– Валя! – Маша подбежала ко мне и обхватила тоненькими ручками. – Ты выздоровела!
– Привет крошка, – я погладь ее по светлой головке – Как вы тут жили, пока я болела?
– Хорошо жили! – радостно сообщила она. – Корней оладушки вкусные делал! А Прохор мне штуки колдовские показывал!
Я улыбалась, слушая ее, и думала о том, что еще совсем недавно и представить не могла, что буду спокойно говорить на такие темы.
К нам подбежал щенок, виляя хвостом, и вдруг зарычал, резко остановившись. Его шерсть на загривке встала дыбом, клыки оголились, а уши прижались к голове.
– Что это с ним? – я посмотрела на Корнея. – Почему он так реагирует?
– Он постоянно так себя ведет! – возмутилась Танька. – С ними со всеми играет, а я как прокаженная! Даже цапнуть меня пытался!
– Маша, пойди, угости Коржика чем-нибудь вкусным, – подмигнул девочке Корней, и та радостно понеслась в дом, и щенок бросился за ней.
– Волкодав Коржик? – уточнила я, и он кивнул, улыбаясь.
– Маша его так назвала. – Считаю, что это отличное имя для Волкодава.
– Я так понимаю, вам есть, что сказать нам? – у меня внутри начинал нарастать страх. – Я права?
– Да, но не стоит так волноваться, – мягко сказал Прохор, присаживаясь возле Таньки. – Все будет хорошо.
– Да говорите вы уже! – не выдержала я. – У меня сейчас сердечный приступ будет!
– Как вы знаете, чтобы стать оборотнем, нужно съесть сердце оборотня, но так же, человек может обращаться после укуса, если слишком много слюны попало в кровь... – начал Корней и я похолодела. Только не это! Ну, пожалуйста, пожалуйста!
– Ты хочешь сказать, что мы превратимся в подобие фельдшерицы?! – воскликнула Танька и всхлипнула: – А почему вы мне этого сразу не сказали, когда я очнулась?!
– Подумали, что вам вдвоем легче будет справиться с этим, – честно признался Корней, а Прохор обнял ее за плечи, прижимая к себе.
– О, Боже... О, Боже... – я повторяла это как заведённая, будто Бог мог спасти меня от этого ужаса. – Что же делать теперь?! Я не хочу становиться тварью, поедающей людей!
– Ты ею не станешь, – твердо сказал Корней и повернул мое лицо к себе. – Успокойся. Это можно исправить.
– Кааак? – я вспоминала все фильмы, об оборотнях которые смотрела. – Разве это возможно?
– Возможно, – кивнул Прохор. – Это будет непростое решение для вас, но оно, увы, единственное.
– И что это? – звенящим голосом поинтересовалась Танька, бледная от внутреннего напряжения.
– Только вернуть время назад. В тот день, когда это произошло, – ответил он, и в беседке воцарилась гробовая тишина. – И не дать возможности оборотням укусить вас.
– Нееет... Неееет... Я не смогу... – прошептала я, с ужасом вспоминая тот день. – Я не смогу!
– Тише, тише... – Корней прижал меня к себе и принялся укачивать как ребенка. – Ничего страшного еще не произошло. Если ты решишь не делать этого, мы будем искать другой выход.
– Как это происходит? – спросила Танька, обхватив себя руками, будто от холода. – Превращение.
– Первые признаки должны появиться через три месяца, – ответил Прохор, и мы испуганно переглянулись.
– У нас совсем не осталось времени?! – я с надеждой взглянула на Корнея, но тот лишь пожал плечами.
– Максимум неделя.
– И? Что будет потом? Как это происходит? – запинаясь, поинтересовалась я.
– Ты уверена, что хочешь это знать? – Корней смотрел на меня серьезными глазами, и я понимала, что мы вляпались в историю, страшней, чем даже знакомство с оборотнями.
– Хочу, – с дрожью в голосе ответила я. – Я должна знать, что меня ждет.
– При первом преображении, ты потеряешь способность мыслить по-человечески, забудешь все привязанности, отдавшись чувству голода, испытаешь жуткую боль... – сказал колдун и добавил: – Но тут есть некоторое "но". Это касается обычного человека, но если укушенный был колдуном или ведьмой, превращение может быть более мягким и он не теряет связь с окружающим его миром. Вы ведь взяли силу, возможно, это как-то поспособствует...
– Зелье аконита может сохранить человеческий разум в процессе трансформации. – Прохор приподнял брови и ударил ладошкой по столу. – Точно! Как же я не вспомнил о нем сразу!
Я слушала их, но то, что они говорили, радости приносило мало. Как бы колдуны не утешали нас различными вариантами сего малопривлекательного действа, легче от этого не становилось.
– Я не хочу всего этого! – Танька повернулась ко мне и с мольбой в глазах прошептала: – Давай вернемся в прошлое! Если даже нас убьют, мы, хоть точно не превратимся в это вот!
Меня просто сковало от ужаса при мысли, что снова придется пережить ту холодную зимнюю ночь и острые клыки, вонзающиеся в мою плоть. Это еще так ярко стояло перед моими глазами, что я непроизвольно сжалась.
– Я не знаю, не знаю... – я закрыла лицо руками, желая снова упасть в беспамятство, чтобы ничего этого не слышать. – Я не знаю!
– Ты представляешь, что будет, если мы станем такими как они? – привела контраргумент Танька. – Я готова пережить все что угодно, но не это.
– Мы сделаем все, чтобы вы как можно меньше пострадали, – сказал Корней. – В любом случае. На что бы вы, не решились.
В этот вечер я закрылась в спальне и, открыв ноутбук, принялась искать информацию о оборотнях, все еще лелея какую-то глупую надежду. Но чем больше я читала, тем сильней впадала в панику.
" В своей промежуточной звероформе, оборотень представляет собой антропоморфное, то есть, двуногое существо - жуткую смесь человека и зверя. Отличается гипертрофированно развитой мускулатурой верхней половины тела, часто – удлиненными руками и широкой грудной клеткой. Рост от – 2,5 до 3 метров. Голова оканчивается мордой зверя или, вернее, чудовищной, также гипертрофированной пародией на нее. Принимать окончательную звероформу способны не все оборотни, а лишь наиболее высокоразвитые и опытные из них. Как и все хищники, оборотни предпочитают питаться мясом. Предпочтительно – сырым. Плоть добычи, растерзанной живьем с максимальной жестокостью, придает оборотню сил и наполняет ощущением беспредельной эйфории. В процессе убийства жертвы, оборотень поглощает не только ее мясо, но и жизненную энергию, вырабатываемую в молекулах её ДНК".
Какая мерзость! Я упала на спину, раскинув руки, и задумалась. Лукьян и его семейка, истинно-рожденные и свободно превращались в настоящих волков, контролируя свою трансформацию до любого состояния, а мы с Танькой, будем бегать недоволки-недочеловеки, ужасные чудовища с безобразной внешностью и такой же душой, если она у нас останется, конечно.
Резко поднявшись, я распахнула двери и когда удивленные лица повернулись ко мне, сказала:
– Я готова вернуться в тот день.
– Ты точно готова к этому? – Корней подошел ко мне и обнял. – У вас еще есть время подумать.
– Нет. Я решила, – улыбнулась я ему. – Это будет правильно.
– А мы будем помнить то, что с нами произошло? – спросила Танька, похоже, довольная моим решением.
– Да, мы поделим вас настоящих в тела вас прошлых, – объяснил Прохор. – Нам уйти отсюда не удастся, мы должны будем следить за тем, что происходить с вами и если что, выдернуть обратно. Вы, побывав там, расскажите нам, что произошло, понятно?
– Да, – это уже вселяло надежду. – А если... Если вдруг что-то пойдет не так? Если нас убьют?
– Не убьют, – твердо сказал Корней. – Слышишь? Не убьют.
И в этот момент я поняла, что если мы умрём там, то в настоящее уже никогда не вернемся.
Мы были еще очень слабы, но тянуть время я не хотела. Страшное будущее в образе зверя, маячило совсем рядом – рукой подать и от этого становилось так жутко, что подгибались колени. Танька держалась бодрячком, но это было напускное - подруга боялась не меньше моего. Колдуны тоже переживали, и Корней несколько раз повторил мне, что наше дело – объяснить им, прошлым, что произошло и дать возможность все исправить. И ни в коем случае не лезть в авантюры. Я пообещала ему это, но зная нашу способность перевернуть все с ног на голову, на их месте, сильно бы не доверяла этим обещаниям.
– Как это произойдет? – спросила Танька у Прохора, который что-то варил в старом железном черпаке и от этого по дому плыл горьковатый запах, похожий на полынь или пижму.
– Выпьете отвар и ляжете спать, – ответил он, взглянув на нее через плечо. – И так же вернетесь – словно очнетесь от сна.
Если вернемся... Я попыталась отогнать эти мысли подальше, но они вцепились в меня как стая диких собак. Так нельзя, иначе я точно умудрюсь сглазить всю нашу тайную "операцию".
Ближе к полуночи, когда Маша крепко уснула, мы выпили противное варево и улеглись в кровать, дрожа от предвкушения всех тех страхов, которые никак не хотели оставаться в прошлом.
– Господи, как же страшно... – прошептала Танька, сжимая мою руку. – Нам нужно сделать все правильно. Это единственный шанс.
– Мы постараемся, – ответила я и посмотрела на кухню. Из-за неплотно задернутых штор виднелись силуэты колдунов, они что-то заунывно читали под светом свечей.
– Как за упокой читают, – ляпнула Танька и я ущипнула ее.
– Лучше ничего не могла сказать?!
– Нет, ну правда... – начала, было, подруга и вдруг широко зевнув, захрапела.
– Тааань... – позвала я и почувствовала, как на меня наваливается сонная тяжесть, опутывая каждый сантиметр моего тела.
Очнулась я, будто после наркоза – все плыло, подпрыгивало и меня немного тошнило. Мы сидели за столом на кухне, в комнате работал телевизор и похоже, кроме нас в доме никого больше не было.
Танька поморгала глазами, прогоняя сонную оторопь и повернувшись ко мне, сказала:
– Ты прям, толстая сейчас...
– Вот лучше ничего не придумала сказать? – зло поинтересовалась я. – Ты тоже не Дюймовочка!
Она зевнула и заглянула в комнату.
– Слушай, а где все? Маша где?
– Ее нет? – я поднялась, и у меня внутри зашевелилось дурное предчувствие.
Танька бросилась в спальню и тут же появилась оттуда.
– Нет! Ее по ходу, здесь и не было!
– Как это не было? – похолодела я. – Ты хочешь сказать, что мы появились здесь много раньше, чем день укуса?!
– Похоже, – подруга испуганно бросилась к окну. – Черт! Знать бы насколько раньше!
Я подошла к календарю и скомкала самый первый листок, начиная понимать, что это день перед появлением Сергея.
– Завтра в деревне появится Сергей, – сказала я, и Танька медленно опустилась на стул.
– Чееерт...
– Погоди ты расстраиваться, – мне в голову вдруг пришла шальная мысль. – Ведь еще живы тетка, Павлина и Раиса! Может это возможность все исправить!
– Тогда чего сидим? Пошли к колдунам! – Танька схватила шубейку и, путаясь в валенках, наконец, натянула их. – Может и правда все быстрей закончится!
Воодушевленные таким исходом дела, мы ворвались в калитку и затарабанили в двери соседей. Она распахнулась, и мы увидели хмурого Прохора.
– Вы чего двери ломаете, чокнутые?! – рявкнул он и тут, Танька подскочила и, вцепившись в шею колдуна, впилась поцелуем в его губы. Я стояла, раскрыв рот, а она отпрянула от него и шумно выдохнув, сказала:
– Вот так вот.
– Вы ненормальные? – он скалился в белозубой улыбке. – Скажите честно.
– Ага, – согласилась Танька, улыбаясь ему в ответ. – Все равно моим будешь, так зачем тянуть?
– Даже так? – его брови поползли вверх.
– Именно так, – она кивнула и, отодвинув его в сторону, добавила: – А теперь можно и поговорит об оборотнях.
– О ком?! – лицо Прохора вытянулось. – Стоп! Стоп!
– Где второй? – подруга, будто не слышала его и, сняв валенки, потопала внутрь дома. Я, словно извиняясь, пожала плечами и проскользнула следом.
Как и в тот вечер, Корней сидел за столом, на котором стояли коньяк и две стопки. При виде нас он удивленно замер, а потом протянул:
– Иии?
– Чего "ииии"? – я села напротив него и налила коньяк в их рюмки. – Тань, будешь?
– Давай, – подруга выпила и, сморщившись, громко фыркнула.
Я тоже выпила, наблюдая, как Корней явно стопорит, офигевая от происходящего.
– Это что, дурдом на выезде? – наконец, спросил он у Прохора и тот ответил:
– Дамы пришли рассказать нам об оборотнях.
– О каких ещё оборотнях? – прошипел Корней, нахмурив брови.
– О тех, что в медпункте ошиваются, а так же о родственничке их, который завтра явится, и о главном – что на болоте почти воскрес.
Колдуны пару секунд таращились на нас, а потом Корней рявкнул:
– Вы кто вообще такие?!
– Призвали мы вас сюда... – вздохнула Танька, и по новой рассказала всю историю, добавив еще и последнюю часть.
В комнате воцарилась тишина, а потом Прохор сказал:
– Мне нужно выпить.
– Да, давайте выпьем. – Танька облизнулась, глядя на рюмку. – Мы тоже, знаете ли, много чего пережили.
– Так вы говорите, что оборотень на болотах уже воскрес? – Корней посмотрел на Прохора и тот прищурился:
– Слаб, наверное, еще дружочек...
– Конечно! Сестрички ему мясо таскают! – закивала Танька, подъедая лимон с блюдца. – И тетку Валину прибьют завтра, потому, что разговор их подслушала!
– Сидите здесь, – приказал Корней и зашел в комнату, откуда вышел уже полностью одетый. – Не выходите из дома, ни под каким предлогом. Ясно?
– Ясно, – сразу согласились мы. – Ни шагу не сделаем!
– Я, конечно, сомневаюсь в вас, но выбора нет... – Прохор взглянул на Таньку. – Говоришь вместе мы? Ты, наверное, по шее часто получаешь?
– Ничего я не получаю! – возмутилась Танька, пряча глаза. – Попробовал бы!
Колдун насмешливо хмыкнул и пошел одеваться.
Оставшись одни, мы задумчиво таращились друг на друга и тут Танька протянула:
– Черт... Сейчас ведь сестрички явятся!
– Точно! – я вспомнила, что оборотнихи в этот вечер навестили братьев со своей оборотнической выпечкой. – Нужно свет потушить, чтобы они подумали, будто никого нет дома!
Я вскочила с места и зашарила взглядом по стене, разыскивая выключатель, но как назло ничего не видела.
– Поздно! – выдохнула Танька. – Идут!
Мы бросились в спальню и замерли под дверью, с ужасом представляя, как сейчас столкнемся с этими тварями.
– Как они войдут сюда, если дверь заперта? – прошептала Танька. – Не будут же они ее ломать?!
– Думаю, не будут... – согласилась я. – Они ведь глаз положили на колдунов и идут сюда совсем за другим!
– Прохор! Корней! – услышали мы знакомые до тошноты голоса и скорчив рожицу, Танька прошипела:
– Ушли они, родственника вашего добивать!
– Хозяева! Ау! – сестрицы не сдавались, видя свет в окнах. – Мы в гости!
– Как в горле кости! – у меня прям мурашки по позвоночнику бегали от близости давних "подруг".
И тут, мы с Танькой чуть в обморок не грохнулись, услышав:
– Ой, а у вас открыто! Аууу!
– Прохор с Корнеем закрывали дверь! – глаза подруги стали как юбилейные рубли. – Они что, сами открыли?! Вот куры...
– Эти куры сейчас нас обнаружат! – я суетливо огляделась и посмотрела в сторону окна, но было уже поздно, сестрички вошли в дом.
Танька бросилась к ящику с коньяком и взяла бутылку, взвесив ее в руке.
– Ну, что... Я просто так не сдамся!
Я же, схватила древний табурет, стоящий в углу и замерла возле двери.
– По-моему здесь нет никого, – разочарованно произнесла Леночка. – Зря пришли. Странно...
– А мне кажется, что пахнет живым... – медленно произнесла Лида и я явственно представила, как она принюхивается. – Из спальни тянет...
Мы переглянулись, и я начала молиться.
– Может, спят? Сейчас я посмотрю.
Леночка двинулась к спальне и, распахнув дверь, шагнула в темноту. Я выставила ногу, и, зацепившись за нее, фельдшерица рухнула на пол. После чего получила от меня табуретом по голове.
– Лен? Ты чего там, упала? Лееен?
Меня не то что трясло, а колошматило так, что зубы не попадали друг на друга. В дверном проеме показалась фигура Лиды и когда она увидела сестру, лежащую на полу, бросилась к ней.
– Что случилось? Лена, очнись! – воскликнула она и прежде чем ударить ее по голове бутылкой, Танька ответила вместо фельдшерицы:
– Мы случились, тварь.
Включив свет, мы испуганно смотрели на оборотних, раскоряченных на полу и отчаянно размышляли.
– Что делать?! Они же очнутся сейчас! – Танька грызла ногти, и я ударила ее по рукам.
– Верёвки, я так понимаю, им до лампочки? Да и не свяжем мы их крепко...
– Я знаю... – Танька бросилась к коньяку и принялась откупоривать бутылки. – Это понадежней верёвок будет!
– Ты что задумала?
– Девичью вечеринку! – подруга брезгливо раскрыла рот Леночки и принялась вливать туда коньяк. Внутри у оборотня булькало, но проваливалось как по маслу и вскоре, сия участь постигла и Лиду.
– Четыре бутылки дорогущего коньяка... – сокрушалась Танька, а потом нахмурилась. – Они, наверное, сдохнут от такого количества.
– И не мечтай, – разочаровала я ее. – Организмы у них не человечьи, переварят. Главное, чтобы хоть как-то подействовало, пока Корней с Прохором не вернутся.