P.S. Возможно, я бы дал этому рассказу другое название: "Жизнь по правилам". (Редактор)
Кто бывал в Одессе, тот знает, что это и есть город контрастов. Рядом с огромными зданиями в соседнем квартале могут жаться друг к другу «двухэтажки».
Уютные дворики и один общий балкон на весь второй этаж. И даже вход в квартиры с балкона. Архитектора никто не знает, но все согласны, что «так удобнее». Это главный аргумент одесситов во многом, если не во всем. Семья механика Терентия ждала пополнения. У них уже подросла дочь Нина до возможности ухаживания за малышом. Не надо нянек, садиков и других сложностей. Родители уже прикинули, что работать будут в разные смены. А дома всегда будет «подстраховка». Опять же, удобно. Правда, Нину никто не спрашивал, считая вопрос помощи естественным. Она же с ужасом ждала момента, когда в доме появится новое «главное» лицо. Ее немного успокоило, что это «лицо» оказалось девочкой.
В роддоме предупредили, что без регистрации ребенка маму не выпишут. Отец собрал бумаги и ушел в ЗАГС. Далее, как обычно. Шампанское медсестрам и цветы жене. Денег не дал никому. Советская власть еще не умерла, но рыночные отношения уже основательно ее подкосили.
- Ты чего девочкам не заплатил? – поинтересовалась жена в такси.
- Это их работа. Мне же никто не платит. А зарплаты наши не сильно отличаются. Ты лучше поинтересуйся, как дочь зовут.
- Догадываюсь. В честь мамы-грузинки?
- Не совсем, но почти.- Замялся отец новорожденной. Нона ее зовут. Как чемпионку мира. Уж больно к отчеству подходит. Та ведь тоже Терентьевна.
- Ты совсем со своими шахматами свихнулся… А, впрочем, может быть, лучше будет. Меньше в парке играть с алкоголиками «на бутылку» придется. Вот ее и научишь.
Ребенок рос спокойным. Но никак не хотел быть запеленатым. Девочка краснела, кряхтела и, в конце концов, освобождала руки. Потом лежала спокойно, играя движением пальцев. Она не царапала себя. Не тянула все «на зуб», как некогда старшая сестра. Нина успокоилась, малышка не сильно беспокоила. Так как почти никогда не плакала. И почти не «гукала».
- Слышишь мать, Нонка все-таки первое слово сказала «папа».
Мария подошла к кроватке.
- С чего ты взял?
- Она говорит «Па». Это сокращенно - папа.
- Доченька, покажи «Па».
Годовалая девочка… показала палец и повторила - «Па».
- Теперь покажи, где «Па-па»?
Ребенок поднял вторую руку и показал еще один палец.
Жена рассмеялась.
- Ну, ты и фантазер. Па-па, это два пальца. Математиком будет. Видишь, уже считает.
Но отец не думал сдаваться.
- Дочка, а теперь покажи. Где папа?
Девочка протянула руки к отцу.
- Ну что? Убедилась? Так-то! Ничего вы не понимаете. Собирай нас на прогулку. Хорошо, что коляску летнюю не продали. Пригодилась.
- Папа. А когда ей не нужна будет, ты обратно мне отдашь мою коляску.
- Зачем? Тебе еще только восемь. А когда свои дети пойдут, она же совсем выйдет из моды. Ну, ладно. Конечно, отдадим. Нам она больше не понадобится… Надеюсь.
- Вот и хорошо. Я ее… продам.
Озабоченный отец устало опустился на стул.
- Вот уж. Никогда бы не подумал, что ты такая… Одесситка.
Прошло несколько лет. Нина уже в выпускном классе. Она бы училась на отлично, если бы в школе не было предмета математики. Хорошо, что сосед-бухгалтер бесплатно помогал.
- Можно к Вам, Михаил Иванович? Опять с задачкой не справляюсь.
- Заходи Ниночка. Только можешь теперь звать меня настоящим именем. Время другое.
- А какое оно? Настоящее-то?
- А то не знаешь? Моисей Абрамович. Классическое имя. Давай задачу. Я ее решать не буду. Бесполезное это занятие. Вас в школе неправильно учат. Вот ты, как пыталась ее решить?
- Как Вы советовали. Выучила условия наизусть. Все равно, как у нас говорят, алгоритма не вижу.
- Просто эта задача сложнее. А все сложное решается, запомни, с …конца.
- Я смотрела ответ. Не помогло.
- Объясняю. Ты хочешь узнать ответ на главный вопрос. Что в задаче, что в жизни, одинаково. А узнать его можно, только тогда, когда определишь составляющие этого ответа. А чтобы их узнать, надо узнать предыдущие данные. И только добравшись до имеемых условий задачи, начнется решение. Вот тебе и алгоритм, то есть путь решения.
Минут через двадцать задача завершилась совпадением ответов в тетради и в учебнике.
- Спасибо, Моисей Абрамович. А вы говорили, что в жизни тоже так. Например?
- Хорошо. Вот ты, кем хочешь быть?
- Артисткой… может быть.
- Ну, это вряд ли. И, интересно, для чего? Славы захотелось.
- Не совсем. Просто жизнь у них…шикарная.
- Ах, вот в чем дело. Хочешь быть, скажем так, состоятельным человеком. Для этого, есть другие пути.
Полнеющая девушка вся напряглась. В глазках, неопределенного цвета, блеснул огонек.
- Замуж за богача выйти. Да где их на всех возьмешь-то?
- Ну, для этого надо фотомоделью быть. Красота это товар. Ее иметь надо. Есть пути проще. Надо прибыльное дело организовать и постепенно стать богатой. Но тут тоже проблема. Первоначальное вложение требуется. Или с лотков на Привозе. Как большинство. А вот когда состоишься, тогда и богатый жених даже может появиться. Богатые на нищих, если они не писаные красавицы, не женятся. Но тебе в любом случае надо школу закончить. Потом специальность получить. Чтобы с голоду не умереть, если что. Вдруг разоришься.
- Ага. Пока учишься, жизнь и пройдет. Кому я старая нужна буду. А первоначального капитала у нас нет… Пока.
- Сегодня нет. Завтра, может быть, появится. У вас родственников в Америке нет?
- Откуда? У папы мать грузинка, а мама с Полтавы. У нас Нонка черненькая и… худая. И учится, зараза, на пятерки. Папа ее даже в шахматы научил играть. Выигрывают друг у друга по очереди. На меня, вообще, ноль внимания.
Выпускной бал Нина провела в дорогом платье. Родители напряглись и одели дочь «не хуже других». Нина попросила у мамы ее золотые сережки с «камушками», но на этот раз, получила твердый отказ.
- Получишь их только по наследству. Это единственное что у меня есть… за всю жизнь. Отец и так свою «обручалку» сдал, чтобы платье справить. Да он его и не носил совсем. С его работой-то. Вечно руки в мазуте. А мне Нонке и оставить нечего. Уже не заработаем. Зарплаты почти не платят. Да и сокращениями грозят, если «выступать» будем.
Ни в одно высшее учебное заведение Нина не поступила. Места были на коммерческом обучении, но об этом и речи не могло идти. Дочь предлагала квартиру продать, а семье переселиться в село.
- И не думай даже. Слышишь, отец, что дочь старшая учудила. По миру нас пустить хочет. Заработает пусть вначале на свою. Потом торгует.
Но Нина не собиралась сдаваться. Рано утром уезжала на «седьмой километр», ставший символом нового времени. Потом с большой сумкой по селам области. Вечером… считала деньги. Родителям не давала ни копейки.
- Вот встану на ноги, тогда и буду помогать. Вы же мне не помогли. А мне надо. Хотя бы на киоск накопить.
- Эх, дочка.- Сетовал отец. – Это занятие бесконечное. Ты бы на курсы какие пошла.
- На курсы младшую посылайте. Или пусть в скверике на деньги играет. Она же даже тебя обыгрывает. Чемпионка, тоже мне.
- Да, нет. Чемпионкой она не будет. Неинтересно ей….выигрывать. Она сама мне сказала, что стыдно. Пожалуй, этим вы отличаетесь. Но, ничего. Жизнь научит. Раз мы с матерью тебя не научили.
На Новый Год Нина предупредила родителей, что заночует у подруги. Впервые семейный праздник прошел в неполном составе. Отец не дождался окончания праздничного концерта, но свой «фирменный» напиток прикончил. Натопленная печь просушила мокрую одежду. Новогодний дождь стучал в окна второго этажа. Нона ушла в свою комнату, так как мама выключила телевизор. Торт без старшей дочери есть не стали. Вдруг стены осветились яркими вспышками. На соседней улице салют. Девочка тихонько прошла к окну и открыла форточку. Первый раз увиденный фейерверк, впечатлял. Но быстро закончился. Она еще долго ждала, когда огненные цветы вспыхнут в прохудившемся небе. Так и уснула.
Утром ничего не могла понять. Возле кровати стояли незнакомые люди и тихо разговаривали. Потом ее тщательно осмотрели и решили.
- Открытая форточка ее спасла. Но здесь только одна девочка. Михаил Иванович говорит, что у них двое детей. Так, скажи миленькая, сестра, где твоя?
- Она у подруги празднует. Мы даже торт есть не стали без нее. А где папа? И мама тоже?
- Они… заболели и их отвезли в больницу. А когда сестра обещалась прийти? Вечером?
- Нет. Она рано встает. Я когда в школу собираюсь, то ее уже нет дома.
- Тебя Ноной зовут. Вот что. Ты в каком классе учишься?
- Уже в пятом. Вы не смотрите, что я маленькая. Оценки у меня хорошие. А теперь каникулы будут.
- Молодец. Тут такое дело. Пока домой не придет старшая сестра, у вас в квартире побудет милиционер. Он будет охранять тебя… пока мама с папой в больнице.
- А я его знаю. Папа с ним в шахматы играл.
- Договорились.
Незнакомые люди ушли. Участковый внимательно осмотрел комнату.
- Двери у вас хорошие. Ты ночью ничего не слышала? Может быть, кто- то приходил к вам?
- Салют был. Красивый. Я долго ждала, даже замерзла у окна. Потом, не помню как, уснула.
- А у тебя ключ есть?
- Нет. Папа говорит, что я «растеряша». А у Нины есть. Она же взрослая. А еще у Моисея Абрамовича, его раньше Михаилом Ивановичем звали. Папа говорит, запасной, как парашют.
- Это я знаю. Он и открыл дверь…нам. Ты, может быть, есть хочешь. Чаю вскипятить.
- А Вы со мной будете? Я торт достану. По кусочку. А папа с мамой сильно заболели?
- Да уж, куда сильней. Я точно не знаю. Я же не врач. А ты, отец говорил, тоже умеешь пешки двигать. Вот чаю попьем и сыграем.
Через полчаса Нона предложила.
- Вы переходите, а то проиграете слона, а потом и партию.
- Ничего себе. Я думал, не заметишь. Сегодня не идет у меня игра. Не могу сосредоточиться. Считай, что я проиграл.
- Давайте, ничью. Чтобы обидно никому не было.
- Согласен. А вот и пропажа кажется.
На кухню вошла Нина.
- А что тут творится? Чего Нонка натворила, что с ней милиция беседует?
- Вы не раздевайтесь, Нина. Вам придется проехать с нами.
- Это еще, что за дела. Я ни в чем не виновата. Меня вообще дома не было.
- А Вас никто не винит. И, при чем… Ваше отсутствие.
- Так, наверное, чего-то случилось. Вы же не зря сидите здесь.
- А, что вы не интересуетесь, где родители?
- Так вот оно что? Папа надрался и… маму побил? Хорошо, что меня дома не было. Я ночевала у подруги, адрес сказать?
- Это потом. Мы сейчас едем в больницу. А пока Вы осмотрите комнату. Ничего не пропало?
Нина прошла к комоду и открыла верхний ящик.
- Все на месте. А больше и пропадать нечему. Не буржуи.
Вечером Нона узнала все. Сестра рассказала. Что папа, видимо, напился и закрыл вьюшку печи. К утру угорели. Похороны взял на себя завод. Младшую сестру спасла форточка, а старшую отсутствие в доме.
- Не может этого быть. Папа никогда не закрывал трубу. Углем топим, говорил он, угореть можно.
- Что ты понимаешь? Ночью, значит, вставал. Добавил, наверное. А почему у тебя форточка открытой осталась?
- Салют был. Я ждала еще, но больше не стреляли. И дождь почти кончился.
Через две недели комиссия опекунского совета определила младшую сестру в интернат.
- Ты возьми только книги, тетради. Я буду навещать тебя. Работы у меня нет. Содержать не смогу.
- Ты же говорила, что на заводе нам деньги собрали на… первое время.
- «Первое время» кончилось. И деньги тоже. Давай не тяни. Люди ждут.
Больше у Ноны своего дома не было. Учиться было не трудно. По математике одни пятерки, по другим предметам тоже неплохо. Но был предмет, который ей никак не давался. Она никак не могла понять переживаний литературных героев. Хорошо, что русскую литературу приравняли к зарубежной. Поэтому «страшный» Достоевский остался неизмученный. Описание природы Нона пропускала тоже. Только цепь логической связи и ничего более. Друзей не приобрела. Так как ни в каких кампаниях и бойкотах не участвовала. Ей даже дали кличку «Калькулятор», но и ее позабыли вскоре. Неинтересно стало одноклассникам на необидчивую девочку. Старшая сестра, казалось, забыла о существовании родни. Однажды она все-таки забежала «на минутку».
- Ты на каникулах отсидись здесь. Просто я одну комнату под видеосалон отдала. Жить на что-то надо.
Нона соглашалась. Жизнь старшей сестры перестала ее интересовать.
Девятый класс оказался, для кого-то, выпускным. Ноне предложили съездить домой и решить с сестрой вопрос о дальнейшей учебе.
- Тебя в любой колледж возьмут, с такими-то оценками.
В квартире жили чужие люди.
- Ничего не знаем. Мы купили квартиру и никого еще, кроме хозяйки, в приватизационном акте не было.
Соседи расплакались.
- Ноночка. Нинка-то сказала, что тебя бабушка в Грузию забрала. Вот стерва. Что же это она наделала? Мы бы тебя взяли, но к нам племянник жить приехал.
- Что Вы, Моисей Абрамович. Ничего страшного. Буду учиться в интернате дальше. Проживу. А Вы не знаете, куда «хозяйка» уехала?
- Говорили, что магазинчик купила, а где не знаем. Мы и рады были, что выехала. Тут такое творилось. Целый кинотеатр на дому. Слава Богу, новые соседи спокойные. Искать сестру будешь?
- Нет. Зачем? Она меня всегда ненавидела.
В интернате еще оставались выпускники одиннадцатого класса. Комната «девятиклашек» была пустой. Правда, по этажу слонялся одноклассник Ноны, Гарик-Сухарик. Кличку он получил за любовь к сухарям и за то, что сам был тощим и долговязым. Настоящим именем, Георгий, его никто не звал.
- Ставь кипятильник. Я сахар стырил и батон есть. Сейчас еще чего-нибудь поищу.
Нона переоделась в спортивный костюм и заварила последний пакет чая на два стакана.
- А ты чего не уехал?
- Так автобус утром. Поеду хвалиться аттестатом бывшим родителям. Заодно узнаю, что еще пропили из хозяйства. Потом вернусь. А ты тоже решила дальше учиться. Ну и правильно. С твоими мозгами тебе повезло…
Одноклассник тараторил без остановки. Нона молчала. Допила чай и взглянула на собеседника.
- Понял. Уже ухожу. Дверь будешь закрывать? Свет выключить?
- Выключи. В коридоре ночник горит.
Темнота комнаты наполнилась шорохом. Потом навалившимся телом Гарика. Нона отчаянно отбивалась. Но силы были неравны. Он почти раздел ее. Вспыхнул свет. Гарик приподнялся в воздух и отлетел в угол. Над кроватью стоял Виталик.
- Одевайся. Ты почему не кричала? Я сейчас этому козлу «роги» пообломаю.
- Сам ты козел. Может, у нас любовь. А теперь…колено болит.
- Ты еще и дурак. Статью знаешь? Еще раз увижу тебя около нее, оторву «женилку». Брысь отсюда, котяра.
- Понял. Я уйду. А ты…доведешь до конца начатое дело?
- Непонятливым повторяю. Нонка мне как …сестра. Тебе этого не понять. Я теперь буду проведывать вас. Шефство называется. Тебе помочь? Давай провожу.
Ребята ушли. Нона закрыла дверь на крючок и, не раздеваясь, легла. В один день потерять сестру и найти брата. И, действительно, почему не кричала? А если бы Виталик не оказался рядом? Что бы было потом? Мысли никак не хотели выстраиваться в ряд логической последовательности. Но странное дело, огорчения тоже не было. Жалости к себе тоже. Что я за человек? Даже благодарность Виталику не знаю, как выразить. Может быть, я ненормальная? Другие девчонки давно прошли через ЭТО.
Половина ночи ушла на бесполезные размышления. Утром все стало по-прежнему. Жизнь пошла по привычной тропинке в сумеречном лесу бытия.
На выпускной вечер Виталик купил платье. Аттестат зрелости, паспорт и свидетельство о рождении Нона отдала «брату».
- Пусть у тебя полежат. Я работу поищу. Учиться больше не буду. Бесполезное это занятие.
- Не выдумывай. Я знаю твое положение. Пока поживешь у меня. Отдохнешь от казенных харчей.
- Ты чего? Замуж меня берешь, что ли?
- Да нет. Я не могу на тебе жениться. Ты же… не любишь меня. Я подожду. А идти тебе некуда, так что, соглашайся.
Странная пара устроилась в «двушке». Виталик работал по приему металлолома посредником между бомжами, мелкими жуликами и хозяином склада. Небольшие деньги у него водились. Зарплата регулярная. Все вроде хорошо. Но Нона не собиралась «сидеть на шее» благодетеля. Вечером, за ужином, объявила.
- Завтра выхожу на работу в магазин готового платья. Ты знаешь? На собеседовании мне задали всего один вопрос. Сколько будет семь процентов от четырнадцати тысяч. Я ответила. Хозяин рассмеялся и сказал, что это и будет моя зарплата. Если, конечно, за месяц «на столько» наторгую.
С первых своих денег Нона купила огромный букет и поехала на кладбище. Деревянный крест на могиле родителей давно сгнил. Оградка исчезла еще раньше.
- Надо памятник заказать. Нехорошо как-то.- Подумалось и ноги сами пришли в ритуальную мастерскую. Там быстренько все посчитали.
- Давайте сделаем одну плиту с двумя фотографиями. Фото есть?
Вопрос бил наповал.
- Есть. Но у сестры. Я принесу… потом.
- Хорошо. Принесете и сразу оформим. Заходите.
У хозяйки магазина день не «заладился». Муж, не успев протрезветь, напился. Значит опять весь день самой. Да еще девчата из отдела парфюмерии подворовывают. Ехать за товаром надо и некого оставить «надзирателем». В дверях столкнулась с худенькой молодой женщиной.
- Мне Нину Терентьевну надо.
- Девушка. У нас все штаты заполнены. Мы никого не принимаем.
- А я и не прошусь на работу. Мне фотографии мамы и папы из моего альбома нужны…. На памятник.
Усталая хозяйка, с гипсом на лице, облокотилась на витрину.
- Явилась все-таки. Я понимаю, что фото только предлог? А в кармане…повестка. Судиться будешь?
- Альбом отдай. Больше мне от тебя ничего не надо. Я подожду.
- Да где я его тебе найду. Впрочем, кажется, помню. Я сейчас.
Со второго этажа спускался, покачиваясь, мужчина.
- Какая прелесть. Нина. Возьми ее на работу… моей секретаршей. Пить брошу. Вы кто?
- Я? Калькулятор меня зовут. Я процент вашего бизнеса… Нереализованный.
- Ого! Рэкет в таком обличии. Я уже думал, что это в девяностых осталось. И сколько?
- Я же сказала. Значит нисколько.
- Прекрасно. И как зовут эту прелесть?
- Нона Терентьевна. Как Гаприндашвили. Чемпионку мира по шахматам. Пятую.
- Я в шахматы не играю. Я больше в шашки. В смысле в «поддавки». Поддавать умею…
Грузное тело жены переместилось в промежуток между говорящими.
- Хватит тебе уж. Раскукарекался. Иди посиди в парфюмерном. Мне на базу надо. А ты подожди в кресле.
Сестра унеслась на второй этаж.
- Наверное, они здесь живут. – Подумалось Ноне. Но тут вернулся мужчина.
- Так значит, ты и есть … умершая сестрица. Я видел фото двух девочек в альбоме жены. Потом они исчезли. Фотографии, в смысле. Теперь мне все понятно. Ты когда из Грузии приехала?
- Я никогда не была… дальше Одессы. А выросла в интернате с шестого класса.
- Ты опять здесь? – возмутилась крашенная дама.- А ты держи свой альбом. Надеюсь, что больше не увижу тебя.
Нона взяла пакет и вышла. На этот раз, навсегда.
Памятник получился несколько больше, чем для размещения двух фотографий. Виталик недоумевал.
- Зачем такой большой?
- А тут еще одна фотография будет.
- Понятно. Для сестрицы стараешься?
- Да нет. Скорее… для себя. Но это уже будет… твоя забота. Поехали домой, дождь будет. В автобусе Виталик задумчиво произнес.
- Я там, на дату обратил внимание. Первое января. Как это случилось?
- Убили их. Задвижку в печи закрыли ночью. А ключ был у сестрицы. Может быть, не сама сделала, а кто-то. Если бы Нина приходила, то она бы дверь в мою комнату открыла. Она меня до сих пор ненавидит.
- И что? Милиция даже не пыталась разобраться?
- Какая милиция? Они даже в шахматы играть не умеют. А тут такая «многоходовка».
- А ты все-таки зря оставила место для своей фотографии. Нехорошо это.
- Да ладно. Зато тебе меньше забот.
В магазине стал часто появляться молодой человек. Смуглое лицо со сросшимися бровями всегда было направлено в сторону Ноны.
- Вы что-то хотите. Здесь женский отдел.
- Меня Миша зовут. Я наполовину грузин, наполовину сам не знаю кто. Папу не видел совсем.
- А я и папу видела и маму, но …недолго. Они меня Ноной назвали.
- Какое красивое имя. Мама будет рада познакомиться. Вы во сколько заканчиваете работу?
- Как будто не знаете. Вывеску читали же. А что?
- Можно Вас пригласить в кафе? Если, конечно, Вы свободны.
- Хорошо. Через пятнадцать минут после закрытия я «не занята ничем и никем».
Через неделю мама Миши критически оглядела знакомую сына.
- Вы сколько получаете на своей работе?
- Семь процентов от плана. Но меньше еще не было.
- Я Вам дам десять, плюс премиальные.
Нона задумалась. Настойчивая женщина продолжила.
- Могу предложить и комнату рядом. Мне Миша рассказал, как вы работаете… без калькулятора. Соглашайтесь. Это лучшие условия в Одессе.
Виталик пытался предостеречь.
- Будь осторожней. Слишком хорошие условия всегда опасны. Это Одесса.
- Последний аргумент хозяйки был убедительным. Не век же мне на твоей шее сидеть. Кстати, а откуда у тебя эта квартира? Ты же тоже «интернатовский».
- Квартира эта моих родителей. Когда умерла мама, то папа запил и долго не протянул. Потом в ЖЭКе оформили все бумаги и пустили в нее квартирантов. Так что, когда я закончил школу, то долгов не было. Мне отдали ключи. Даже ремонт еще не делал. Сама видишь, жить можно.
- Тебе повезло. Чужие люди оказались честнее, чем моя сестра… бывшая.
Жизнь стремительно разворачивала события. Миша оказался хозяином магазина. Что бы он не делал, но к закрытию, всегда ждал у дверей. Потом они ужинали в кафе. Через месяц он остался у нее ночевать. Утром позвонил маме. Через пять минут в комнату постучали.
- Когда звонок поставите? Значит, решили пожениться. Я своему сыну не враг. И мешать вам не буду. Давайте сделаем…помолвку. Вы поживете вместе, а там решите. У тебя родственники есть. Пригласи.
- У меня только… брат, Виталик.
- Отлично. В воскресенье и отметим в вашем любимом кафе.
В понедельник Миша вручил Ноне карточку «Приват банка»
- Держи. Это мама оформила. Там на счету подарок тебе и зарплату будет начислять на эту же карточку. Так что, когда нужны будут деньги, снимай и трать. И у меня предложение. Давай будем копить на квартирку. Я свои «кровные» тоже буду откладывать на карточку.
Работа была не тяжелой. Нона прекрасно справлялась одна. Иногда в магазин приходила фактическая хозяйка.
- Молодцы. Сынок сделал правильный выбор. А почему не везде висят ценники?
- Это на товар, который можно продать дороже. Иногда заходят и очень состоятельные люди. Я не могу обидеть их «дешевизной».
- Умница. Работайте.
Иногда появлялся Виталик.
- Привет. Я пришел тут по одному делу. Спросить хочу. Ты счастлива?
- Не знаю. Я только в цифрах разбираюсь. А вопросы счастья не для меня. Извини.
Огорченный друг исчезал вновь.
Прошло три года. Миша уехал, «дня на три, не скучай». После работы Нона медленно шла по улице. Домой идти не хотелось. Откуда такая усталость? Вроде и работа по силам. И денег почти накопили. Все вроде бы хорошо. Но в последнее время многое изменилось. Миша стал пропадать. Вроде бы по делам. Вернувшись, не сразу торопился в «гнездышко». Да еще иностранный паспорт. Случайно обнаруженный.
- А вдруг мне надо будет самому привозить товар из-за границы. В любом случае не помешает.
- Может быть и мне оформить?
- Зачем? Магазин не на кого оставить. Мы даже в отпуске ни разу не были. Все копим и копим…
Ноги сами привели к набережной. Краем глаза отметила, бредущего за ней от самого магазина, солидного мужчину.
- Девушка, вы не уделите мне пару минут?
- Да хоть три. Я сегодня никуда не тороплюсь.
- Вот и отлично. Может быть, посидим где-нибудь?
Опять же, краем сознания отметила, что прошли уже несколько кафе. Но вот и роскошный ресторан. По чашке кофе и мороженное были кстати.
- А проблема моя вот в чем.- Собеседник замолчал.
Нона тоже молчала. Наконец мужчина решился.
- Мне нужна…дочка. Только не перебивайте. Таковы обстоятельства. Можно, я представлю Вас как свою дочь коллегам? Кстати и совсем не даром.
- Я могу и согласиться. Если скажете, зачем Вам все это.
- Можно было бы сочинить сказочку. Но я не хочу Вас обманывать. Так надо. Мне нужно-то всего одно фото ужина с дочкою. Сейчас его нам и принесут. В смысле - ужин.
Расторопный официант мгновенно сервировал стол.
- А вот и фотограф. Улыбайтесь пожалуйста. И держите аванс, сто долларов.
События разворачивались так стремительно, что Нона не успевала осмысливать происходящее.
- Ну, вот и хорошо. Еще один снимок, я вас поцелую… в щечку.
В дверях стоял Миша.
- Миша! Я тебе все объясню. Подожди же ты.
Гражданский муж исчез так же быстро, как и явился неизвестно откуда.
Дома его не было. В дверях стояла хозяйка квартиры.
- А муженек-то твой съехал только что. Так что, пока за месяц не заплатишь, вещи не получишь.
Банкомат, зеленым текстом, сообщил: «средств недостаточно для операции». Трехлетних накоплений не было. Все прояснилось. Цепь замкнулась. Все подстроено. И женитьба, и карточка, и комната, и даже ужин со ста долларами. И каторжная работа бесплатно.
- Что ты мне суешь? Ты когда-нибудь настоящие доллары видела? Иди отсюда, а то милицию позову.
К Виталику не пошла. Вновь взгляд устремлен на горизонт моря. Корабли на внутреннем и внешнем рейде сияли флагами беззаботной жизни. Город жил своей жизнью, где нет дела чужому горю.
- Чего же это я такая невезучая? Вроде стараюсь все делать честно. А все время … проигрываю.
- Ты потому терпишь поражения, что играешь по правилам, а твои друзья - противники их не соблюдают. Что, Ноночка, обожглась еще раз?
- Ты-то откуда взялся? Бедный Сухарик. Мысли подслушиваешь?
- Привет. Так ты вслух разговариваешь. А вот откуда я взялся, догадайся.
- Тебе дали семь лет. Прошло четыре года. Как там у вас говорят? УДО, что ли?
- Точно. И не бедный я вовсе. Вон видишь тачку с Николаевскими номерами? Моя. А ты что? За Виталика не вышла замуж?
- Ни за кого я не вышла. Одна… в Одессе.
- Вот и хорошо. Я ведь о тебе все это время думал. А Виталика хотел убить даже. Нож носил почти год в кармане. Потом зашил его в рукав. А когда бугай мне чуть шею не свернул, проткнул его. А этот козел взял да и помер в больнице. Печенку не смогли зашить, тоже мне, «лепилы». И знаешь что? Поехали ко мне. Отметим встречу и решим, что делать дальше. Там все расскажешь. Если захочешь.
Это был призрачный выход из создавшегося трудного положения. Нона согласилась. После ужина она сама расстелила постель в комнате, где стояла единственная кровать.
- Ты мне поможешь вещи завтра забрать? Хозяйка прежняя без квартплаты не отдает. А на карточке десять гривен. Это я за три года накопила. Дай майку, какую-нибудь. Холодно.
Огромная и бесстыжая желтая морда Луны светилась за окном. Гарик закрыл шторы.
- Говорят, мужчинам под Луной спать вредно. А ты что такая холодная?
- Говорю же, замерзла. Грей… теперь…
Через час стало жарко.
Утром, на кухне они знакомятся вновь.
- Тебя-то с выпускного вечера Виталик забрал. А мы с ребятами решили «добавить». В кафешке прицепились местные. Типа «А что тут делают инкубаторские?». Я и послал их подальше. Но они не ушли. Один, здоровый такой, меня за шею взял и поднял. Они все хохотали. Даже мои одноклассники. Я левой рукой нож из рукава достал да и воткнул ему под правое ребро. Он меня выронил и сел на пол. А я, крутой такой, говорю. Кто еще мою шею хочет потрогать? Пока я уходил бармен вызвал скорую и милицию. Меня на автовокзале взяли. А в интернате от меня открестились. Сказали, что я выписан еще вчера. Когда они ночью успели? Загремел я на все семь лет. А тут родители Богу душу отдали. Стал я сиротой. Адвокат и добился условного и досрочного. Сейчас работаю на перевозке товаров между Николаевым и Одессой. Тачку помогли купить. За год расплачусь. Вот и все. А ты как?
- Я потом тебе расскажу. Сегодня настроения нет. Но, замужем побывала. Условно и досрочно все закончилось. Если бы не ты я вообще не знала, что делать. Я и сейчас не знаю. Посоветуй.
- Делаем так. Становишься на учет в центр занятости. Потом берешь направление на курсы. Желательно в Николаеве. Так надо. Учишься. Получаешь корочки и открываем свое дело. Кем бы хотела быть?
- Не знаю. Продавцом я наработалась. Может быть, парикмахером?
- Отлично.
Через неделю безработная получила направление в Николаев на курсы парикмахеров. Комнату в общежитии выделили. Там уже устроились четверо женщин. Все старше Ноны. И все на разные курсы. Все тумбочки были заняты. «Новенькая» сидела на кровати, держа в руках сумочку. Неожиданно услышала.
- Так и будешь спать с сумочкой в руках? Понятно. Эй, Шуршуниха, освободи половину тумбочки. Пусть Нона ее занимает.
- Да пожалуйста. А почему я «Шуршуниха»?
- Да потому. Кто ночью приходит и начинает шуршать пакетами? Ты. Кто хрустит чипсами, сухарями полночи? Ты. Мне кажется, что у тебя извилины в мозгу даже шуршат. Когда думать начинаешь. Хорошо, что редко.
- Ты, Аня, всем клички дала. Пора и тебя «крестить».
- Дважды не крестятся. Я, Анна и все. Всем понятно. Кому не понятно, объясняю. Я два года «железо таскала». Рука у меня … тяжелая.
Старшая комнаты и курсов взяла под свою опеку новенькую. Странно, но Нона ей все рассказала. Всю свою жизнь. Впервые она почувствовала соучастие постороннего. А Анна быстро разобралась с проблемами подруги.
- Все просто. Вместе со смертью родителей в тебе все чувства умерли. В медицине этот случай описан. Я уже не помню термин, но в книге читала.
- А откуда такие знания?
- От папы. У него каких только книг нет. А по психологии целая полка. Будем думать, как тебе помочь. Влюбиться можешь?
- Кажется нет. Пыталась. Ничего не получилось.
- Пытаться не надо. Это придет само. Какую литературу любишь?
- Где меньше переживаний. Чтобы одни события. Но иногда бросаю на половине. Врут много.
- Понятно. Логика на первом месте. А ты попробуй, хоть иногда, слушаться не рассуждений своих. Заходишь в магазин, купить что-то. А продавец чем-то не понравился. Сразу уходи. Не думая. Чувства, Норбеков говорил, почти никогда не обманывают.
- Кто это такой ?
- Узбек. Но об этом потом. Чем твой парень занимается?
- Почтой. Возит чего-то из Николаева в Одессу.
- В тюрьме сидел?
- Почему сразу, сидел? Четыре года из семи. А что?
- Пьет?
- Почти нет. Курит много. Я тоже приучилась. А мы с тобой одинаковые курим. Легкие.
- Это ты права. Легкие свои мы прокуриваем. Кстати, муж мой не курит.
- Хорошо тебе. Семья есть. А родители живы?
- Слава Богу!
- Познакомишь? Хочется нормальную семью посмотреть. А кто у тебя папа?
- Пенсионер. Военный.
- В шахматы играет?
- Да он шутит, что умеет все, но… плохо.
Нона училась «на отлично». Подруге было тяжелее. Кулинарные науки советской школы были переполнены, казалось, лишней информации. А экономику читали вообще по Марксу. Капитализм был рядом, но преподаватели редко меняют свои взгляды. Тем не менее, через три месяца курсы закончились экзаменами. Подруги попрощались.
- Аня. Запиши мой новый номер телефона. Гарик подарил. Дорогой.
- Ого! Гарик уже стал «дорогой». Растешь подруга.
- Да нет. Это «мобилка» дорогая. С наворотами. Я тебе буду каждый день звонить. А летом в гости приедем.
С этого времени общение стало виртуальным. Анна была в курсе всех событий целых две недели. Потом в двенадцать ночи вызов и все. Телефон исчез из «зоны доступа». Каждый день равнодушный голос автомата повторял одну и ту же фразу, что абонент недоступен. Было ясно, что случилась беда. Но, какая? Только через месяц Анна рассказала своим родителям.
- Сегодня говорила с Нонкой. У нее целая трагедия. Они ночью ехали из бара. Гарик на полном ходу влетел в фонарный столб. Бетон оказался пустотелым и рухнул на кабину. Как раз на пассажира. Водитель скрылся, заявив, что машину у него угнали. И телефон из рук бессознательной подруги спер. Ее отвезли в больницу и несколько операций. Руку пришили. Но в ключице спицы. Крови влили ведро. Ни фамилии, ни имени никто не знал. Умерла бы, похоронили как бомжиху. Этот гад Гарик так ни разу и не пришел. Из больницы ее Виталик забрал. Телефон она его помнила и позвонила по чужой «трубке». Но удивительно другое. Она плачет. Это так не похоже. Неужели кома меняет человека так сильно. Три дня без сознания была.
- Скорее всего, чужая кровь. Ты говоришь «ведро влили». Твоей маме, когда в реанимации литра два добавили, она сразу решения все сама стала принимать. Меня вообще не слушает. А может быть, все вместе причины. Плохо все это.
- Самое страшное позади. Осенью спицы убирать будут. Как окрепнет, я их пригласила погостить. Вы не против?
- Вот еще. Когда мы были, «против»? Правда, иногда сожалеем об этом. Но… потом.
В конце лета гости из Одессы приехали в Очаков. Виталик оказался коренастым крепышом. А Нона худенькой женщиной с черными глазами на бледном лице. Помада старательно скрывает бескровные губы. Но тени под глазами никакой маккияж не в силах убрать. Муж Анны и Виталик быстро прикончили привезенный коньяк. Пока хозяин ходил за «доппайком», Виталик уснул. Нона забеспокоилась.
- Вы пожалуйста больше не ставьте на стол. Он же почти не пьет. А сегодня… постеснялся отказаться. Он такой. Вот подлечусь и замуж за него выйду…
- Что я слышу? Подруга. Да ты человеком становишься. А он знает?
- Нет еще. Спицы удалят. Потом скажу. Он для меня самый родной… теперь.
Виталика оставили в покое. Подруг тоже. Пришлось мужу Анны с тестем выяснять отношения в бильярдной. Но и там не повезло. Трезвый отставник обыграл зятя.
- Когда-то Хемингуей писал, что игроки в бильярд пьют только шампанское. Крепкие напитки противопоказаны. Не расстраивайся. Завтра отыграешься. Спасибо.
Через день гости уехали. Виталику надо работать, а Нона не захотела его оставлять. Подруги расстались на вокзале. Через месяц, в очередном разговоре, новость. У Ноны плохие анализы крови. На операцию не берут. Она хочет поговорить с мамой.
- Я не знаю, что ты ей скажешь. Успокой как-то. Она опять плачет.
Мама, медик с сорокалетним стажем, долго и терпеливо успокаивает больную. Потом устало опускает руки.
- Все. Там ничего хорошего. Кровь ей влили непроверенную. Случай срочный. Но это не оправдание. Если бы кто-то был из родных или знакомых, то кровь бы «достали» нормальную. А этот Гарик больше о своей «условности» думал, чем о ней. Наверняка пьяный был. Очередное предательство близких людей. Правы французы, когда говорят, что предают всегда только СВОИ. Жаль ее.
Перед Новым Годом Нону взяли в больницу с подозрением на менингит. Она несколько раз пыталась поговорить с Анной. Подруга слушала ее бессвязные речи и молчала. Хорошо, что «мобилка» не показывает слез. В минуты прояснения Нона просила рассказать о семье, о дочери, о муже. Словно хотела, прикоснувшись к чужому счастью, обрести капельку спокойствия.
Первого января позвонил Виталик. Анна с утра принимала поздравления и «автоматом» ответила.
- Тебя тоже с Новым Годом! Как Нона?
- Она умерла. Сегодня ночью. Похороны третьего. Приедешь?
- Давай адрес. Обязательно.
Весь день шел дождь. Как и тринадцать лет назад. Могила была под большой гранитной плитой с двумя фотографиями. Место для третьего снимка завершало жизненный путь семьи простых людей. Они жили по «правилам». В отличии от оставшихся, пока еще в живых, родственницы и бывших «близких» людей.
https://proza.ru/2014/09/29/290