Тот день, когда стал палачом, я запомнил плохо. Кажется, мы сидели с другими стражниками-магами в таверне, когда гонец принёс записку от командира. Саму записку я помню. Два слова, впечатавшиеся в бумагу неприятными багровыми чернилами.
"Ты принят".
Весть об исполнении моей позорной мечты я принял равнодушно.
Работа палача по праву считалась самой гнусной и мерзкой из всех существующих работ. Самих палачей в королевстве было не так уж много, и их люто ненавидели все добропорядочные горожане. Работать ими шли люди без сердца, жестокие или же равнодушные к справедливости и чужим страданиям. Избравшему долю палача вместе с балахоном служителя смерти доставались всеобщее презрение, периодические покушения и попытки мести за родных и близких. Благодаря стараниям горожан некоторые палачи находили свою кончину раньше срока. Оно и понятно — убивали они кого угодно, и детей, и женщин, и стариков, и виноватых, и невинных, на кого укажет стража. А стража не стремилась быть доброй. У этой дрянной работы было только одно достоинство — за неё хорошо платили. Настолько хорошо, что для безродного бедняка вроде меня это была золотая жила.
Первая моя казнь состоялась через два дня после назначения на новую должность. Тогда я усвоил два глупых факта. Первый: чужая кровь липкая, противная, и от попыток смыть её с рук начинает подташнивать. Второй: после убийства человека руки трясутся ещё полчаса. Хоть я и считал свою душу давно погибшей, но даже для неё такая работа оказалась сперва слишком тяжелой.
Потом я привык. Человек ко всему привыкает. Даже к смерти.
Не то что бы мне нужны были все эти фантастические деньги, полагавшиеся королевскому убийце. Ни в бытность уличным воришкой, ни во время службы стражником я никогда не мечтал о богатой жизни. От нынешней роскоши была лишь одна польза — она помогала забыться. Я мог тратить деньги на дорогую выпивку, которую всё равно не отличал от простого пойла, заказывать женщин, парочку из которых мне однажды пришлось казнить, и забивать этими хоть и не постоянными, но частыми гулянками гадкое чувство внутри. Выпивка и шлюхи, старательно скрывавшие собственное ко мне презрение, хоть ненадолго помогали забыть лица убитых мною, иногда преследующие меня под закрытыми веками. Помогали забыть людей, которых я ловил, будучи стражником, и отдавал палачу по долгу службы. Помогали забыть слова старого друга, казненного на площади несколько лет назад. "Делай всё возможное, чтобы спасать людей от палачей. Не позволяй этим монстрам убивать невинных и несчастных. Борись!" Друга казнили за то, что он попытался вытащить из темницы обречённого на смерть старого учителя. Ненужные мне деньги помогали от этих редких приступов вины. Я продолжал работать тем, кого ненавидело всё моё прежнее окружение. Вместо того, чтобы стать борцом, как мой друг, я сам превратился во врага народа. В редкие минуты раздумий я каждый раз приходил к выводу, что выбрал верный путь. Не со всеми вещами можно бороться. Да и кто станет ждать благородства от бывшего вора? Теперь я жил, наконец-то не зная нужды, и убивал тех бедолаг, которых и так казнили бы без меня. Не слишком-то важно, кто приведёт приговор в действие. Смерть одинакова от любой руки.
В своё время мне пришлось очень постараться, чтобы доказать, что я подхожу на роль убийцы. На работу палача берут далеко не каждого — есть тут одна тонкость. Палачом может стать лишь маг, владеющий чарами привязки душ к земле. Редкая магия является обязательным условием вступления на должность и главной причиной ненависти горожан. Кроме самого убийства, обязанность палача состоит в том, чтобы не давать душам "преступников" переродиться в новом теле. На заре времён короли решили, что "гнилые сердца должны исчезать навечно, не имея шанса вернуться для новых гнусных поступков". Поэтому после смерти жертвы палач-маг подхватывает ускользающую суть человека, тень только что жившего существа и помещает её в стеклянный кувшин, вечную темницу для несчастных пленников. Многие приговоренные, зная об этом, пытаются покончить с собой ещё до казни. Потому что несчастная, запертая в сосуде душа всё чувствует. Она не спит, не теряет сознание и продолжает своё полное боли и горя существование в королевской кладовке душ. В каждом городе есть такая кладовка. Привязанная к земле душа уже никогда не сможет спастись, поэтому её в любой момент можно будет допросить, навестить или попросту подразнить. В таких кладовках души обречены на вечные мучения. Потому-то палачей так ненавидят — за жестокую, бесчеловечную форму казни. За три года моей работы меня дважды пытались убить. Оба раза я к собственному безразличию выжил. Покушения не вызывали у меня ни страха, ни злости. Я прекрасно знал, что мне уготована другая смерть, и просто послушно выполнял свою работу в её ожидании. Когда моя гибель подошла ко мне вплотную и дохнула в затылок, я был готов к нашей встрече.
За три года бытности палачом я убил 59 человек. Шестидесятым же приговорённым к казни стал я сам. Редкий случай, когда палач попал на место своих жертв, привлёк множество зрителей. В день казни толпа заполонила всю площадь. На меня злорадно скалились сотни знакомых мне лиц, каждое из которых раньше могло бы попасть под мой нож. Для моего сменщика я стал первым заданием.
Конечно, я знал, что всё будет так, и даже был удивлен, что им потребовалось целых три года, чтобы меня раскусить. Честное слова, я мнил нашу стражу и власть куда более страшной и всезнающей.
Когда меня вводили на помост, я успел спокойно подмигнуть новому палачу. Недоумение на его лице немного развеселило меня напоследок. Теперь настала его очередь вершить чужие судьбы. Я же в последние свои минуты мог только радоваться. Неподходящее обстоятельствам чувство не гасло даже под остриём ритуального кинжала, и я испытывал искреннюю, чистую радость от того, что всё-таки смог одурачить стражу. Моя задумка удалась. Бывший вор в моей душе ликовал от своей удали, а человек — от торжества простого палача над королём.
Смешно было подумать, что все эти три года никто не замечал, что палач не владеет даром привязывать души к земле.
Да, я маг. Я был рожден магом. Я пытался развить свой дар, освоить новые сферы, но всё, чему я научился, это разжигать пламя и создавать иллюзии. Иллюзии у меня выходили лучше некуда — реалистичные, осязаемые, долго держащие форму. Выдать имеемый талант за желаемый для вора ничего не стоило.
Все три года я распихивал по колбам лишь иллюзии душ. Ни одну из 59 жертв я не обрёк на вечные земные мучения. Ни одна из прошедших через меня душ не была остановлена на пути к своему перерождению.
Конечно, этот план был изначально обречен. Глупо было считать, что меня не раскроют. Я и не надеялся на это. Год и человек 20 — вот на что я рассчитывал. Поэтому то, что моя афера так затянулась, удивило даже самого меня.
Когда надо мной заносили тот самый нож, что я так долго вонзал в чужие тела, я впервые за три года улыбнулся. Мне не было жаль. Моя исстрадавшаяся мертвая душа всё равно не смогла бы ничем больше пригодиться этому миру. Она давно отжила своё. Конечно, я был последним болваном, когда решил затеять эту безумную авантюру. Я подписал себе приговор на ближайшую бесконечность лет. И всё равно перед лицом смерти я улыбался и думал, что моя никчемная жизнь стоила того, чтобы спасти 59 человек от собственной незавидной участи.
#фэнтези #подвиг #хитрость #мошенник #магия #казни #смерть #авторский рассказ #жестокость #пытки
