- Ну что? Готовы?
Компания друзей: Джон, Том, Скотт, Энди и Ричард стояли возле ворот школы после уроков.
- Может не стоит? - Ричард сомневался.
- Боишься? А чего боишься? Что родители накажут или привидений? - друзья смеялись над ним. Они знали, что семья у Ричарда была очень религиозной, да и он был немного «повёрнут» на вере. Ходил в церковь, постился, не пытался курить или выпить пива, не матерился, разве - что молитву перед обедом в школьной столовой не читал. Ребята с ним дружили больше потому, что он всегда давал списать, учился он на отлично, мог спокойно занять карманные деньги, ведь жадность - грех. Они частенько над ним шутили, над его религиозностью, но не издевались.
- Да ладно тебе! Тем более ты - то точно сможешь нас защитить от призраков молитвой, мы - то их не знаем. А ты у нас будешь, как бронежилет, - Том хлопнул Ричарда по спине.
- Точняк! Ричард, так нельзя! Мы договаривались! - Скотт решил морально насесть на Ричи.
- Договаривались. Но я ... не знаю. Что - то я подумал сегодня и...
- Стоп, стоп, стоп! Так не годится! - перебил его Джон, - что значит «подумал сегодня»? Всё, дружище, поздно! Назад пути нет.
- Ты же не хочешь нас кинуть? Разве друзья так поступают? - подхватил Энди, - Получается, ты нам врал?! А ведь это грех! - решил ударить по слабому месту Ричарда.
- Ну, я, получается, и родителям врать буду о том, где я.
- Ты не будешь врать. Они же конкретно не будут спрашивать «где ты гулял». Вот и скажешь, что просто гулял! Это не будет враньём.
- Ну, давай быстрей решай! Или ты с нами или ты против нас. Тогда, извини, мы с тобой дружить больше не будем.
У ребят заканчивалось терпение, они хотели поскорее сбегать домой перекусить и двинуться на место. А решили они сходить после заката на Кладбище Сент - Луиса № 1, где похоронены мадам ЛаЛори, которая пытала и убивала своих рабов с особой жестокостью и Мари Лаво - королева магии Вуду в Новом Орлеане. На могиле последней можно загадать желание, начертив три красных крестика. И по легендам на этом кладбище можно было встретить привидения обеих женщин. Вот и решили друзья пощекотать себе нервы и заодно попытать счастья, загадав желание.
- Я пойду. Честно. - сдался Ричард.
- Ну вот и круто! Всё, по домам, поесть, не забудьте фонарики и перекус взять. Встречаемся возле моего дома. - раздал распоряжения Скотт.
- Семья, я дома. - Ричард снимал обувь в холле.
- Ричард пришёл! - бросилась к нему на шею самая младшая из сестрёнок - девятилетняя Эшли, - Ричард, я тебя так ждала!
- Правда? - он чмокнул сестрёнку в щёчку.
- Да! Посмотри, какое платье мне купила мама! - Эшли покружилась, чтобы похвастаться новым кремовым платьем с оборками, - Ой! Хвастаться же нехорошо. Ну, Боженька же меня простит? Ведь это платье для похода в церковь. Ещё к нему шляпка с розовой ленточкой. Красивое?
- Очень! Оно очень идёт к твоим светлым кудряшкам и голубым глазкам.
- Спасибо! - чмокнула брата в щёку, - Диане тоже взяли, но шоколадного цвета.
- А что она не хочет его показать?
- Тщеславие - грех, - Диана вошла в холл. Эта тринадцатилетняя брюнетка с ореховыми глазами строго глянула на сестрёнку. Эшли притихла, её личико приобрело обиженное выражение, она готова была заплакать.
- Я просто хотела показать платье Ричарду. А ты! Ты такая злая! - убегая к себе наверх крикнула Эшли.
- Ну и что ты наделала? Зачем её обидела?
- А что? Я что - то не верно сказала?
- Ну она ещё маленькая! Ей можно! А вот ты последнее время стала просто невыносимой, похожа на старую вредную монашку!
- Я в её годы себя так не вела. Почему ей можно? А ты что? Не согласен с чем - то? Стал сомневаться в вере?
- Нет, - Ричард не имел желания продолжать разговор на эту тему, - где мама?
- Она на заднем дворе.
- Пойду успокою Эшли.
Ричард не понимал, что с Дианой? Раньше она была такой же весёлой, как и Эшли. А теперь? Подростковый возраст? Уж очень она стала ярой католичкой. Даже решила идти в пансионат на учёбу, а потом в монахини. Ричард тоже верил, но не был таким фанатиком. А Диана, вера стала её паранойей. Стала придерживаться очень строгих постов, ужасно похудела. Где его сестрёнка Диана: пухлая, весёлая, добрая темноволосая хохотушка? Может пройдёт с возрастом? Вон, Ханна, их старшая сестра, восемнадцать лет, тоже ярая католичка, хочет стать сестрой милосердия и помогать людям в приютах, но она не перестала быть от этого доброй, отзывчивой. Она - хрупкая блондинка с карими глазами, больше походит на ангела и характером тоже. Ханна всегда говорила спокойно, рассудительно, могла выслушать и поддержать в трудные минуты, была добра абсолютно ко всем и к людям и к животным. Подбирала на улице больных и бездомных животных, выхаживала их, находила новых хозяев.
Сейчас они с Дианой были полной противоположностью, как и их родители.
Отец Джозеф Остин был голубоглазым блондином пятидесяти лет, со спокойным и добрым характером. Он никогда не повышал голоса или тем - более никогда не наказывал их, своих детей. Работал плотником и был помощником священника в их церкви.
Все наказания осуществляла в доме мать - Кейт Остин, сорок восемь лет, брюнетка с ореховыми глазами. Характер у неё был тяжёлый, была ярой католичкой. Её характер отпечатался и на её лице: худощавое с высокими скулами, прямой нос, тонкие, сжатые губы. Смотрела она всегда строго, как учитель на экзамене, пресекая всякие ошибки и оплошности. За это ставила в угол на горох и заставляла читать Библию. Стрижка у неё была короткая, косметика под запретом. В одежде тоже чувствовался её1 характер: длинные или ниже колен юбки, блузы без вырезов с высоким воротом или строгие платья. Дочерей одевала так же, даже Эшли, ей разрешалось надевать хоть немного яркие платья по воскресеньям, для походов в церковь. Поэтому она и была так рада новому наряду, а Диана... «Вот вредина!» - Ричард подошёл к двери Эшли.
- Эшли, можно войти?
- Можно.
- Как ты? Не расстраивайся, Диана специально так говорит, её ведь не покупают такие красивые платья, как тебе. Вот она и злится.
- Я не обижаюсь на неё, я ведь её люблю! Мне тоже скоро мама не будет покупать такие платья. Но я не буду такой же вредной, как Диана, нет! Я буду, как Ханна! Она добрая. Она бы была рада за меня и похвалила бы моё платье.
- Это точно! Ханна у нас ангел и ты тоже. Вы ведь даже похожи!
- У тебя тоже светлые волосы и голубые глаза, - Эшли задумалась, - и у папы. А у Дианы и мамы - тёмные. Это всё из - за волос? Такой характер?
- Да нет! Глупышка. Волосы тут не при чём. Ведь есть ещё и рыжие, и русые, и коричневые волосы, а те кто поседел? Какие у них характеры?
- Ты прав.
- Просто ты, я и Ханна, как пап, а Диана, как мама.
- Хорошо, что Диана хочет стать монашкой и не выйдет замуж.
- Это почему? - веселел Ричард.
- Бедный был бы её муж, - вздохнула Эшли, - как наш папа.
- С чего ты взяла, что наш папа бедный?
- Ну, он всё время молчит, мама ему слова сказать не даёт. Всё решает за него, указывает ему. Я думаю, если бы он был, как мы, она бы его тоже на горох ставила. Почему у него всегда грустное лицо?
- Он просто устаёт на работе. А молчит он , - Ричард не знал что сказать, ведь Эшли была права. В их доме хозяином была их мать, все вопросы решала она, абсолютно все. А отец, с его мягким характером, во всём ей подчинялся. Но ведь, если бы ему что - то не нравилось, он бы не женился. Или мама в молодости была другой? Он вспомнил Диану. Ай! Это их взрослое дело и детям в это вмешиваться не стоит и уж тем более обсуждать родителей. Так Ричард и сказал Эшли, выходя из её комнаты. Надо было поесть и собираться. Что только сказать маме, чтобы не расспрашивала? Рядом с кладбищем есть парк, может сказать, что идём гулять туда? Но это будет враньём, а враньё - грех. Хотя, они же пойдут к кладбищу через парк, тогда это будет частичная правда. Да, точно, так он и скажет. Лишь бы Диана и Эшли не захотели с ним пойти и, чтобы их не навязала мать. А то ещё предложит взять младших сестрёнок на прогулку в парк, точнее заставит взять. Самое главное говорить обычным тоном, мама очень внимательная, может почувствовать подвох.
Кейт была уже на кухне.
- Привет, мам! - Ричард поцеловал мать.
- Здравствуй! Садись есть. Сегодня овощное рагу.
- Спасибо! - Ричард замешкался, так как в кухню вошла Диана, помочь матери перебирать овощи с огорода, - Я хотел спросить, можно я с ребятами пойду в парк? Там очень красиво, погуляем, поиграем в мяч.
- А почему так далеко и к вечеру? Пока доберётесь будет уже темно. - Кейт внимательно посмотрела на сына, Диана, скопировав мать, тоже уставилась на брата.
- Там очень красиво! Мы давно планировали. Тем более нас будет пятеро, не так страшно.
Кейт и диана пристально разглядывали Ричарда, как - будто он был подозреваемым в каком - то преступлении. Под их взглядами Ричи начинал нервничать.
- Ну хорошо. - после недолгого молчания ответила мать, - Только, чтобы в десять был дома. Иначе, молодой человек, вы до конца месяца не выйдете не улицу!
- Обещаю! - Ричард повеселел, а вот Диана, видно не ожидала, что мать разрешит, поэтому готова была лопнуть от злобы, - Очень вкусно, мама, спасибо! Я пошёл, в десять буду дома.
Ричард побежал к себе за рюкзаком, Диана проводила его таким взглядом, что Ричард должен был загореться от него. Ребята встретились у дома Скотта.
- Молодец, что пришёл! Все всё взяли? - получив утвердительный ответ, Скотт скомандовал, - Тогда вперёд!
До парка они добирались на автобусе, по дороге шутили. Идя по парку, начали уже рассказывать страшилки и местные легенды про мадам ЛаЛори и Мари Каво, чтобы поднять адреналин и нагнать страху друг на друга. Когда они подошли к кладбищу, солнце уже садилось. Проникнув на его территорию, друзья поняли, что пугать друг друга страшилками и не стоило. На кладбище и так было жутко, неуютно, мрачно и холодно, хотя был уже май. Ребята почувствовали себя, как в фильмах ужасов. Может многие из них и пожалели о приходе сюда и с удовольствием ушли бы отсюда, но никто не хотел показаться трусом, засмеют же потом. Поэтому все молча пошли сикать, ориентируясь по карте для туристов, могилы мадам ЛаЛори и Мари Каво.
Кладбище и днём - то выглядело мрачновато, а в наступающих сумерках ещё хуже. Было в нём что - то загадочное. Это было типичное кладбище XVIII - XIX веков, узкие дорожки и проходы, вокруг семейные или одиночные склепы. Многие из них от древности покрылись мхом, где - то обвалились немного и кажется, что сейчас через эти обвалившиеся плиты или кирпичи просунется рука мертвеца. На многих были установлены статуи, если раньше они были красивы, то сейчас пугали. Они сами были похожи на мертвецов: без головы, без руки, покрытые плесенью или мхом. Казалось, что они следят за тобой, обвиняя в нарушении покоя этого места и обитателей склепов. Были склепы хорошо сохранившиеся, ограждённые невысокой металлической оградой с причудливыми узорами, но пугало то, что двери в эти склепы были открыты, приоткрыты или почти развалились. Создавалось ощущение, что мертвецы вышли или собираются выйти из своих обителей. Были склепы, представляющие из себя многоэтажные дома, где вместо окон были мраморные плиты с именами и датами. Где - то плиты отвалились и было уже непонятно, кто же покоится в этом узком, длинном помещении за кирпичной кладкой. Эти склепы больше напоминали холодильные камеры в морге со множеством дверей. И самым неприятным, даже днём, было строение на обоих концах кладбища.
Оно представляло из себя стену со множеством таких же «окон», практически все они были без обозначений. Узкая дорожка тянулась вправо и влево, между этой стеной и склепами и заканчивалась тупиками.
Получалась буква Т, где верхняя черта - это длиннющая стена с погребёнными в ней мертвецами, старая, обваливающаяся. От этого места прямо передёргивало от отвращения и страха. Не хотелось бы оказаться в одном из этих тупиков, они как обозначение конца, конца всему, конца жизни и выйти тебе из него не дадут мертвецы. Было ощущение, что в этих тупиках обязательно должно стоять привидение или сама смерть. И выйти уже не удастся.
Мальчишки почти дошли до этой стены, от неё надо будет ориентироваться и искать нужные склепы. Они встали спиной к ней и стали светить на карту. Почему - то никто из них не говорил, внутренне каждый боялся «разбудить» спящих в стене за их спиной «обитателей».
«Мёртвую» тишину нарушил звук рации. Это был охранник, производивший обход. Мальчишки замерли, что делать? Если их поймают, им придётся туго. Это будет похлеще, чем встретиться с привидением: полицейский участок, трёпка от родителей и все вытекающие от этого последствия. Они решили спрятаться в ближайшем белом склепе, в нём дверь была открыта, можно проникнуть внутрь, не наделав шума.
Они забежали, прижались к стенам, выключили фонарики, чтобы их нельзя было заметить снаружи. Они даже старались ни дышать, ни двигаться, сейчас они боялись не мертвеца, который лежал в каменном гробу посреди узкого склепа, а живого охранника снаружи. Фонарик скользнул мимо, вдали послышалась ещё раз рация и всё снова стихло. Теперь можно было не бояться, обход проводился каждый час. Мальчишки стали вылезать из склепа, Ричард замешкался, уронив свой фонарик.
- Парни, посветите, я фонарик уронил! - пригнувшись и шаря руками в темноте, попросил он.
Но парни вместо того, чтобы посветить ему, со смехом закрыли железную дверь и склеп погрузился в кромешную тьму.
- Эй, парни, откройте! Это не смешно! - кинулся Ричард к двери.
За дверью был только смех ребят, которые решили так подшутить над тихоней Ричардом. Это была их задумка с самого начала их похода, а охранник «косвенно» в этом им помог.
- Откройте, ну хватит! - Ричи стучал кулаками в дверь склепа.
- Ричард, не стоит так шуметь, а то хозяина разбудишь или хозяйку! - весело крикнул Скотт.
- Идиот! Дебилы! Уроды! Откройте! - паника нарастала.
- Ты, оказывается, умеешь ругаться, - дразнил его Джон.
- Мы хотели просто пошутить, а теперь...
- Вот и сиди тут! - за дверью всё стихло, но она так и не открылась.
Ричард прислушался - тишина. Ничего. Он решил снова поискать фонарик. Опустился на корточки и стал шарить руками по полу. Со стороны склепа послышалось шуршание, Ричард остановился. Нет, показалось. Продолжил поиски и опять, звук. Это не шуршание, это похоже на скрежет... скрежет чего - то по камню. «Господи, спаси и сохрани!» - зашептал Ричи, пытаясь открыть дверь. И снова звук, звук, который возникает, когда отодвигают крышку люка. «Крышка, крышка сдвигается», - промелькнуло в голове Ричарда.
- Откройте! Выпустите меня! Пожалуйста! Выпустите!
«Шлёп», - звук босых ног по камню. Ричард снова замер, его парализовало, горло сдавил страх, сердце казалось остановилось, как и дыхание. Руки и ноги окаменели, он хотел заорать, но не мог. Он чувствовал себя одной из этих мрачных статуй, только глаза могли видеть и уши слышать. Но лучше бы он оглох. Сзади слышался тихий шелест, шелест чего? Савана? Ричард не хотел этого знать и не хотел слышать. Он начал молиться, но когда шелест приблизился, нервы лопнули:
- Ааааа! Откройте! Не надо! Пожалуйста! Господи помоги! - истерика, паника, страх, всё было в этих криках.
Друзья, а друзья ли они, испугались, но не за Ричи, а за то, что его крики услышит охранник. Они открыли дверь. Ричард выпал из склепа, в слезах, весь трясясь, сначала на четвереньках он пополз от склепа, а затем рванулся бежать прочь. Прочь от этого места. Ребята с испугом и любопытством заглянули в склеп - ничего.
Ричард бежал, кругом были склепы, сердце было где - то в горле, слезы текли по лицу, он остановился, его вырвало. Тело трясло, слезы не останавливались, колени подгибались, он плакал от страха, чувствовал себя маленьким ребёнком, который потерялся и не может найти мать. «Домой, хочу домой. Мама, папа! Господи прости меня! Прости и помоги!».
Понемногу спокойствие к нему возвращалось. Сзади послышались голоса друзей, они искали его. Ричард не стал от них убегать, вместе они возвращались домой. Весь путь ребята пытались выведать у Ричарда, что же его напугало, говорили, что в склепе ничего не было. Ричи их не слушал и не разговаривал, они отстали с расспросами.
- Что случилось? Почему у тебя порваны джинсы и кофта? Что это? - серьёзно спросила мать.
- Я упал в темноте, споткнулся об корень.
- Так я и знала! Не надо было тебя отпускать! Что теперь с этими вещами делать? Ты должен ценить нашу заботу, а ты, - не договорив, мать сделала обиженный вид и ушла на кухню.
«Вот, вещи ей важней! А если бы я убился? Она бы вначале осмотрела бы целы ли вещи?» - почему - то злобно подумал Ричард и тут же испугался своих мыслей. Как он мог так подумать про мать? - И отец, хоть бы раз заступился за него или за кого другого из детей.» Но отец, как всегда , сделал вид, что его это не касается, не хотел спорить с матерью. Ханна смотрела с сочувствием смотрела на брата. Зато лицо Дианы светилось торжеством, она уже представляла, как мать накажет Ричарда. И наказание не заставило себя ждать.
- Раз ты уже разорвал джинсы, то становись на колени и читай Писание. Может поймёшь свою вину и извинишься, - строго сказала мать.
Он не стал с ней спорить, бесполезно, можно было сделать ещё хуже. «Подумаешь, в первый раз что ли? Постою, почитаю,» - решил Ричи, поднимаясь к себе.
Зайдя в комнату, он взял Писание, опустился на колени возле кровати и стал читать. Точнее пытался. Буквы не складывались в слова, он смотрел в книгу и ничего не видел, просто набор букв. Не мог сосредоточиться. В комнату заглянула Ханна:
- Рич, как ты? Давай колени обработаем.
- Не надо! - тоже мне Мать Тереза, вся такая правильная, всех ей жалко. Что же не вступилась за меня?
- Не сердись, понимаю, тебе обидно... - попыталась успокоить брата Ханна.
- Понимаешь?! - с грубым сарказмом в голосе прервал её Рич, - Откуда тебе знать? Ты ведь всегда такая правильная!
- Почему ты так со мной говоришь? Я же тебе ничего плохого не сделала? Наоборот, хочу помочь.
- Вот именно! Ничего не сделала! Ни ты, ни отец. Промолчали, не заступились! А хочешь помочь, помоги закрыть дверь с той стороны!
Ханна с удивлением посмотрела на спину брата, он так и говорил, не повернувшись к ней лицом, молча вышла из комнаты.
«Да что со мной такое? За что я на неё злюсь? Она ведь и вправду хотела помочь. Я злюсь, но я злюсь на этих уродов! Друзья, называется! Да какие они друзья, водятся со мной, только, чтобы я дал им списать! Пошли они к... чёрту!» Ричард сам не заметил, как уснул, стоя на коленях и положив голову на кровать.
Ему снились кошмары: он шёл по кладбищу между склепами и вдруг перед ним возник тот белый склеп, в котором его заперли «друзья». ричард остановился, дверь была открыта. Из склепа снова раздался тот звук, звук сдвигаемой плиты. Ричард понимал, что это сон, но его снова сковал страх, он развернулся, чтобы убежать и наткнулся на ту стену в конце кладбища. Стена поджимала его сзади, справа и слева были те тупики. Из склепа раздались шаркающие шаги, Рич решил бежать вправо вдоль стены. Это же сон, вдруг там выход, а не тупик, как в реальности? Но там был тупик, он был в тупике между двумя стенами с упокоенными в них мертвецами. «Как же страшно! Я хочу проснуться, хочу проснуться! - шептал Рич, - Может с другой стороны выход?» Но тогда надо пробежать мимо склепа. Ричард медленно развернулся, зря, зря он это сделал. Он понял это, увидев бледную кисть руки, лежавшую на углу стены. Так человек прощупывает себе дорогу в темноте. Рука скользнула по стене, кто - то явно намеревался повернуть в этот проход, в котором был Ричард. «Нет, нет, нет! Пожалуйста! Я хочу проснуться! Почему я не просыпаюсь? Это сон, сон, если не смотреть, то всё это исчезнет,» - Рич отвернулся от страшного видения к стене, закрыл глаза и присел на корточки. Раскачиваясь взад и вперёд, закрыв уши руками, повторял, как заклинание: «Это сон! Это всего лишь сон! Это моё воображение! Я сплю! Сплю! Сплю!» Он решился убрать руки от ушей и открыть глаза, ничего не было слышно, хотел обернуться: «Теперь ты мой!» - раздалось у него возле самого уха. Ричард закричал и... проснулся.
Он не сразу понял в чём дело, тело было парализовано, но потом осознал: он спал, стоя на коленях возле кровати всю ночь и тело затекло. Попытался пошевелиться и тело начали пронзать тысячи маленьких иголочек, через силу встал и пошёл в душ. Тёплая вода помогла мышцам отойти от затекания. Как хорошо, что был всего - лишь сон.
Спустился в кухню. Отец уже ушёл на работу. Когда он вошёл, реакция у членов семьи была разная. Мать посмотрела на него с укором, Эшли - радостно, Диана хоть и делал вид, что всё как обычно, но иногда бросала на брата взгляд полный усмешки, а Ханна так и вообще не взглянула на него. Ричард стал завтракать, как всегда на завтрак была пресная овсянка. Есть совсем не хотелось. Да и под взглядами матери и сестёр было неуютно. Он очень хотел спать, тело болело от неудобной позы, в которой он проспал всю ночь. Надо выйти, проветриться, аппетита всё равно нет. Рич встал из - за стола.
- Почему это вы не доели, мистер?
- Я не хочу мам. Извини. В школу пойду пораньше.
Он шёл до школы и всю дорогу не мог собраться с мыслями, мыслей вообще не было. Была пустота, тупая пустота в голове.
В класс начали входить одноклассники. Их разговоры, смех, споры создали какой - то гвалд в классе и начинали раздражать. Ричард открыл учебник и попытался сосредоточиться на тексте. Выходило плохо. «Какие же они шумные! Зачем так громко разговаривать? Заткнитесь! Голова от вас всех болит!» - волна раздражения поднималась в Риче. Друзья, войдя в класс и увидя лицо и напряжённую позу Рича, не решились к нему подходить. А он даже не взглянул на них, обида и злоба за вчерашнюю «шутку» ещё не прошли. День для Ричарда был напряжённым, было тяжело сосредоточиться на учёбе. Если раньше он схватывал «на лету» новую тему, то сегодня совершенно не понимал учителей. Головная боль усиливалась. Еле дождавшись окончания занятий, поспешил домой. За весь день он так и не заговорил с друзьями.
Подходя к дому, он надеялся, чтобы его никто не трогал, мечтал лечь и немного поспать. Ричу повезло: дома никого не было. Поднялся к себе и лёг. Весь день была такая усталость и так хотелось спать, он думал, что вырубится, едва коснувшись подушки. Но нет. Мешал свет: встал, зашторил окна, лёг. Звуки с улицы: машины,случайные прохожие, даже птицы не давали уснуть. Раньше он не замечал всего этого, а сейчас это ужасно мешало. И вроде, только стал засыпать, дверь внизу хлопнула и послышались голоса матери и сестёр. «Блин! Да что же это! Никакого покоя! Хотел раз в жизни прилечь днём поспать и на тебе! Сейчас точно не получится уснуть, не дадут! Ладно, лягу пораньше.»
В комнату заглянула Эшли:
- Привет! А ты знаешь, где мы были?
- Эшли, давай ты мне потом расскажешь. Я очень устал и мне надо делать уроки.
- Ладно, - Эшли погрустнела и вышла из комнаты.
Уроки... Да, надо делать уроки, хоть немного понять, что сегодня проходили в школе. Пытался понять, но не получалось. Буквы так и не хотели складываться в слова. Он просто сидел за столом над открытым учебником и смотрел остановившемся взглядом. Со стороны могло показаться, что он «завис», как компьютер. Сколько прошло времени, неизвестно, в комнату заглянула Ханна:
- Идём ужинать, - тишина, - Ричи! Рич!
- А? что?
- Ужин готов, идёшь?
- Нет, не хочу, уроков много.
- Ты себя хорошо чувствуешь? Утром не ел и сейчас.
- Слушай, Ханна. Я просто не хочу есть! Что тут такого? Можно меня не трогать? Я делаю уроки. - ответил Ричард тоном, как - будто отмахивался от надоедливой мухи.
- Как хочешь! Если плохо себя чувствуешь, сразу скажи. Окей?
Он не ответил, даже не обернулся, просто помотал головой. Этот знак можно было расценивать и как да, и как нет.
Эта ночь тоже была тяжёлой. Часто просыпался, а когда засыпал, снились такие сны, что проснувшись, оставался очень неприятный осадок. Хоть он и не мог вспомнить, что же ему снилось, но от этих снов создавалось чувство тревоги, ожидания плохо. Чувствовал утром Ричард себя ещё хуже, чем вчера. За завтраком мать заставила его съесть кашу, которая не лезла в горло. Но не желая злить мать, Ричи съел всё и вышел из дома. От еды тошнило, голова... головные боли стали постоянными и непрекращающимися, обезболивающие не помогали. Он пришёл в школу, подошёл к своему шкафчику, открыл его и замер. «Что мне в нём надо? Я же что - то хотел взять из шкафчика или нет? Блин, зачем же я его открыл? Ааа, наверное по привычке. Вроде ничего мне в нём не надо.» Закрыл, ещё несколько секунд постоял возле него, погружённый в себя и так ни к чему не придя в мыслях, пошёл в класс. «Какой же первый урок? А, химия. Химия, химия, химия.» Он попытался что - то вспомнить, но так и не смог.
Раздался звонок и в класс вошла учитель математики миссис Элмот. «Математика! А разве не химия? Блин! Сегодня же контрольная! Вот что я хотел вспомнить.»
- Добрый день! Убираем учебники спарт. Пишем контрольную работу, от неё будет зависеть ваша годовая оценка. - миссис Элмот проходила по рядам и раздавала листки с заданиями, - Приступаем!
Ричард начал решать, точнее пытался. Смотря на задание, он не мог собраться с мыслями, сосредоточиться и вспомнить способы решения заданий. Начала появляться тревога, Рич обхватил голову руками и стал тереть лоб и виски, пытаясь вспомнить, как решить задания. Он закрыл глаза, повторял задания про себя несколько раз... ничего. Решить не получалось. Как так? Он же всегда учился на отлично и не один раз решал такие задания, а сейчас не мог? Волнение нарастало: «Как же так? Давай, давай, успокойся, сосредоточься!» - со слезами, на грани истерики говорил себе Ричи.
- Эй, Рич! Дай списать! - Скотт сзади ткнул его в спину ручкой, - Чего молчишь? Всё ещё обижаешься? Дай списать.
«Дай, дай, дай», просьба Скотта нервировала, как навязчивое насекомое.
- Да не знаю я как это решить! - злобно шепнул Рич Скотту.
- Да пошёл ты!
- Сам пошёл, урод!
Ричард так ничего и не смог решить, сдал пустой лист. Дальше день пошёл не лучше. Весь день хотелось спать, голова весила, по ощущениям, как гиря, ноги и руки, наоборот, были ватными. Тошнота от съеденной утром каши не проходила, каша стояла комом в желудке. Друзья с ним не разговаривали, да и он не имел на это желание. Шум от детей в школе его раздражал, речи учителей он не разбирал, они звучали словно сквозь вату. Ричард весь день ждал окончания уроков, хотелось домой, закрыться в комнате и заткнуть уши, чтобы ничего не слышать. Он хотел прекратить этот гул в голове, который казалось отражался от стенок черепа, как язык в колоколе. Усталость была ужасная, ничего не хотелось, ничего. Просто лечь и ничего не делать, ни о чём не думать. Раздражали все: одноклассники, Боже, какие они тупые; учителя, какие же они занудные, никто их не слушает и Рич тоже теперь не слушал.
«Ну и фиг с ней, с этой контрольной, не решил и не надо. Надоело! Могу я получить один раз неуд, не умру!» - с апатией и крайним безразличием решил Рич.
Наконец - то он дома.
- Мам, я делать уроки и готовиться к серьёзной контрольной на завтра, закроюсь, чтобы никто не мешал, - соврал Ричард.
- Сначала пообедай.
- Не хочу... Пообедал в школе, честно, - снова ложь.
Он вошёл в комнату, закрыл дверь и не переодеваясь завалился на кровать. «Спать! Блин, окно!» Встал, зашторил окно, лёг. «Тик-тик-тик». Часы на тумбочке, раньше они ему не мешали, а теперь их тиканье ощущалось, как удары молотка по стене. Накрыл голову подушкой, но тиканье не исчезло, проникло сквозь подушку и врывалось в уши и сознание громкими ударами. Словно он пытался заснуть внутри Биг - Бена. «Я хочу спать!!!» - заорал Рич и швырнул часы об стену.
- Что там у тебя происходит? - раздался голос матери за дверью.
- Ничего, мам. Это у меня книжка упала.
- Ладно, занимайся. Позову к ужину.
- Нет, спасибо, я не буду ужинать. Выпью какао с печеньем и всё.
- Ничего не знаю, надо есть. Спустишься к ужину, если не захочешь меня злить.
«Не захочешь злить! Ты всегда злая.» - Рич смотрел в потолок, заснуть не получалось.
К ужину пришлось спуститься. За столом все ели молча, один плюс от яростных католиков. Рич лениво ковырял в тарелке, перебирая овощи, попробовал поесть, но ничего не лезло в горло. Но и встать из-за стола нельзя, не положено. С нетерпением дождался окончания ужина.
- Ричи, поиграем? - Эшли схватила его за футболку.
- Нет, Эшли, не сегодня,много уроков. Конец учебного года. Потом как-нибудь.
Медленно поднялся по лестнице, как - будто поднялся на гору Эверест. Решил принять душ или полежать в ванной, расслабиться, может удастся потом уснуть? Лёжа в ванной, Ричард чувствовал, как закрываются глаза и он погружается в сон. Тёплая вода приятно расслабляла тело, головная боль понемногу отпускала... Десятки холодных, скользких рук схватили его и потащили под воду. Ричард пытался вырваться, руки скользили по ванной, вода попала в рот и нос, паника охватила его. Он сделал рывок и ему удалось освободиться из цепких, липких рук. Ричи закашлялся, отплёвывая воду, пытаясь дышать полной грудью.
Пол в ванной был залит водой, он уснул в ванной и чуть не утонул. А руки? Это всего - лишь сон, опять страшный сон. Неужели ему не удастся уснуть сегодня? «Надо вытереть пол, а то мама будет ругаться. Может почитать какую-нибудь весёлую книгу? Она поднимет настроение.» Для чтения выбрал «Тома Сойера», глупых книг и комиксов в доме у них никогда не было. Ричард лёг, открыл книгу и погрузился в чтение. Но читал ли он? Взгляд бегал по строчкам, он видел слова, но смысл их не улавливал. Рич даже не мог бы сказать о чём говорилось в предыдущем предложении. Глаза закрывались, книжка опустилась на грудь, Рич заснул.
- Ричард! Ричард! - кто-то шёпотом позвал его, решил не реагировать, пусть думают, что спит.
- Ричард, Ричи! - повторил шёпот.
«Стоп! Кто это? Ведь комната закрыта! А голос не похож ни на чей - либо из членов семьи.»
- Ричи!
«Нет, нет, нет, не буду открывать глаза. Чёрт!» - Ричард ощутил холодное прикосновение к своей ноге. Тяжело дыша, он сидел в своей кровати, горел ночник, книга упала на пол: в комнате никого не было. Это снова был кошмар. Книга не очень - то помогла отвлечься. Попытки снова заснуть, не увенчались успехом. Читать он не мог, голова начинала болеть от напряжения. Так он и пролежал в кровати, ворочаясь с бока на бок. Утром он чувствовал себя совсем разбитым. Было ощущение, что его били всю ночь, причём ногами. В кухню он вошёл неохотно, пытаясь съесть завтрак.
«Господи, Эшли, хватит уже болтать, голова раскалывается! Хммм... тоже мне цаца, обиделась она, - подумал Рич про Ханну, - ну и не больно мне нужны твои разговоры. Как же она достала своим чавканьем, - пронеслось у него в голове про Диану, - можно есть потише? Засунуть бы ей эту ложку в глотку, чтобы заткнулась и перестала чавкать!»
Он замер, это были не его мысли. Это был не его голос, это был чужой голос, словно кто-то это сказал ему на ухо. Рич невольно обернулся. Нет, это были его мысли или нет?
- Спасибо, мама, я наелся. Пойду.
- Хорошо, пока.
«Школа, школа, как же я не хочу туда идти. Опять эти тупые лица, шум. Не хочу!». но деваться было некуда, про прогул узнают родители. «Что же делать? Что же со мной? Как я устал, как же всё надоело. Всё бесит! Всё и все!»
- Ричард! Ричард!
«Опять этот голос?» - Рич опустил голову над учебником, шла химия.
_ Ричард Остин! - громче позвал учитель.
Он поднял голову, оказывается учитель уже минуту, как звал его, а весь класс смотрел на Ричи.
- Отвечай на мой вопрос. Ты его слышал?
- Ммм... Извините, нет.
- Повторяю: чем можно нейтрализовать кислоту? Отвечай.
Ричард молчал: «Я же знаю, знаю! Я же учил вчера. Или не учил? А что я делал за столом?» - попытался вспомнить. Он просто сидел и чертил круги и спирали в тетради. Он не учил и не знал.
Пот выступил на лбу, как же так? Он же должен знать, должен! Что же это такое?
- Ричард, я жду ответа. Или ты опять не услышал?
Паника внутри возрастала, головная боль усилилась, началась тошнота.
- Отвечай.
- Я... я не знаю, - выдавил из себя Рич.
Вокруг раздались смешки: «Ха-ха. Тоже мне отличник! Вот тебе и тихоня! Язык проглотил. Что считал себя самым умным, а ответить не можешь? Ха-ха-ха.»
- Что вы все ржёте? - заорал Ричард и посмотрел на класс.
Все, включая учителя, смотрели на него с удивлением.
- Что с тобой? Никто над тобой не смеялся. И не надо кричать.
Ричарда захлестнула волна паники и страха, грудь сдавило, затошнило, стало ужасно стыдно. Схватив свой рюкзак, он выбежал из класса, оставив весь класс и учителя в недоумении.
- Кто-нибудь знает, что с ним? - спросил учитель у класса.
- Нет, не знаем. Он последнее время вообще ни с кем не общается, хотя мы дружим. Сторониться всех.
- Надо побеседовать с директором и с его родителями.
Ричард забежал в туалет, в кабинку и его стошнило. Страх и волнение не отпускали. Ему было стыдно за своё поведение, не понимал, что с ним происходит. Он злился на себя, на всех и готов был реветь от слабости и непонимания происходящего. Возвращаться в класс он не мог, это было выше его сил, а сил было очень - очень мало. Умывшись, решил идти домой. Плевать, что уроки не окончились, скажет, что отменили. Скажет, соврёт! Опять! А ведь раньше не врал. Нет, домой никак нельзя. Или домой? Вдруг учитель позвонит и сообщит о том, что он ушёл с уроков без разрешения? Придётся идти домой, а то мать замучает вопросами о том, где он был.»
«Не хочу! Не хочу домой!» Эта серая коробка! Ничего нет! Ни телика, ни интернета! Как же они так живут? Почему? Почему его детство должно так проходить? Он знал, что все в школе за спиной смеются над ним, над его семьёй, называют чокнутыми. Шутят над его религиозностью. Даже учителя считают его немного сумасшедшим. Да и друзья, хотя, какие они друзья? Специально потащили его на это кладбище, заранее задумали запереть в каком-нибудь склепе, чтобы посмеяться. И зачем он только согласился? Вот идиот! Сам виноват! Нельзя же быть таким доверчивым! Ему же не пять лет! Всё! Хватит об этом думать! Ни о чём не надо думать. Что же будет дома, когда родители узнают о прогуле? Скандал, ругань, отчитают, прочтут проповедь и т.д. и т.п. ну и чёрт с ними! Надоело! Устал притворяться хорошим! Тоже хочет гулять допоздна; не делать уроки, которые не нравятся; смотреть телик и лазить в инете; есть то, что захочет. Не хочет стоять на коленях и читать Библию за каждую провинность. Хочет одевать, то что нравиться. Хочет быть собой, а нет, кем хочет видеть меня мать! Почему он обязан делать так, как она хочет? Хочет элементарно съесть вредную и запрещённую в их семье еду: пиццу, гамбургер, чипсы, колу, картошку фри. Надоела эта пресная и постная еда, похожая больше на помои для свиней: без вкуса и запаха. Нет, запах есть, запах помоев и вкус тряпки. От мыслей о еде, чуть не стошнило. Кстати, когда он ел в последний раз? Утром? Он съел всего две ложки. Несколько дней подряд не ужинал, да и не хочется как - то. Так что же делать? Куда идти? Он остановился. Что делать? Что делать? Куда идти? Рич почувствовал дрожь в руках. Руки тряслись, дрожь шла от кистей до плеча. Он поднял свои руки и посмотрел на них, они дрожали, тряслись мелкой дрожью, как - будто держишь в руках дрель или газонокосилку. «Да что же это такое?» Он сжал руки в кулаки, попытался удержать одну руку в другой, попытался успокоиться. Закрыл глаза, всё закружилось, ноги стали ватными, колени начали подгибаться. Ричард попытался сделать шаг, ноги едва слушались, казалось, что он вот - вот упадёт. Глазами нашёл скамейку, еле дошёл до неё, сел, облокотился на спину, закрыл глаза, стараясь успокоиться. Перед глазами плыло голова кружилась, руки всё так же тряслись, ноги были ватными. От испуга выступил пот, захотелось плакать, плакать во всю силу, не сдерживаться, реветь, как маленькому. Ричи сдержал себя, чтобы не закричать. Начал тереть руки в попытке успокоиться, глубоко дышать. Вдох - выдох, вдох - выдох. «Спокойно, спокойно! Всё хорошо. Ничего страшного не случилось. Подумаешь, отругают, переживу. Мне нужно просто отдохнуть. Как же я хочу хоть с кем-нибудь поделиться своим состоянием, хоть с кем-нибудь. Но с кем? Папа? Он мне ничем не поможет. Мама? Даже и думать не стоит, сразу начнёт клонить в сторону грехов, веры. Ханна, она хоть и добрая, но тоже не поймёт, она девочка. Диана - вторая мама. Эшли совсем мелкая. Как же хочется с кем-нибудь поговорить по душам. Чтобы его кто-нибудь понял, поддержал, дал совет, не смеялся, не подкалывал, не отчитывал. А просто выслушал, обнял и дал поплакать в плечо.» Каким же одиноким он себя чувствует, имея такую большую семью и четырёх «друзей». как же плохо, он чувствовал себя очень одиноким. Будто ты стоишь в толпе, все обходят тебя, не замечая, ты кричишь во всё горло, но никто тебя не слышит. Тебя не замечают, ты предмет, тебя нет, ты не существуешь, ты никто, ничто, призрак, тень, пустота...
Ричард впал в какой-то ступор, уставился пустым взглядом в одну точку, ни на чём не фокусирую зрение, прислушался к своим ощущениям. Дрожь в руках м слабость в коленях прошли, голова тоже перестала кружиться. После бешеного всплеска эмоций: стыда, страха, гнева, обиды, вдруг наступила полная апатия. Апатия ко всему: к ситуации в школе, к прогулу, к тому, как на этот прогул отреагируют родители, ко всему.
Дома никого не было и где все были, Ричарду было всё равно. Он поднялся к себе и просто рухнул в кровать. Заснуть у него всё - равно не получилось, лежал и смотрел в потолок, ни о чём не думая. Через какое-то время внизу послышалось хлопанье входной двери. Кто-то пришёл домой, кто именно, его не волновало. Плевать. Лишь бы не трогали его, оставили в покое. Он никого не хотел ни видеть, ни слышать. В нём снова начала подниматься волна раздражения, он уже заранее готов сорваться на первого, кто постучит или заглянет к нему в комнату. Никто его не тревожил. Время шло, Ричард так и лежал на кровати, уставившись в потолок. Послышались чьи-то шаги, в комнату к нему заглянула Эшли.
- Ой, Ричард, а ты уже дома? А когда ты пришёл? Мама ужинать зовёт.
- Я не хочу есть!
- Но мама сказала, что ты должен спуститься.
- Да не хочу я! зачем меня заставлять?
Он взглянул на Эшли, та смотрела на него испуганным взглядом.
- Извини, - недовольно и грубо сказал Ричард, - иди, сейчас спущусь.
Спуститься, он еле-еле встал с кровати, казалось, что тело весит тонну. «Неужели я не могу спокойно побыть один. Не дом, а общага какая - то. Не могут оставить меня в покое.»
На кухне была такая же картина, как и каждый день на протяжении всей его жизни. Отец с видом школьника, который боится, что его спросят домашнее задание. Ни одного слова не проронит. Ханна, будто монахиня на обедне, тоже подобие отца, то ли она есть, то ли её нет. Мама, как надзиратель в концлагере, не дай Бог кто - то что - то скажет или сделает, что ей не понравится. Диана - её маленькая копия. И Эшли, вечно болтающая, как у неё еда изо рта не выпадает. Дурочка! Ещё не понимает в какой семье, нет тюрьме, секте, она растёт. Это сейчас ей многое дозволено, но стоит ей чуть подрасти. И её весёлое время закончится.
Аппетит у Ричи так и не появился, хоть мать не спрашивает, почему он так рано пришёл со школы, не заметила и ладно.- Ричард, а как ты так вернулся домой, что мы не заметили?
«Диана, лучше б ела молча, вот ведьма, ведь она это всё специально!» все смотрели на Ричи, внимательнее всего мама, с вниманием и настороженностью и, конечно же, Диана с ехидным взглядом.
- Я пришёл раньше, уроки отменили, учитель заболел. А что? Тебе Диана завидно, что я раньше оказался дома?
- Ричард, - мать хлопнула ладонью по столу, - как ты разговариваешь с сестрой?!
- А что ей больше всех надо? Какая ей разница, во сколько я пришёл из школы!? - не стерпел Ричард.
- Да как ты вообще разговариваешь! Вон из-за стола! Иди к себе и подумай над своим поведением! Завтра в церкви я поговорю о твоём поведении с отцом Михаилом! Иди к себе, не желаю больше ничего слышать!
- Ну и пожалуйста!
Ричард выскочил из-за стола и убежал к себе. Вся семья за столом была в шоке от поведения Ричарда.
- С этим надо что-то делать. Так не пойдёт! Нельзя допускать такое поведение! - строго заключила мать.
Про себя она уже давно отметила изменения в поведении Ричарда и пыталась понять, почему такое происходит. Это начало происходить после его поздней прогулки, когда он вернулся домой в грязной и ободранной одежде. В тайне ото всех Кейт уже ходила в церковь и разговаривала с отцом Михаилом. Святой отец предположил, что это переходной возраст, но Кейт не была в этом уверена. Она считала, что здесь что-то другое. У Ханны тоже был переходный возраст, но такого не было. Он перестал молиться, стал хамить и огрызаться, даже на свою любимую сестрёнку Эшли. Нет. Кейт подозревала, что в тот вечер на прогулке с Ричи что-то произошло, что-то, что так изменило его. Но что же там могло быть такого в парке? Парк, парк, парк... А ведь рядом с этим парком то самое знаменитое кладбище, о котором рассказывают много страшных историй и легенд. Неужели её любимый и послушный сын, сын - отличник, пример для других в классе, пошёл на ложь и солгал родной матери? Кейт не отпускала эта мысль, она прокручивала её, додумывала о том, что же там могло произойти? И стала подходить к тому, что это точно не переходной возраст и не гормоны так изменили Ричарда. И сегодня она уговорила отца Михаила побеседовать завтра в воскресенье с Ричи. Тем более его состояние становится всё хуже: он стал грубее, кричит во сне, как - будто его тащат в ад.
В это время Рич сидел в своей комнате на кровати, дверь он закрыл, не хотел никого ни видеть, ни слышать. Обхватив руками голову он мучился от мыслей в своей голове.мыслей о том, почему он так себя повёл? Мог же пропустить слова Дианы мимо ушей, как делал это раньше, а не срываться на неё. Да и не только на неё, но и на мать. Злость на себя и на Диану кипела в нём, к глазам же подступали слёзы от бессилия, страха. Ему хотелось побежать к матери, рассказать ей обо всём, что с ним происходит, извиниться и разреветься, как маленькому. Но с другой стороны он злился на мать, зная её характер, Ричи предполагал и боялся, что вместо поддержки получит выговор. При этих мыслях он начинал злиться ещё сильнее. К кому идти? Он чувствовал себя вновь одиноким, беспомощным, никому ненужным. Не выдержав всех этих мыслей и эмоций, Ричард упал лицом на подушку и разревелся.
- Ричи, Ричи.
Чья - то холодная рука коснулась его головы. Ричард заорал и вскочил с кровати. В комнате никого не было, он провёл руками по голове, словно стряхивая с неё что-то.
- Ричи!
_ Нет, нет, нет! Оставь меня! Кто бы ты ни был! Я устал, пожалуйста! Прошу! - повторял он шёпотом и без сил опустился на пол, обхватив колени, раскачиваясь взад - вперёд.
Сколько он так просидел - неизвестно. Выйдя из прострации, увидел на часах время час ночи. Сил идти в ванную или даже переодеться в пижаму не было, как есть Ричи рухнул на кровать, в надежде просто отрубиться. Но надежда не оправдалась. Он снова провёл эту ночь, ворочаясь в постели, в попытке уснуть. Головная боль стала нестерпимой, глаза болели, в ушах стоял гул. В дверь его спальни постучали. Он замер. Показалось? Опять галлюцинации? Стук повторился. Ричи не двигался, не издавал ни звука, затаил дыхание. Сердце билось в висках, руки вспотели.
Дверная ручка стала поворачиваться, кто-то пытался войти. Как хорошо, что дверь заперта.
- Ричи, ты не спишь? Просыпайся, в церковь пора. - раздался голос Ханны за дверью.
«Какая церковь ночью?» Он взглянул на часы, было шесть утра. Как так? Он не заметил рассвета, потому - что окна зашторены, а в комнате всего ночь горел свет. «Сказать, что не пойду? Заболел? Нет! Не выйдет. Мать не отстанет, ведь я обещал пойти. А может и вправду поговорить с отцом Михаилом? Вдруг он поможет? Да, надо поговорить, он поможет, я уверен!»
От завтрака он снова отказался, его чуть не стошнило от запаха еды. Наконец все собрались и семья выехала в церковь.
На улице сегодня было жарковато, и если обычно в церкви в жару прохладно, то сегодня было душно. Священник начал службу, все молчали. Поначалу всё шло хорошо, Ричи успокоился, расслабился, он даже улыбнулся от того, что ему полегчало. Ведь он и надеялся на церковь, надеялся, что в церкви ему должно стать лучше. Мешала только духота. Голос священника: тихий и размеренный, он говорил чётко, плавно; его речь текла, как спокойная, прохладная река и обволакивала, успокаивала.
- Иисус Христос не оставит своих детей.
Сзади раздался смешок, видно маленький ребёнок впервые на службе или просто какой-нибудь непослушник.
- Он пожертвовал собой ради спасения людей, спасения их бессмертных душ.
Снова кто-то прыснул от смеха. Но теперь Ричи показалось странным, что никто не цыкнул на этого невоспитанного весельчака.
- Он всегда спасал, спасает и будет спасать наши с вами души и оберегать от зла.
- Ха-ха-ха. Ага сейчас!
И опять никто не сделал замечание этому хаму, даже никто не отреагировал на его смех. Никто не отреагировал... Пот выступил на лбу Ричи. Никто не отреагировал, потому-что никто не слышал, никто кроме... него. И всё же он решил медленно обернуться, может увидит кого-то, кто прикрывает рот кулаком, сдерживая смех или просто улыбается? Ричи стал медленно оборачиваться и всматриваться в ряды прихожан. Все сидели и спокойно слушали проповедь, только некоторые замечали взгляд Ричарда, но никак не реагировали. Ричи хотел уже сесть нормально, но увидел его. Он сидел на предпоследнем ряду, через три ряда от Ричи, и улыбался, глядя прямо на него. Ричард замер, стал внимательно присматриваться к этому человеку. На вид - парень лет 25- 30, ничем не примечательная внешность, обычное лицо с прямым носом, светлыми глазами, волосы светлые, одет в простой костюм, такие в церкви на многих одеты. Если бы он прошёл в толпе, его бы не заметили. Да и сейчас среди прихожан он бы ничем не привлёк внимание Ричарда, если бы не его улыбка и взгляд. Его улыбка была похожа на оскал хищника, гиены, при этом взгляд был мёртвый, пустой, словно он смотрел на Ричарда, но не видел его. Ричард решил, что это какой-нибудь местный псих, но он не видел его раньше. Оторвать взгляд от незнакомца Ричи тоже не мог. Сидел и смотрел, как кролик на удава, ничего не замечая и не слыша вокруг. Улыбка незнакомца стала расширяться, уголки рта дотянулись до ушей, как у Венома, и зубы, сейчас Ричи заметил, что зубы все заострены, а десна - чёрные.
Дыхание участилось, сердце забилось сильнее и было возле горла, начало тошнить; его отвлекла мать, которая ткнула его в бок и сделала замечание на поведение. Благодаря этому Ричи смог оторвать взгляд от странного человека и отвернуться от него. Но спокойно сидеть у Ричи не получалось. Он знал, что этот человек смотрит ему прямо в спину, чувствовал на себе этот мёртвый взгляд. Ему казалось, что он ощущает дыхание на своей шее, казалось, что этот человек прямо у него за спиной. И стоит ему обернуться... Ричи тошнило, голова кружилась и болела, в ушах стоял гул, лоб покрыла испарина, руки тоже вспотели. Ему было страшно: днём, в церкви, рядом с родными, окружённому толпой прихожан, он был скован страхом, его охватила паника.
- Мама, мне плохо, можно я выйду на свежий воздух? - тихонько спросил Рич.
- Нет, сиди. Это неприемлемо выходить из церкви посреди службы. Ты и так не слушаешь, а вертишься по сторонам. Сиди.
- Я не могу, мне правда плохо,мне нужно выйти! Меня тошнит.
Ричард попытался встать, мать тянула его вниз за руку, отец пытался уговорить Кейт отпустить сына. И тут впереди раздался тот самый смех. Ричи замер, поднял взгляд и увидел прямо на скамье перед ними сидел тот парень, смотрел на Ричи и смеялся, при этом его ужасная улыбка не двигалась, а глаза были такие же мёртвые. У Ричарда всё поплыло перед глазами, он закричал и потерял сознание. Отец вовремя успел подхватить его, иначе Ричи ударился бы головой или шеей об скамью.
Очнулся Ричард на диване, видимо в комнате служителей церкви. Рядом никого не было, за дверью были слышны голоса матери и мужской, вероятно отца Михаила.
- Святой отец, что же это происходит? Чего он мог так испугаться?
- Не волнуйтесь и не переживайте раньше времени. Дайте мне с ним поговорить.
В комнату вошёл отец Михаил и закрыл за собой дверь.
- Здравствуй, Ричард. Как ты себя чувствуешь?
- Не очень.
- Твои родные беспокоятся за тебя и я тоже, ведь я знаю тебя с рождения, крестил тебя. Особенно после того, что случилось сегодня. Хочешь об этом поговорить? Всё останется между нами, тайна исповеди. Может я смогу тебе помочь.
Ричард задумался, ему давно хотелось поделиться, рассказать о том, что с ним происходит. Хотел, чтобы ему помогли и он рассказал всё отцу Михаилу. С самого начала, с похода на кладбище, рассказал о своих кошмарах, бессонице, страхах, голосе и, наконец, о пугающем человеке, которого видел сегодня.
Отец Михаил слушал внимательно, не перебивал, лишь иногда задавал уточняющие вопросы.
- что со мной происходит?
- По твоим рассказам и по тому, что это всё началось с кладбища. Я думаю, что ты со своими друзьями потревожили кого-то в том склепе и оно прицепилось к тебе. Ведь злые силы питаются именно отрицательной энергией: злостью, страхом, ненавистью, унынием, болью, как душевной, так и физической. Почему ты ничего не говорил родным?
- Я боялся, что меня сочтут за психа. Я ведь не псих? Я всё понимаю, соображаю, просто, просто... - Ричи опустил голову в бессилии.
- Всё будет хорошо! Времени прошло не так много. Но прежде, чем я начну помогать тебе, пусть тебя осмотрит наш врач при церкви. Если он не подтвердит никакую болезнь, я начну тебе помогать. Ты согласен?
- Да, я согласен. Я устал, я хочу, чтобы вы мне помогли.
- Ну и хорошо. Отдыхай, пока я обговорю все детали с твоими родителями. Всё, что ты мне рассказал, я им говорить не буду, расскажу только о моих выводах.
Отец Михаил вышел, Ричард с облегчением прилёг на диван. Теперь ему помогут, всё будет хорошо, всё будет, как раньше.
- Ну что с ним, святой отец?
- Я считаю, исходя из его рассказа, что к нему прицепилась некая сущность, которая питается его энергией. Отсюда усталость, раздражительность, озлобление, потеря аппетита. Но сначала его осмотрит наш врач, чтобы быть точно уверенными, что ему нужна именно помощь церкви, а не больницы.
На следующей неделе Ричи прошёл обследование у церковного врача мистера Бейла. Врач не нашёл никаких отклонений в здоровье, за исключением последствий от бессонниц и голодания.
Отец Михаил взял письменное согласие с родителей Ричарда и с него самого на проведение экзорцизма. На сеансах должен был присутствовать и доктор Бейл, следить за состоянием Ричарда и вести записи.
Ричард так и страдал бессонницей, ничего не ел. На сеансах его тошнило от запаха ладана, голова гудела и раскалывалась от громких молитв отца Михаила. От этих приступов тошноты и боли Ричард кричал и просил всё прекратить, его рвало слизью и желудочным соком. Чтобы он не навредил ни себе, ни другим, его на время сеанса привязывали к кровати. Но голос не оставлял его, этот голос пытался перекричать всех вокруг. Однажды во время сеанса он увидел в углу того самого человека из церкви, тот стоял и всё также улыбался. Только теперь на нём были какие-то лохмотья, грязь, своей улыбкой он давал понять, что все эти обряды бесполезны. Этот... монстр смеялся над всеми, кто был в комнате, кто пытался помочь Ричи. Ричард не выдержал этой улыбки, этого взгляда и смеха, он страшно закричал и отключился.
- Ничего не помогает, он снова был здесь, - в слезах сказал позже Ричард.
- Тот человек из церкви?
- Да, он был здесь во время обряда, он смеялся над всеми вами, - не выдержав напряжения, расплакался.
- Всё, успокойся, успокойся. Отдохни, на сегодня мы закончили.
Эти сеансы длились уже вторую неделю. Ричард всё - также было плохо. Он ни спал, ни ел, его рвало во время сеансов, он похудел и стал похож на скелет. Кожа приобрела серо - землянистый оттенок, дёсна кровоточили, зубы и ногти ломались, волосы выпадали. На него было страшно смотреть, он был похож на мертвеца.
- Святой отец, почему ему ничего не помогает? - в кухне за столом собрались почти все, кроме Эшли. Кейт с вопросом смотрела на священника.
- Видимо, мы имеем дело не с простым злым духом, а с чем-то более серьёзным. Надо изменить сеанс, пока не поздно ещё ему помочь. Я просмотрю сегодня литературу. А пока все отдыхайте, завтра нам будут нужны силы для новой борьбы со злом. Спокойной ночи!
Сегодня возле Ричарда очередь дежурить была Ханны. Все легли спать, а Ханна пошла в комнату к брату. Ей было очень жаль брата и страшно за него. Её пугало его состояние, его вид. Ричард лежал на кровати с открытыми глазами, он даже не пытался заснуть, зная, что это бесполезно.
- Как ты, Ричи? - Ханна положила руку на его лоб. Рука была прохладная и принесла небольшое облегчение Ричи.
- Плохо, сестрёнка! Очень плохо. Эти обряды не помогают. У меня уже нет сил! Мне страшно. Думаю они и не помогут... Слишком поздно. Надо было... - он замолчал на полуслове, даже говорить сил у него не было.
Ханна давно заметила, что обряды бесполезны, что Ричи становится только хуже. Но в обрядах ли дело? Она давно и долго думала над этим, прочитала много книг по демонологии, про злых духов, медицинскую литературу, ведь она хотела быть сестрой милосердия. И чем больше она изучала книг и наблюдала за состоянием брата, тем больше росла в неё уверенность, что обряды и церковь не помогут. Нет, она не потеряла веру. Но сёстры милосердия ведь лечат не только верой, но и опираются на медицину, науку. Да, Ричи осмотрел церковный врач, но разве это полноценное обследование? Родителям объяснять бесполезно, особенно маме. Тем более рвота Ричи во время сеансов даёт её подтверждение, что он одержим. Ханна посмотрела на брата, он был без сознания. Она испугалась и стала приводить брата в чувство. Наконец Ричи очнулся.
- Помоги мне, Ханна, пожалуйста! Вытащи меня из этого ада!
- Я помогу! Держись за меня, только тихо, чтобы никого не разбудить.
Она помогла ему спуститься вниз и выйти на улицу к машине отца, точнее говоря, практически несла брата на себе. Ключи были у отца в бардачке. Она завела машину и они поехали.
В главную больницу города Новый Орлеан вошла девушка лет восемнадцати, которая практически несла на себе парня лет пятнадцати. И если девушка выглядела здоровой, то парень был похож на живого мертвеца.
- Пожалуйста, помогите моему брату!
Медперсонал подбежал помогать, Ричарда уложили на каталку, дежурный врач спросил Ханну, что с ним случилось. Ханна вкратце рассказала о состоянии брата за всё это время, а главное, что он давно не ел и не спал. Врач отдал распоряжения и более подробно опросил Ханну и занёс данные в документы.
Судебное разбирательство длилось долго. Отцу Михаилу, мистеру Бейлу и родителям Ричи было предъявлено обвинение в неумышленном причинении вреда здоровью, которое могло повлечь смертельный исход. Все трое, кроме отца Ричарда, отстаивали своё мнение об одержимости. Отец Ричарда раскаялся. Главную вину во всём возложили на мать Ричи, отца Михаила и врача Бейла. Кейт отправили на лечение в психиатрическую больницу, отца Михаила решено было отлучить от церкви и приговорить на полтора года заключения, вместе с доктором Бейлом, которого лишили докторской лицензии и запретили практиковать. Отца Ричарда отпустили, учтя слова защиты со стороны Ханны и остальных детей. Дети утверждали, что отец действовал под давлением матери. Ричард вылечился, врачи диагностировали у него депрессивный психоз на фоне шока. Ханна окончательно утвердилась в решении быть сестрой милосердия, чтобы спасать людей от врачебных и церковных ошибок. На Диану очень повлияло произошедшее с её братом и она пересмотрела своё отношение к вере и людям. Перестала так фанатично верить и стала более доброй и мягкой к людям. Отец Ричарда же наоборот стал более твёрдым и уверенным в своих действиях. Он ушёл со службы и открыл свой бизнес, который стал приносить хорошую прибыль. И все вместе они надеялись на выздоровление Кейт, навещали её в больнице. Надеялись, что она тоже изменит своё отношение к родным и близким.
#одержимость
#кладбищенскиеистории
#галлюцинации
#страх
#экзорцизм
#демоническое
