В назначенное время Белоусов уделил подчиненным всего несколько минут.
– Прошу прощения, товарищи офицеры, но мне надо через час быть у президента. Похоже, опять какая-то реорганизация назревает. С сегодняшнего дня исполняю обязанности директора, поскольку шеф ушел в отпуск. Приказ уже подписан. Вот, что надо сделать. Первое – установить контакт с ростовским следователем военной прокуратуры, который занимается интересующим нас уголовным делом. Будем осуществлять оперативное сопровождение, начальнику соответствующего оперативного отдела я уже дал поручение. Второе – необходимо выяснить все о каждом участнике делегации саудитов, посетивших авиасалон в Геленджике, по возможности, в мельчайших подробностях. – Генерал посмотрел на Игнатова. Тот согласно кивнул:
– Сделаем запрос в Министерство иностранных дел, Вадим Сергеевич, и Федеральную службу контрразведки, курировавшую это мероприятие.
– Вячеслав Михайлович, как у вас обстоят дела с агентурой в Ираке ?
– Есть контакт, – не задумываясь, ответил Решетников, который был готов к этому вопросу.
– Замечательно! Значит, вплотную займитесь этим, как его... – Генерал нахмурил лоб, пытаясь вспомнить фамилию сбежавшего из страны сотрудника «Информационных спутниковых систем».
– Ученого еврея Коваленко, Вадим Сергеевич, – усмехнулся Решетников.
Белоусов удивленно вскинул брови.
– Вы не любите евреев?
– В общем, как к нации отношусь к ним ровно, товарищ генерал. Но к некоторым в отдельности вопросы имеются.
– К кому, например? – еще больше удивился генерал.
– Ну, взять хотя бы Эйнштейна. Это ж как надо было ненавидеть человечество, чтобы оставить ему в наследие совершенно идиотскую, если не сказать – садистскую, теорию относительности! А Мендельсон? Этот, с позволения сказать, композитор, своим свадебным маршем не одно поколение людей ввел в заблуждение. И продолжает это делать.
– Смешно, – оценил шутку генерал, но почему-то даже не улыбнулся. – Только сотрудникам, которые не успели еще жениться, не рассказывайте про Мендельсона.
– Не буду. Пусть остаются в плену иллюзий.
Когда вышли из кабинета, Игнатов тихо произнес:
– Слава, ты на эту тему больше не шути с ним.
– Что-то не так? – насторожился Решетников.
– Да все не так, – улыбнулся Игнатов. – У них с женой не сложилась жизнь. Развод, сам знаешь, какие последствия может иметь в нашей системе. Но жена оказалась с понятием... В общем, живут вместе, но каждый своей жизнью. А для окружающих ;– милая семейная пара. Тем более, единственный сын давно уже имеет свою семью, живет отдельно.
– Саша, а тебе как стали известны такие подробности? – полюбопытствовал Решетников.
– Ну, как-то стали, ;– рассмеялся Игнатов.
– Да, неудобно получилось. Жаль мужика.
– Да не бери в голову. Мне кажется, генерала вполне устраивает такой союз. Тем более с обоюдного согласия. Лучше скажи, что сам думаешь о наших делах?
Они остановились возле кабинета Решетникова. Вячеслав Михайлович задумался над вопросом Игнатова, но ненадолго.
– Саша, возможно, я отвечу на твой вопрос, когда увижу напротив имен членов саудовской делегации пояснения типа кто есть ху. Но поразмышлять на эту тему можно и сейчас, рассмотрев несколько фактов. Первый факт. В США спецслужбы обнаружили какую-то террористическую организацию, которая проявляет интерес к некоему объекту стратегического характера. Вопрос: с каких пор по территории США разгуливают террористы, да еще, предположительно, во главе с выходцем из бывшего СССР? Следующий факт. Американцы неожиданно сворачивают деятельность по поиску и нейтрализации террористов. То есть, якобы имела место чья-то дезинформация. Вопрос: что в этой истории правда, а что есть вымысел? Если была деза, то кем состряпана и, главное, для чьих ушей предназначалась? А если не деза, то почему американцы быстро свернули начинавшиеся масштабные мероприятия спецслужб?
– Согласен, вопросов много. И вполне допускаю, что для получения ответов на эти вопросы и последующие у нас может не хватить времени. В моем управлении половина должностей вакантны, где брать людей, не представляю.
– У меня те же трудности. Ладно, работаем. На Ирак надо выходить.
Но, прежде чем за Решетниковым закрылась дверь его кабинета, Игнатов его остановил.
– Послушай, Слава, а что это сейчас было у генерала? Я имею в виду твои размышлизмы о евреях. Ну, с Мендельсоном все понятно, а чем тебе Эйнштейн не угодил, я не понял?
Решетников рассмеялся.
– А ты не задавался вопросом, почему в детстве или молодости время тянулось достаточно долго, а в нашем возрасте оно сжалось так, что не только годы, десятилетия проходят незамеченными?
– Всему виной теория относительности?
– Ну, конечно. К примеру, что такое год жизни в десятилетнем возрасте? Одна десятая жизни. А в пятьдесят лет соответственно одна пятидесятая часть. То есть, год нашей сейчас жизни сократился в пять раз. Я как-то недавно попробовал представить фильм, который снимали бы о человечестве непрерывно в течение ста лет, а затем прокрутили с максимально возможной скоростью. В течение короткого времени на экране мелькали сотни миллионов новорожденных младенцев, мгновенно превращающихся в покойников. Жуткая картина получилась.
– Слава, ты давно в отпуске не был? – улыбнулся Игнатов.
– Думаешь, переутомился?
– Уверен. Так что, когда закончим это дело, пиши рапорт.
Игнатов пошел в сторону своего управления, на ходу прикидывая, кому из начальников отделов поручить выполнение задачи, поставленной генералом Белоусовым. Но геополитическая обстановка в мире была такова, что все сотрудники наполовину укомплектованного управления загружены до предела. Сбор, обработка и анализ информации по всем направлениям, начиная с Северной и Южной Америк и заканчивая Восточной Азией, работа с агентурой, подготовка отчетов для директора службы, разработка практических рекомендаций для оперативных отделов и многое другое требовали максимальной отдачи сил и уйму времени. Люди работали на износ. По всему выходило, что задачу придется выполнять самому. И, если в ФСК достаточно будет сделать письменный запрос с грифом «Сов. секретно», то в Министерство иностранных дел придется обращаться лично. Хорошо еще, что статус службы не требует записи на прием даже к заместителям министра. Александр Владимирович оформил запрос в контрразведку и выехал в МИД, предварительно заказав пропуск
Надежда Ирины на то, что по возвращении на дачу она увидит сына, оказалась призрачной. Ни Стасика, ни друга Кольки и его деда с бабкой не было на месте.
– Что происходит, в конце концов, скажи мне? – дрожа всем телом и обливаясь слезами, спросила Ирина. – Неужели за столько лет он не мог простить мне измену и ненавидит до такой степени, что решил отомстить через детей?
Стас не на шутку за нее испугался, подозревая, что женщина находится на грани нервного срыва. Он бережно взял Ирину за плечи, усадил на диван и принес стакан воды.
– Давай успокоимся, Иришка, и зададим себе вопрос: способен ли Ильяс, каким мы его знали, нанести какой-либо вред своим сыновьям? Ведь он любил их?
Ирина сразу не ответила. Постепенно успокаиваясь, она о чем-то размышляла, погрузившись, очевидно, в воспоминания. Затем твердо произнесла:
– Нет, не верю, что по отношению к детям Ильяс, какие бы изменения не произошли в его сознании за время пребывания вдали от нас, мог стать злодеем. В таком случае, что происходит? Есть какое-нибудь логическое объяснение гибели Бориса Колесникова, нападения на меня, исчезновения Стасика? В то, что эти происшествия не связаны между собой, а имеют место какие-то дикие стечения обстоятельств, я не поверю. А ты?
– Я тоже не верю в подобные случайности и постоянно думаю об этом. Давай, вернемся к началу истории. Я имею в виду Геленджик, когда Борис опознал среди членов арабской делегации Ильяса. Он не просто его узнал, а окликнул по имени. Да, по словам Бориса, Ильяс внешне никак не отреагировал, и этот факт означает только одно: он не желал быть узнанным. Но на инцидент мог обратить внимание кто-то из окружения Ильяса. И этот «кто-то» решил исправить допущенную ошибку. О чем это может свидетельствовать?
– И о чем же?
– Думаю, о том, что должны произойти какие-то нехорошие события, к которым Ильяс будет причастен.
– Где?
– Да где угодно, страна большая. Посмотри, что в мире происходит, в том числе у нас на Кавказе. Ясно одно: когда Борис узнал Ильяса, он подписал себе смертный приговор, сам того не подозревая.
– А Ильяс?
– Он об этом может ничего не знать. Занимается выполнением какого-то задания и не видит того, что происходит у него за спиной.
– А Колькины дед с бабкой? Получается, что появились здесь два года назад, чтобы следить за нами? Господи! Что же с моим мальчиком? – Ирина опять заплакала.
Стас бессилен был что-либо предпринять для успокоения Ирины. Но все-таки постарался найти несколько слов утешения.
– Ира, я думаю, со Стасиком ничего плохого не произошло. Хотя скрывать не буду – уверен, что его исчезновение связано с недавними событиями, в том числе с нападением на тебя, если только это был не псих-одиночка, пытавшийся проникнуть в первую попавшуюся квартиру.
– Ну, вот! А ты считаешь, что жизнь сына вне опасности! Как так?
Стас привлек Ирину к себе и поцеловал.
– Очень просто. Сразу устранить тебя не удалось. А потом увидели, что ты под присмотром находишься. В планы злоумышленников это не входило, поэтому лишний раз светиться им не хочется. Пошли по более простому пути, взяли сына в заложники.
– С какой целью?
– Мне кажется, скоро об этом узнаем. А пока схожу к дому этих старичков-разбойников. Взгляну, что к чему.
– Хорошо, я приготовлю что-нибудь к обеду. – Ирина взглянула на часы. – Пожалуй, это будет скорее ужин, чем обед. Или обед, совмещенный с ужином.
Стас не спеша прошелся по улице, не задерживаясь возле дома, где еще вчера жили Колька и его старички. Просто мельком окинул взглядом участок и понял, что Ирина была права – дом казался покинутым хозяевами. Когда возвращался обратно, замедлил шаг, еще не сознавая толком, что привлекло его взгляд. И вдруг, присмотревшись внимательнее, увидел, что в зазоре между калиткой и деревянной стойкой, к которой она примыкала, торчит лист бумаги, сложенный в несколько раз. Стас осмотрелся. В это время мимо проехала машина кого-то из дачников и, когда она скрылась за воротами, стас выхватил этот лист бумаги и, не разворачивая, положил в карман рубашки. Но сразу же понял, что должен посмотреть содержимое записки, прежде чем показать Ирине, поскольку не сомневался, что адресатом является она. Печатными буквами было написано несколько слов: «Сыну ничто не угрожает, пока ты и твой приятель молчите». Стас ускорил шаг, подумав при этом: «Что и требовалось доказать».
– Да что же это такое! – воскликнула Ирина, когда увидела послание. – Они находились рядом, а мы об этом и не подозревали. – А о чем мы должны молчать?
– По-видимому, о том, что мы знаем о присутствии Ильяса в России. На всякий случай посмотри внимательно, почерк Ильяса не угадывается?
– О чем ты говоришь! Столько лет прошло.
– Почерк, Ира, не меняется у человека с годами. Если ты видела какие-нибудь конспекты Ильяса...
– Ну, что ты. Конечно, видела, но здесь только печатные буквы... Нет, ничего похожего. Что же делать, Стас, миленький? Интересно, почему не к нашему дому подкинули записку?
– Думаю, из предосторожности, чтобы не засветиться. В том, что ты обязательно будешь подходить к дому стариков, были уверены. Этот факт подтверждает, что жили они здесь не случайно. В общем, мне ясно одно, надо будет найти способ связаться со следаком.
– Ты уверен? Но ведь это опасно!
– А сколько времени придется молчать, знаешь? Вот и я не знаю. И вообще, мне это предупреждение кажется очень странным.
– Что в нем странного?
– Если за нами установленна слежка, а она на самом деле установлена, в чем мы только что убедились, то надо быть последним дураком, чтобы не догадаться, что следственным органам уже известна подоплека происшествий. Здесь что-то другое, и мы с тобой должны знать, что именно. Иначе будем подвергать сомнению каждый свой шаг. И без Незнамова, считаю, нам не понять, в чем дело. Вот только резких движений, хотя бы в течение завтрашнего дня, делать не стоит.
– В смысле? Ты хочешь сказать, что я еще, как минимум сутки, не должна ничего предпринимать для того, чтобы хоть что-то выяснить о сыне? Я же с ума сойду от неизвестности!
Стасу пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Ирину в том, что за столь короткий период времени с момента исчезновения сына даже случайные события вряд ли могли навести правоохранителей на какой-то след. Перед сном он вышел на улицу, несколько минут стоял в тени деревьев, в надежде увидеть или услышать что-нибудь подозрительное. И, кроме обычного музыкального и прочих сопровождений ночной жизни дачников, ничего не заметил.
Но его величество случай не заставил долго ждать. Через день, припарковавшись у одного из торговых центров, Стас с Ириной вошли внутрь, прошлись на всякий случай по нескольким отделам и, вскоре покинув здание через другой выход, поймали такси.
Незнамов, как вскоре выяснилось, не был удивлен их появлению и, вызвав свою молодую помощницу Оленьку с погонами лейтенанта юстиции, попросил приготовить чай. Затем произнес:
– Присаживайтесь. Ко мне у вас есть что-нибудь?
По тому, в какой манере следователем был сформулирован вопрос и поставлен в нем акцент, Стас, в отличии от Ирины, интуитивно понял, что тот располагает информацией, причем, весьма неприятного содержания. С тревогой он пристально посмотрел прямо в глаза Анатолия Петровича, тут же переведя взгляд в сторону Ирины и обратно. Незнамов, мгновенно уловив во взгляде Стаса немой вопрос, едва заметно отрицательно качнул головой. Облегченно вздохнув, Стас в подробностях изложил все, что они с Ириной узнали из разговора с рыбаком, встретившим на речке старика с двумя мальчишками, и о появившейся записке с угрозами в отношении Стасика, из которой не совсем понятно, что все-таки имели в виду злоумышленники. В это время лейтенант Оленька принесла чай. С очаровательной улыбкой пожелав приятного аппетита, вышла из кабинета. А Незнамов достал из стола пачку печенья.
– Угощайтесь, пожалуйста. Вошедших в моду круассанов у меня, к сожалению, нет. По старинке люблю пить чай с печеньем.
– А нельзя без предисловий сообщить, что известно о моем сыне? – неожиданно жестко, как для Незнамова, так и для Стаса, задала вопрос Ирина. – Вижу, вы что-то знаете.
– Не надо, – спокойно произнес Стас и положил руку на ее плечо. – Я уверен, что Анатолий Петрович искренне хочет нам помочь.
От его прикосновения Ирина сразу как-то обмякла и тихо вымолвила:
– Извините...
– О вашем сыне и его друге Кольке мне пока ничего не известно, – невозмутимо ответил Незнамов, – в отличие от его дедушки и бабушки. Их обуглившиеся трупы обнаружены в сгоревшем автомобиле марки «Москвич» в небольшом лесном массиве близ города Новошахтинска. Машину случайно обнаружили местные мальчишки. Такие вот новости. Других, к сожалению, нет.
Ирина, не успевшая, очевидно, испугаться, когда следователь начал сообщать о страшной находке, деловито спросила:
– Это действительно были наши соседи? Как их опознали, если трупы обгорели?
– По паспортам, лежавшим в бардачке, сгоревшим частично, личности удалось установить. Это были Найденов Семен Филиппович и Найденова Раиса Игнатьевна. Место прописки – город Воронеж. Но предположительно направлялись они по какой-то причине в сторону российско-украинской границы.
– А в машине точно, кроме них, никого не было? Может быть...
– Совершенно точно, – подтвердил Незнамов, догадываясь о предположении Стаса. – Экспертами установлен факт отсутствия третьих лиц именно в момент возгорания автомобиля. А смерть обоих наступила от выстрелов в затылок.
На некоторое время в кабинете наступила гробовая тишина, которую нарушил Незнамов.
– Как видите, учитывая неблагоприятное развитие событий, самостоятельное расследование становится опасным для здоровья, как вашего, Ирина Васильевна, так и Станислава Георгиевича. С вас, Станислав Георгиевич, я снял подписку о невыезде, поскольку производство уголовного дела, возбужденного в отношении вас по факту смерти неустановленного лица, нападавшего на Ирину Васильевну, приостановлено. Теперь относительно того, что же имеется в виду в найденной вами записке. Есть мнение, и я с ним согласен, что заинтересованные лица опасаются возможного подтверждения вами личности Гурьянова.
– В каких случаях? – спросила Ирина и посмотрела на Стаса, который утвердительно кивнул, соглашаясь с ее вопросом.
– В любых. Например, если его физиономия где-то засветится. Вы единственные из близких Гурьянова, кто знает о его «воскрешении» из мертвых. Бывшие сослуживцы, которые разбросаны по всей стране, не в счет. Если вероятность встречи с ними у Гурьянова ничтожна, то вероятность того, что он будет узнан, близка к нулю.
– Я правильно понял, что некие структуры считают, что Гурьянов не пересекал границу в обратном направлении, то есть, остался в России? – спросил Стас.
– Совершенно верно, – подтвердил Незнамов. – И эти, как вы выразились, структуры, заинтересованы в вашем с ними сотрудничеством в случае необходимости. И не обольщайтесь, что содержимое записки будет соответствовать действиям тех, кто прикрывает Гурьянова – ваши жизни по-прежнему в опасности. С момента выхода из этого здания вы будете находиться под охраной круглосуточно.
– Это как? – усмехнулась Ирина. – Автоматчики будут сопровождать?
– Автоматчиков не будет, – улыбнулся Анатолий Петрович. – Эти ребята умеют быть незаметными. Поэтому ведите себя естественно в любых обстоятельствах, не о чем не думайте.
– Легко сказать, не о чем не думайте! – с плохо скрываемым раздражением произнесла Ирина. – А как такое возможно, что Гурьянов в составе делегации прибыл в нашу страну наверняка по кратковременной визе и остался в России?
– Ну, сами посудите. Пожилая семейная пара, изображавшая дедушку с бабушкой какого-то пацанчика, появилась рядом с вами два года назад. И этот Колька, которого хорошо подготовили, вполне может быть воспитанником какого-нибудь детского дома, Следовательно, операция по внедрению разрабатывалась заблаговременно, то есть задолго до случившихся событий. Были подготовлены люди, которые вылетели из страны взамен оставшихся. И мы даже не знаем, в каком количестве. Над этим сейчас работает соответствующее ведомство.
Ирина хотела еще что-то спросить, но Незнамов ее опередил, давая понять, что прием закончен:
– Всё, Ирина Васильевна! Я рассказал вам больше, чем хотел. Могу только добавить, что настоятельно рекомендую оставаться в городе – это будет безопасней. В случае новостей относительно сына вам сообщат. И еще, задержу вас буквально на минуту. – Анатолий Петрович достал из ящика стола десятка два фотографий. – Это снимки фоторепортеров различных СМИ, освещавших проведение гидроавиасалона в Геленджике. Посмотрите внимательно и скажите, есть ли хотя бы на одном из них изображение Гурьянова?
Но, сколько ни всматривались Стас и Ирина в фотографии, ни на одной из них Ильяса они не узнали. Это и понятно, акцент в репортажах строился авторами на рекламе авиационной техники. Люди, оказывавшиеся на заднем плане, были не в фокусе, а некоторые и сами не хотели светиться, держались подальше от объективов.
Во время поездки на такси к торговому центру, где оставили машину, а также на дачу, чтобы оставить там порядок и взять необходимые вещи Ирины в городскую квартиру, Стас, как ни старался, не сумел заметить охрану, о которой предупредил несколько минут назад Незнамов. Ирина в течение всего этого времени молчала, изредка с некоторой обидой, как показалось Стасу, поглядывая на него.
– Что-то не так, Ира? – наконец не выдержал Стас, когда покидали дом.
– Да нет, все нормально. Просто я убедилась в том, что ты такой же кобель, как и все мужики.
– Не понял! – с изумлением уставился на Ирину Стас.
– Не ври, все ты понял. Видела я, как ты в кабинете следака пялился на лейтенанта Олечку.
Стас не успел возразить, он в это время подходил к калитке с двумя чемоданами, чтобы погрузить их в багажник машины, а Ирина замыкала входную дверь дома. Стас услышал какой-то короткий свист у себя над головой, с небольшим опозданием догадавшись, что это был свист пули. А вслед за этим раздались несколько выстрелов подряд. Тут же в проеме калитки внезапно выросла чья-то неприметная мужская фигура, которая молниеносно и в то же время бережно уложила его на землю и, метнувшись к женщине, проделала с Ириной то же самое. Стас, пытаясь подняться, успел заметить в руке парня, который с криком «Лежать!» проскочил мимо за пределы двора, пистолет Стечкина. Но все-таки вскочил и бросился к Ирине, которая лежала на крыльце и дрожала от страха, чтобы закрыть ее своим телом.
Продолжение: https://dzen.ru/a/Yvhu4l0wOVACRxYK