Лучший поцелуй в жизни
Об этом эпизоде я НИКОГДА и НИКОМУ не рассказывал. Не делился с друзьями. Это моё воспоминание. И только моё. Произошедшее – хрустальный момент жизни. Когда в описании она узнает себя, то будет в одиночестве. Больше никто не поймет, что речь идет именно о ней. Но она узнает себя безошибочно. Слишком уж специфичны детали.
* * *
«Боже мой! Сколько грязной посуды!» Я огляделся. Столы были завалены. Гости разошлись. А бардак остался. Да какой основательный! Видимо сначала здесь был первый бал Наташи Ростовой. Очень похоже. Если на паркете не мастика, тогда что? А. Это линолеум. Ага. Пролито подсолнечное масло. Ладно. Затем пролетела вихрем цыганская свадьба. Вон, золото валяется. Далее по хронологии шло Мамаево сражение, не иначе. Ну, и в завершение… Казаки пишут турецкому… Нет! Точно! Утро стрелецкой казни. Да.
Зачем я вызвался помочь с уборкой? Проклятое воспитание не позволило развернуться и уйти, как остальные. Должен же кто-то это сделать. Верно? А вот почему почти всегда оказывается, что это именно я?
Легкие шаги, послышавшиеся из коридора, заставили обернуться. Она вбежала, слегка подпрыгивая в воображаемом танце, и остановилась в веселом недоумении.
- Ты каким чудом здесь оказался?
- Вызвался помочь. Думал, никто больше не согласится.
- Я тоже! – она звонко рассмеялась.
Мне приятно было ее увидеть. Мало того, что внешне она была особой очень даже привлекательной, так еще выяснилось, что и с совестью у нее тоже все красиво. После вечеринки мы оба были эпикурейцами. Только благостность и наслаждение жизнью возникли не в результате философских воззрений, а под влиянием винных паров.
Она побежала вдоль столов, быстро перебирая ножками. Подбирая и складывая грязные тарелки и приборы, она попутно делилась обнаруженными сокровищами.
- Смотри, сырная тарелка совсем не тронута! О! Дор блю! Мой любимый.
- Баклажаны! – вторил я. – Рулетики из баклажанов. Никто не ел. Пропали зря. Зато всю водку выжрали!
- Иди скорей сюда! - закричала она. – Смотри, какой виноград! Только попробуй!
- Не особо я люблю виноград, - неспешно приблизился я. – К тому же желудок полон доверху.
- Ничего не желаю слышать! Он волшебный! Ты должен его попробовать.
Она отделила от грозди увесистую ягоду и поднесла ее к моим губам. Я покорно открыл пасть. Виноградина оказалась во рту. Да, действительно вкусно. Еще одна фруктовая шрапнель последовала ко мне в рот незамедлительно. Следом за первой. И тут же третья! Ее рука снова потянулась к виноградной кисти.
С набитым ртом я протестующе замычал и замахал руками. Хватит! Зря только раззадорил. Мелодичный хохот разлетелся по углам комнаты, задрожал в стеклах, отразился от стен, влетел в углы, наполнил все помещение. Одной рукой поддерживая мой затылок, другой она прижала к лицу полную ладонь ягод. И настойчиво надавила.
Я наивно полагал, что рот у меня занят? Вот теперь он был занят! Полностью. Но она так не считала! Как художник, наносящий последний мазок на картину, она взяла маленькую виноградинку и, не смотря на ожесточенное сопротивление, впихнула-таки ее внутрь меня.
… И закрыла мой рот своими губами.
!!! !!! !!! Миллион мыслей пронеслись одновременно и исчезли. Ой! Блин! Я, теоретически, может и не был бы против такого сценария, если бы не одна пикантная деталь. Полное хлебало винограда!!! Даже в менее деликатной ситуации пришлось бы сильно перекосить хлеборезку, чтобы суметь пережевать и проглотить этот, блин, урожай. Но она не целовала меня. Нет. Но и не отпускала. Ее губы тихонечко, почти неуловимо касались моих. И они были вкуснее чертового винограда. Чуть придя в себя от первой растерянности, я, насколько мог аккуратно, начал уминать фруктовую кашу во рту. Она продолжала деликатно касаться моих губ своими, иногда чуть отводя их на долю секунды, иногда чуть-чуть касаясь кончиком язычка.
Когда я сделал последний глоток, освободив производственные мощности, то изготовился как спортсмен перед финишным спуртом. Ведь, ясен пень, мы сейчас ка-а-ак … Мою резко возросшую активность она мгновенно пресекла, чуть дернув головой в сторону. Но не ушла. И продолжила. Нащупывала в моих губах код от сложного сейфа, осторожно, никуда не торопясь. Что-то пыталась прочитать на азбуке Брайля. На ощупь. Медленно. Возвращалась. Перечитывала заново.
Я перестал отвечать. Просто впитывал каждое прикосновение. Как можно ответить легкому дуновению ветра? Только спугнуть. Как можно прикоснуться к крыльям бабочки и не повредить их? Наслаждался.
Почувствовал. Ощутил тот момент, когда она все нашла. Из того, что искала. И перешла в бой. Нет! Сразу в полную силу кидаются в атаку только желторотые юнцы. Разведка боем! Удар! – на исходную. Укол! – спрятался. Взаимные выпады все чаще. Необдуманные атаки. Азарт. Удар гонга – 10 секунд до окончания битвы. Все, что есть еще, надо выплеснуть на соперника. Укусить! Задушить в смертельных объятиях! Сожрать! А-а-а-а-а!..
Шаги в коридоре. Команда «Брэйк!» Отскочили друг от друга. Глаза бешенные, веселые, счастливые. Ух, ты! Вот это да!