чашами, на одной из которых восседала жгучая брюнетка Валерия с томным взглядом, подмоченной репутацией среди римской знати, да еще и жена отвратительного Суллы; а на другой - дерзкая рыжая синеглазая Эвтибида, куртизанка (не совсем понятное слово для десятилетнего мальчика), портрет которой дышал смутными очертаниями лишь в моём воображении. Прошло много лет, пока я не воплотил эту девушку на бумаге. Вот она:
Вижу, что постарела вместе с моей памятью. Хорошо хоть не настолько же лет. Рисунок нацарапал быстро, не сверяясь с описанием автора. Перечитав роман, добавил один изыск.
Или изъян. Жаль, что в детстве мни не пришло в голову нарисовать её. Тем более, что в пионерском лагере я повстречал ту, которая прочно стала ассоциироваться у меня с неистовой гречанкой. Это была хрупкая девочка моего возраста, откровенно рыжая, синеглазая и совершенно никому незаметная. По крайней мере в списке записных красавиц отряда она не числилась. Я даже не помню её имени. Помню, лишь, что я втайне гордился тем, что никто, кроме меня не понял её замечательной сущности. Хорошо, что мне хватило ума никому об этом не рассказывать. Это сейчас можно - все равно советская Эвтибида из пионерского лагеря сохранит своё инкогнито навсегда.
Первый же удар, нанесенный гречанкой Спартаку, мог оказаться для последнего смертельным. Но фракиец выстоял. Несмотря на то, что власти сделали всё, чтобы задушить восстание в зародыше, автор им этого не позволил. Спартак вместе с шестьюстами соратниками всё-таки сумел сбежать из Капуи на Везувий, чтобы оттуда хлынуть вместо вулканической лавы на головы легкомысленных римлян, еще в полной мере не оценивших степень опасности восставших гладиаторов.
Восстание вспыхивает, как пожар. Со всех концов Римской республики к Спартаку стекаются беглые гладиаторы и просто рабы. Восставшие одерживают несколько сокрушительных побед. Рим начинает дрожать от страха. Эвтибида скрипит от злости зубами, а Валерия падает в обморок:
- О, мой Спартак!
Однако это не мешает ей родить от своего возлюбленного ребёнка. Девочку назвали Постумией. В дальнейшем отцу досталась от дочери лишь прядь волос. Кажется, что Эвтибида проиграла. Как бы не так! Гречанка вдруг забывает о своей ненависти к Спартаку, распродаёт своё имущество и является в лагерь восставших с деньгами, амуницией, лошадьми и своим неистовым сердцем, спрятанным за изящные доспехи воина. Не знаю, куда должны склониться равноплечие весы, если на одной чаше - лежащая без чувств женщина, а на другой - настоящая фурия, сложившая всё к ногам своего кумира и готовая биться с ним бок о бок за свободу. В добавок, Эвтибида неплохо устаивается - она становится контуберналом (что-то вроде ординарца) при главнокомандующем. И снова её нетерпеливая неистовость подводит девушку. Ночью она пробирается в палатку Спартака и начинает охать над ним, выплескивая страдания на грудь уставшего главнокомандующего. Тот гонит её в шею. Так грубая нога мужлана топчет выпавший из букета цветок на базарной площади в воскресный день. Спартак великодушен и глуп - убив любовь, он отправляет её контуберналом к своему ближайшему соратнику германцу Эномаю. Какая ошибка!
Эвтибида в бешенстве! Оказавшись в окружении Эномая, она легко соблазняет его. Куртизанка еще та! Внушив германцу мысль о том, что он - настоящий герой и предводитель восставших, она ссорит друзей. Болван Эномай уводит свои германские легионы от Спартака и попадает прямо в лапы римских легионеров под предводительством консула Геллия. Начинается сражение. Хрипят раненые, вываливаются кишки и разрезанных животов, ржут лошади, звенят мечи, коченеют мёртвые, гладиаторы терпят поражение, Эномай погибает. Умирая, он просит:
- О. Эвтибида! ... Один только поцелуй...подари мне...Эвтибида!
- Мне некогда. - Отвечает девушка.
Удачный удар Эвтибиды по Спартаку. Однако вождь гладиаторов, узнав, что Эномай попал в беду, прибывает со своими легионами на поле боя, мстить за погибших товарищей. Мстит удачно. Гелий разбит. Эвтибида в отчаянии и в ярости. Опять Спартак победил. Несмотря на очередное поражение, гречанка не теряет головы. Она убивает своего белого коня и ложится рядом с ним. неподалёку от трупа Эномая, да еще к тому же обнаруживает, что сама ранена. Так что прибывшие на место битвы гладиаторы, решили, что девушка героически сражалась вместе германцем.
Такой я представил Эвтибиду в бешенстве:
Повествование переваливает за экватор. Рим поручает разобраться с восстанием Спартака Марку Крассу. Реальный исторический персонаж. Тот самый в мёртвый рот которого парфяне влили расплавленное золото. В романе он влюблен в Эвтибиду. Последняя вступает с ним в преступную связь, благодаря которой будущий консул разбивает сначала легионы еще одного соратника Спартака Крикса, а потом и самого фракийца. Но зло должно быть наказано. Эвтибида гибнет от рук наёмных убийц, которых сама же наняла, чтобы прикончить сестру Спартака Мирцу. Они в темноте спутали свою нанимательницу с сестрой фракийца. Пущенная наём ником стрела попадает гречанке в шею, разорвав сонную артерию. Всё с Эвтибидой покончено. Она умирает в окружении гладиаторов, уже знающих о её предательстве. Последнее, что она может, - попытаться, заслониться от них рукой.