В последний день осенних каникул дома у Перелыгиных побывала инспектор социальной службы. Ольга Леонидовна вежливо объяснила Михаилу, почему принято решение, чтобы Роман Перелыгин, ученик шестого класса, жил с матерью… Мишка потемнел: всё так правильно разложено по полочкам, что, выходит, и правда Ромке будет лучше у Татьяны с её новым мужем… И кому объяснишь, – дело не в травме позвоночника… А в том, что вот так всё вышло… И уже больше года у тебя вместо сердца – незаживающая рана. С тех пор, как Татьяна уехала. И Ромку с собой забрала. Только-только появилась надежда, что Ромка будет жить с ним… А с надеждой и силы появились, – научиться заново ходить, потому что им с сыном это было необходимо… Позвонила Татьяна, – предупредила, что завтра за Ромкой приедут её мать со Славиком. Ромка сказал, что никуда не поедет. Утром к нему забежал Тимка Сошников, и они вместе ушли,– сказали, к Тимке. А вечером Ромка домой не вернулся, – зря тёща со Славиком ждали его…
Кум, Алёшка Палеев, сбегал к Сошниковым. Вышла Тимкина мать, неприветливо и сухо сказала, что у неё не приют, – чтобы искать здесь сбежавших из дома пацанов.
Славик заботливо и бережно поддерживал тёщу, когда они шли к машине. Громко убеждал её:
- Ничего, мама… Не расстраивайтесь, мы найдём управу.
Крёстный нашёл Ромку через два дня, аж за Сухой балкой. Мальчишка сидел на земле, ел с ладони терновые ягоды. Хорошо, что октябрь стоит такой ласковый, тёплый и сухой… В открытом школьном ранце виднелась круглая буханка хлеба. А рядом – свёрнутое старое одеяло. Понятно: Тимка Сошников прибегает к другу… А ведь и газом не моргнул,– заверял, что знать не знает, куда Ромка подевался.
Алексей присел рядом с крестником. Помолчали. Крёстный растёр в пальцах ещё не высохшие жёлтые шарики полыни. Знал, что сейчас мальчишке надо услышать самое главное:
-На Тимку не думай. Он никому не сказал, где ты.
Ромка серьёзно взглянул на крёстного, кивнул:
- Я знаю.
- Мы с батей твоим сами догадались, где ты. – Алексей поднялся: – Надо ехать, Ромка. Мать звонила, сказала, что не может приехать за тобой. Попросила, чтоб я привёз тебя.
От угрюмого Ромкиного взгляда сжалось сердце. Мальчишка сказал:
- Я батю не брошу.
И вдруг заплакал. От тяжёлых всхлипываний содрогались худенькие плечи, запылившимся рукавом куртки Ромка вытирал слёзы… Алексей похолодел: это не детские капризы, не мальчишеское упрямство… И не от того плакал Ромка, что не хотел возвращаться к матери и отчиму, не от того, что боялся несправедливых Славиковых придирок. Понял крёстный, что боялся Ромка за батю, – как он останется здесь один, без него… Как же незаметно повзрослел мальчишка. Если бы не та авария, если бы не Мишкина травма позвоночника… Если бы не Татьянино предательство, такое неожиданное, – ещё столько лет беззаботно гонял бы с Тимкой на велике!..
Алексей положил руку на Ромкино плечо:
- Отец сказал, что тебе надо ехать. Они договорились с матерью, что на каникулы будут отпускать тебя в Малоизбенку.
Перед отъездом Тимка прошептал:
- Ромка!.. Мы ей окна побьём… классной нашей. У меня в Ковыльном двоюродные братья…
Ромка вздохнул:
- Не надо, Тимка. А то они и тебя куда-нибудь отправят…
…Вячеслав Юрьевич ходил мрачнее тучи. Друг, называется!.. Что только не отмечали вместе на базе отдыха!.. Сколько раз вместе ездили на рыбалку! А сколько раз приходилось выручать этого шалопая, Витькиного сына, – в оочень непростых ситуациях!.. А сейчас Витька Авдеев развёл руками и сказал, что даже зацепиться не за что. Потому что Перелыгин построил дом до женитьбы на Таньке.
- Ничего не выйдет. Разве что он сам решит продать дом и выделить бывшей жене какую-то часть, – с сомнением покачал головой Авдеев. Посоветовал: – Попробуй убедить Татьяну, чтоб действовала в этом направлении…
Теперь Славик нисколько не интересовался тем, во сколько Ромка приходит из школы… и ходит ли он туда вообще. Надо ж было так лопухнуться… Что называется, – в лужу сесть: столько сил приложить к тому, чтобы вернуть мальчишку, забрать его у Перелыгина… И всё – зря. Эта дурёха, Татьяна, утром сказала:
- Наш Роман снова уроки пропускает. Дневник красный от замечаний и двоек. Поговори с ним, Славик.
И отшатнулась: такая ярость сверкнула в Славиковых глазах. Муж процедил сквозь зубы:
- Наш Роман?.. Сама говори с ним. Я вам с твоим сыном в няньки не нанимался.
В школу Ромка и правда почти не ходил… Так, появлялся на пару уроков. В здешней школе и пацаны вроде бы неплохие… И классная не орёт, как Неля Алексеевна. А Тимку никто не заменит. И на уроках – вместо того, чтобы уравнения решать или словарный диктант писать, – Ромка представлял, как там батя сейчас… один, без него. Часто не слышал даже, когда учителя называли его фамилию. Бывало, поднимался и выходил из класса, – прямо на уроке…
Даша предупреждала брата:
- Смотри, Славик!.. У нас уже есть информация о Перелыгине из шестого класса. Ты хочешь, чтобы и здесь социальная служба сделала вывод, что вы не справляетесь с воспитанием мальчишки? – Напоминала: – Ты же обещал, что побудешь заботливым отцом!
Славик сжимал виски:
- Это уже никому не надо, – моя забота. Авдеев объяснил ясно: Татьяне ни копейки не светит от продажи дома в Малоизбенке.
- Так и сказал?.. – задумчиво промурлыкала Дашенька.
- Ну, да… – раздражённо дёрнул плечами Славик. – Я так надеялся на его помощь. А он помог, – идиотским советом: чтоб Танька убедила Перелыгина продать дом и деньги поделить…
- Нуу… почему же – идиотским… – Дашенька улыбнулась. – Очень полезный совет. Например, Татьяне срочно понадобилась большая сумма денег… Нуу… Скажем, на лечение сына понадобились деньги. Большие. Подумай сам: разве отец откажет?.. Я не о тебе,– ты так и не дал Люсе деньги, чтоб она девчонке пианино купила… Я – о таком отце, как Перелыгин, – уточнила Дашенька.
Пока Славик соображал, как убедить Татьяну в правильности Дашенькиной подсказки, удача вдруг сама легла в руки: перед зимними каникулами Ромка заболел. В школе ветрянку подхватил. Ну, температура повысилась. Какие ж каникулы, какая Малоизбенка. И Славика осенило. В Малоизбенку поехал он сам.
И тут – удача!.. Небритый Перелыгин сидел за столом – один. Угрюмо пил самогонку. Лучше и не придумаешь!
Михаил безразлично поднял глаза на вошедшего Славика. На мгновение взгляд протрезвел, – от надежды. Перелыгин приподнялся:
- Ромка… где?
Славик снял куртку.
- Да ты сядь… сядь, Михаил. – Вздохнул: – Поговорить надо. Дело, знаешь, непростое.
В Мишкиных глазах мелькнула тревога:
- Ромка… где?
Славик налил себе самогонки, выпил. Первак забил дыхание, – Славик явно не рассчитал силы: это ж не коньяк отхлёбывать маленькими глотками… Аж глаза на лоб! Пошарил взглядом по столу: и закусить нечем!..
Наконец, выдохнул.
- Значит, так, Михаил. Заболел твой сын. Я с врачом говорил. Деньги нужны.
Михаил совсем протрезвел, – с неудовольствием заметил Славик. Разлил самогонку по стаканам,– что поделаешь, придется пить… А Перелыгин отодвинул стакан:
- Говори… Что с Ромкой?
- Я и говорю, – деньги нужны. Ты же не маленький …– Славик придвинул стул поближе к Михаилу, доверительно положил руку ему на плечо: – Давай подумаем… Как мужики. Выход всегда есть, если подумать.
По Мишкиному затылку будто били тяжёлым молотком. И виски разрывались… А голос Славика становился всё увереннее:
- Скажем, зачем тебе одному такой огромный дом. Ясно же, что семьи у тебя больше нет… И не будет, – что поделаешь, жизнь по-всякому складывается. Продай дом. Тебе вполне однокомнатной квартиры хватит. Даже ещё лучше: хлопот с ней поменьше. – Славик выразительно оглядел комнату: – В таком доме баба нужна… А где ж её взять, ты ж сам понимаешь.
А у Михаила всё качалось перед глазами… Он ещё не женат был, когда строил этот дом. Но уже тогда знал, что строит дом для сына. А потом Танюшу встретил… Ей очень понравился дом. И через год после свадьбы Танюша родила ему сына, – Ромку, Ромашку…
Поднял на Славика тяжёлый взгляд:
- Татьяна… знает?
Славик заторопился:
- В том-то и дело, что пока не знает… Я ж берегу её. – Славик с трудом скрыл торжествующую ухмылку, бил Перелыгина безжалостно, под дых: – Я её берегу, ты ж понимаешь. И ты не вздумай ей сообщить. Ты ж её вроде любил… когда-то.
Славик поднялся:
- Мне пора. Я тебе всё сказал, – как мужик мужику. Решай. Через недельку-другую я подъеду. И наш уговор помни: Татьяне – ни слова. И ещё: надеюсь, никому в жилетку, – как баба, – плакаться не станешь. Тут надо дело делать.
Михаил пил беспробудно. Алексей хмурился, Анюта беспомощно плакала… Приезжали Любаша с Санькой, хотели забрать Михаила к себе, в Верхнекаменку. Мишка не ответил, даже голову не поднял.
А потом прибежал Тимка, друг Ромкин. Михаил так обрадовался мальчишке, словно сына увидел… Тимка обеспокоенно окинул взглядом пустые бутылки из-под самогонки, вздохнул: – Ромка так и не приехал на каникулы.
Совсем неожиданно оказалось, что говорить Михаил мог теперь только с Тимкой. Не потому, что не хотел разговаривать с кумом Алёхой… или с Анютой, с сестрой и зятем. Мишка просто не знал таких слов, – чтобы рассказать им о своей беде… А с Тимкой они говорили легко, – про Орлиный курган, про красивую волчицу, – Тимка совсем недавно видел её издалека, у Сухой балки…
Правда, забегал мальчишка ненадолго. А Михаил ждал его. И не знал, как достаётся Тимке от матери, когда он домой возвращался. Тимка уворачивался от материного подзатыльника. А мать строго выговаривала:
- Опять к этому алкашу ходил! Ты что там забыл, у Перелыгина? Хочешь научиться, как самогонку пить?
- Он не алкаш, – хмуро возражал матери Тимка. – Он просто без Ромки горюет. Горюет, что уехал Ромка… И на каникулы не приехал.
Мать повышала голос:
- Чтоб я больше не видела, что ты к нему ходишь!
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»
