Я возвращалась домой из поездки не в очень радужном настроении. Во-первых, конечно, грустила из-за расставания с родными. Когда ещё доведётся встретиться? А во-вторых, последнюю неделю отпуска из дома шли тревожные вести: коты не едят. Не едят все, а особенно не ест Кудрявый. То, что Кудрявый не ест, меня напугало. С его проблемами по здоровью голодание может быть плохим признаком. Ну и ещё, конечно, он продолжает орать, жаловалась маман.
Так что я входила в квартиру с ожиданием найти четыре кошачьих истощённых трупа, один из которых орёт.
Зашла. Замерла в нервах. Огляделась. Котики мои! Где же вы, драгоценные?
Первым ожидаемо выплыл в прихожую Зёма. Сокровище моё! Выплыл, пошатываясь от слабости, гремя костями и сонно моргая: я приехала поздней ночью.
Выглядел, короче, как обычно. Я схватила его в объятия с криками «Зёмочка! Котик мой любимый! Как я соскучилась! А ты соскучился?»
И как давай его целовать.
Зёма встрепенулся, перестал моргать и начал тоненько орать «Спасити-памагити, меня кто-то хочет украсть и задушить! А, это ты?! Припёрлась? Ненавижу тебя!» И начал отбиваться маленькими мохнатыми кулачками и отплёвываться. Обиделся, в общем.
Потом из темноты сынарника выплыл Мотя. Тоже сонно моргая. Я выпустила Зёму из рук и с тем же энтузиазмом кинулась на любимые меховые бока. Бока оказались на месте. А рёбра, рёбра? Прощупываются?! Должны! Щёки запали?!
- Рёбра, рёбра… - тоже начал отбиваться Мотя. – Не знаю я ни про какие рёбра! Все рёбра – у недомерка! У меня нету! И не щупай меня, мне щекотно!
И лапой задней – брык, брык. Щекотно ему!
Короче, рёбра не нащупала. Где-то они, несомненно, были, эти рёбра… где-то там, под мехом и пухом. Так, ладно… А где, например, ещё один труп?
- Кудрявый! Кудря! Ты где?! Ты живой вообще?!
Я ринулась на балкон: труп, предположительно, должен был лежать в клетке и орать. По пути включила свет в спальне и резко испугалась. Посреди спальни сидело… сидел… чёрный такой весь. Труп?! А чего молчит тогда?
Труп оказался вполне себе живым Кудрявым. Смурным, правда, недовольным жизнью, но это как раз вполне логично: пришли, разбудили, орут! Вообще в этом доме орать можно не только лишь всем! (цитата) А, наоборот, Кудрявому. Ну, Зёме тоже можно: он старше, раньше начал. Кудрявый по понятиям живёт, уважил бравого смелого старичка. Тем более, что он не злоупотребляет. А остальных желающих поорать просят заткнуться!
Кудрявый обниматься отказался, разрешил слегка погладить и довольно. Ещё один обиженный. Беглое оглаживание показало, что позвоночник, конечно, прощупывается, но не более, чем месяц назад. Снизу там даже есть какое-то пузо, пусть небольшое, но зачем ему много? Чай, Кудрявый пиво не пьёт, чтобы кружку на него ставить.
Убедившись, что в ближайшее время никого хоронить не надо, я успокоилась и более детально начала обниматься. Зёма, Мотя, сыночек, снова Мотя… А, сыночек! Вышел из-за компьютера! Неужели тоже соскучился?
Вспомнила анекдот: если с тобой здороваются, вытащив наушник из уха – значит, уважают. В знак особого уважения вытаскивают оба.
Таким образом, эмпирическим путём выяснила: особо уважают. Уже прекрасно.
Мотя прошёл в сынарник впереди меня и тяжёло упал на коврик. Кота буквально не держали ноги! Явные последствия недоедания…
- Чеши… - всем своим умирающим видом сигнализировал Мотя. – Чеши, а я пока расскажу тебе свою последнюю волю. Хрр-р-р-р… Хр-р-р-р…
- Эй, Мотя, спишь, что ли?!
Зёма на дрожащих конечностях из последних сил вскарабкался ко мне на колени. Как обычно, он профессионально сконцентрировал всю скорбь мира в бездонных голубых глазах, а к выражению лица не придрался бы и Станиславский. Как-то сразу стало понятно, что всё время моего отсутствия его не только ни разу не покормили, но и нещадно били, вероятно, выдирая изо рта то, что он ловко робко воровал из мисок соседей.
- Зёмочка! – ласково сказала я.
Зёма судорожно вздохнул, выпростал из-под себя лапку и осторожно положил её на мою руку. Ы-ы-ы-ы-ы! Какой жест великодушия, всепрощения и… и вообще! Навзрыд, ей-богу!
И тут Пуня наконец выплыла. Понятия не имею, где хоронилась всё это время. В каком-то тайном загашнике слушала и выясняла, а не пришёл ли, случаем, таксидермист по её, кошечкину, шкурку и хвост? Даже убедившись, что это вроде бы я, и что никто никого не бьёт, всё-таки долго обнюхивала мои носки:
- Ты где была сто миллионов лет, женщина? Носки вот эти ещё… ты их меняла хотя бы? Где ты ими топталась? Тащишь в дом всякую гадость!
Обниматься отказалась категорически: она не такая, чтобы прям в первый же вечер. Понимать надо!
Наутро я первым делом спросила: какого, простите, рожна эти мохнатые заср… хм… котики… да, котики. Так вот, почему они делают моей маме нервы и ничего не едят?!
Ответом были шесть изумлённых голубых глаз и один сердитый карий, которым Кудрявый хмуро сверкал из-за косяка:
- Кто – не едят?! Мы – «не едят»?! А давай проверим! Вот прям щас давай проверяй! Ишь, клевета какая! Проверяй-проверяй, шевелись давай! А то миски уже с вечера пустые. Не едим, надо же… Конечно, нечего есть, вот и не едим!
Опять же, эксперимент показал, что «не едят» – это эвфемизм, даже, если хотите, авторский эвфемизм моей маман, которым она заменяет трагическое «совсем-ничего-не-жрут-наверное-скоро-подохнут!» Потому что по сравнению с Вениамином Карловичем трапеза КвадроКОТтера (по-моему, прекрасный неологизм от моиз читателей, спасибо) – это, конечно, убогое зрелище.
Да и Мотя, разумеется, исхудал, да…
А я-то всё удивлялась, когда она мне в телефон жаловалась, что корм заканчивается! Думала: как может закончиться такое количество еды, которое планировалось минимум до конца августа? Или я как-то плохо рассчитала? Или не углядела и заказала пачки меньшего размера, чем обычно?
Рассчитала-то я хорошо, да только математика у нас с маман разная.
Таким образом, коты, поначалу приятно изумлённые аттракционом неслыханной щедрости от приходящей хорошей женщины, активно ели, опустошая миски. Взаимно приятно удивлённая котиковым аппетитом маман тут же заполняла мисочки обратно. Котики же скушали! Следовательно, они голодны! Логические доводы в виде «раз съели, значит, уже не голодны» не работают.
Котики пожали плечами и снова скушали: а чего им отказываться, раз дают? Только отошли, смотрят – опять в мисочках еда.
- Что зафигнянечаянная радость? – удивились котики.
И поняли, что жизнь-то налаживается! Не то что раньше, впроголодь буквально, это ж кошмар, а не жизнь была. Но всё-таки привычки у них ещё мало, объёмы пуз несопоставимы с Вениковыми, поэтому как-то плохо вмещалось в них содержимое мисок. И – о ужас! – корм оставался недоеденным.
Далее по схеме снова приходила щедрая приятная женщина, видела миски, ужасалась, выкидывала «заветренный» корм (вы видели когда-нибудь заветренные сухари? Я – нет. Но тем не менее…) и заново доверху наполняла миски. Потом звонила мне и плакала:
- Во-первых, они не едят! Совсем! Во-вторых, корм заканчивается, что делать?!
Логической нестыковки не видела в упор.
Ну что делать, что делать… Корм заказан через интернет, а я прикидываю, где хоронить четыре кошачьих тушки и как купить антидепрессанты без рецепта. И как вообще дальше жить-то?!
Отправляю маман видео, где Кудрявый хрустит сушкой. Маман в ответ звонит:
- Не может быть?! Он ЕСТ?
Долго восхищалась, потом расстраивалась, что ведь не ел же! Ну не ел, правда, что она, выдумывать будет?! И он не ел, и Мотя не ел! И Пуня не ела! Зёма только… умничка. Кушал иногда.
Наконец, когда восторги поутихли, маман помялась и сказала:
- Только Кудрявый это… ну… *шёпотом* не какает! Третий день уже… представляешь? Это же очень плохо, что не какает?
Пардон, конечно, но из песни-то слова не выкинешь.
«Хм… - подумала я, - ну… ладно, посмотрим»
И бахнула Кудрявому стакан тёплого молока, которое он со свистом и выхлебал в полминуты. Ещё через пару часов с таким же свистом он… того… Решил проблему, короче. Поэтому правильно говорят: кошкам молоко не рекомендуется! Подписываюсь.
Но как лекарство для послабления – вполне, вполне.
Вот, значит, такие у нас первые новости. А если учитывать слова ветеринаров при выписке из стационара: «ему месяц остался, максимум – два», то всё более чем неплохо.
Всем привет!
